Сергей Андреевич встал, отошел немного поодаль и, сунув руки в карманы своей легкой куртки, посмотрел в небо.
Оно было темно-фиолетовым, звезды светились необычайно ярко и казались очень близкими. Край ослепительно белой луны был слегка срезан.
— Лучше и наглядней любой карты, — тихо проговорил Сергей Андреевич и быстрым лаконичным движением поправил очки. — Тааак… Что это за вертикальное созвездие вон там?
Он вытянул вверх руку:
— Ну, кто смелый? Олег?
— Волосы Вероники? — неуверенно пробормотал Зайцев.
Сергей Андреевич отрицательно покачал головой:
— Оно правее и выше. Вон оно, под Гончими Псами… Витя?
— Кассиопея! — громко проговорил Елисеев, сунув руки в карманы джинсов и запрокидывая голову. — Точно, Кассиопея.
Стоящий рядом Соколов усмехнулся.
— Два с минусом, — проговорил Сергей Андреевич и быстро показал. — Вон твоя Кассиопея, возле Цефея.
Лебедева засмеялась.
Елисеев почесал затылок, пожал плечами:
— Но они вообще-то чем-то похожи…
— На тебя! — хихикнула Лебедева и из-за спины Соколова шлепнула Елисеева по затылку.
— Вот ненормальная, — усмехнулся Елисеев.
Сергей Андреевич повернулся к ребятам:
— Неужели никто не знает? Дима?
Савченко молча покачал головой.
— Лена?
Лебедева со вздохом пожала плечами.
— Просто перемешалось после экзаменов все в голове, Сергей Андреевич, — протянул Зайцев.
Елисеев усмехнулся, ногой поправил вывалившуюся из костра ветку:
— У кого перемешалось, а у кого наоборот — все вылетело. Как в аэродинамической трубе…
Ребята засмеялись.
— А вот Мишка точно знает, по глазам видно, — покосилась Лебедева на Соколова.
Соколов смущенно посмотрел в костер.
Сергей Андреевич перевел взгляд на его узкое спокойное лицо:
— Знаешь, Миша?
— Знаю, Сергей Андреевич. Это созвездие Змеи.
— Тааак, — утвердительно качнул головой учитель. — Молодец. А над Змеей что?
— Северная Корона, — сдержанно проговорил Соколов в полной тишине.
— Правильно. Северная Корона. В ней звезда первой величины. А вот слева что за созвездие?
— Геркулес.
— А справа?
— Волопас.
Сергей Андреевич улыбнулся:
— Пять с плюсом.
Елисеев покачал головой:
— Ну, Мишка, ты даешь. Прямо как Джордано Бруно.
Соколов смотрел в небо, теребя край куртки.
Закипевшая в ведре вода побежала через край, с шипением полилась на костер.
— Ух ты, прозевали! — засуетился Елисеев, хватаясь за один из концов поперечной палки, на которой висело ведро. — Олег, снимаем быстро!
Зайцев взялся за другой конец.
Вдвоем они сняли ведро с огня и аккуратно поставили на усыпанную золой траву.
Сергей Андреевич подошел, наклонился:
— Так. Закипела. Ну, давайте чай заварим.
Ребята стали высыпать чай из заранее приготовленных пачек в кипяток.
— А может и сгущенку туда сразу, а? — вопросительно посмотрела Лебедева.
— Что ж, идея хорошая, — кивнул головой учитель.
Елисеев достал две банки из рюкзака и принялся открывать их. Лебедева, тем временем, мешала в ведре свежеобструганной палкой. Быстро открыв банки, Елисеев опрокинул их над ведром. Двумя белыми тягучими полосами молоко потянулось вниз…
Вскоре ребята и учитель с удовольствием пили сладкий ароматный чай, прихлебывая его из кружек.
Влажный ночной ветерок качнул пламя угасающего костра, принес запах реки.
Слабеющие язычки плясали над янтарной грудой углей, колеблясь, пропадая и появляясь вновь.
— Самый раз — картошку положить, — предложил Зайцев, прихлебывая чай.
— Точно, — согласился Елисеев и палкой стал разгребать угли, щурясь от жара.
Сергей Андреевич допил свой чай и поставил кружку на пенек:
— Лена, а ты, кажется, в текстильный собираешься?
Кружка Лебедевой замерла возле ее губ.