- Вымоталась, сеструха? - после второй порции глинтвейна сочувственно поинтересовался Ален, нарушая тишину. - Выглядишь неважно. Тебе бы недельку поваляться где-нибудь под пальмами, поплавать, прийти в себя.
- Завести какого-нибудь крепенького мужчинку, - добавила Моник, поведя глазками. - Чтобы не скучать по ночам.
Герен неодобрительно кашлянул за моей спиной.
- Может быть, - миролюбиво сказала я, спорить не хотелось. - А ты продашь замок без меня, Ален?
- Я?!
- Почему бы нет? Я бы оставила тебе доверенность и вернулась к пингвинам. - Перед моими глазами тут же возникли заснеженные скалы океанского побережья и пингвиньи сознательные физиономии. Как же я соскучилась по ним! - Конечно, я не настаиваю, это занятие потребует времени…
- Ты что, уже договорилась с Дюленом? - перебил брат.
- Видишь ли, Министерство культуры неплохой вариант, но ведь можно продать и повыгоднее. Ведь замок стоит гораздо дороже папиных долгов. Брунар сумеет оттянуть срок, к тому же он обещал прислать в помощь свою племянницу. Помнишь малышку Пати? Оказывается, она теперь занимается недвижимостью, и Брунар готов давать любые консультации.
Брат с явным интересом слушал меня и задумчиво качал головой. Только бы он согласился!
- Так ты не против? - затаив дыхание, спросила я.
- А что, здравая идея. Я бы, пожалуй, взялся.
- Нет-нет! - воскликнула Моник. - Анабель, ты не должна уезжать, не продав замок. Тебе надо как следует с ним попрощаться. Будешь водить покупателей, показывать самые укромные уголки, вспоминать все, что с ними связано…
- Глупости, - обрезал ее Ален. - Сентиментальные бабьи глупости.
- Отчасти Моник права, - заступилась я. - Но, сказать по правде, мне будет тяжело водить покупателей по замку. Именно из-за глупых бабьих сантиментов.
Ален с подчеркнутым аппетитом отправил в рот кусок хлеба и промолчал.
- Кроме того, - добавила я, - я уверена, что если замком займешься ты, то в два счета найдешь каких-нибудь новых инвесторов или кредиторов, потому что тебе будет лень торговать им. Раздобыть средства с твоими связями и талантами проще простого. Я не права?
Брат промямлил в ответ что-то невразумительное. Но, главное, он не отказывался заняться замком, так что я смогу в ближайшее время уехать к пингвинам!
- Позвольте заметить, господа, - степенно подал голос дворецкий. - Но, по-моему, расставаться с Бельшютом в высшей мере неосмотрительно. Гран-барон никогда не одобрил бы подобной затеи. - Гран-бароном Герен называет моего прадеда.
- Выпейте с нами, Арман, за гран-барона, - предложил брат, направляя мысли старика в иное русло во избежание пространной нравоучительной притчи на тему о правильном господском поведении. - И вообще пора помянуть нашего отца.
- Да, - сказала я, ощутив новый прилив холода и снова подумав: как странно слышать, что брат называет моего папу "отцом". Странно и то, что мы впервые за весь вечер заговорили о нем. Но ведь нельзя же спрятаться от реальности? Надо принять все, как есть, и жить дальше. - Да, - повторила я. - Давайте выпьем все вместе.
- Весьма польщен, господа. Думаю, что госпожа баронесса не будет возражать, если я принесу бутылочку "Шато Бельшют" урожая тысяча девятьсот девятого года? Помнится, гран-барон своими ножками изволили топтать виноград. Золотые времена! А теперь и капусту-то заквасить будет некому…
Мыс братом переглянулись: в тысяча девятьсот девятом году до рождения нашего славного семейного хронографа предстояло ждать не меньше двадцати лет. Хотя напоминание о квашеной капусте больно резануло мой слух.
Мы помянули гран-барона, подняли бокалы за папу. Брат внимательно смотрел на меня. Но я не могла говорить о папе в прошедшем времени. Мы выпили молча, и брат начал торопливо прощаться.
- Это жестоко! - возмутилась Моник. - Как ты можешь сейчас бросить свою сестру одну в огромном замке?
- Анабель не младенец. Поехали, поехали, Моник. До темноты будем дома. Завтра у меня сложный день. Я должен выспаться и привести себя в порядок.
- Но мы можем переночевать здесь, а завтра выехать пораньше. Я бы умерла от страха - ночевать здесь одной!
- В общем-то я не боюсь ночевать одна, - сказала я. - Но правда, оставайтесь. Мне будет очень приятно.
- Не обижайся, сеструха, - сказал брат. - Завтра у меня действительно серьезные переговоры, и не мешало бы сделать из дома пару звонков, пока не очень поздно.
- Ну так поезжай один! - предложила Моник. - А я останусь. Прогуляемся с Анабель по саду, поболтаем о нашем, о девичьем. Мы же теперь почти сестры! Можем даже лечь вместе, чтоб было теплее и не так страшно. Неплохая идея, Анабель?
- Отвратительная, как и все твои идеи! - не дав мне ответить, раздраженно отчеканил Ален.
Моник поджала губки, но не произнесла ни слова.
- Спокойной ночи, сеструха! - нормальным тоном произнес брат и, демонстративно привстав на цыпочки, чмокнул меня в щеку. Ален невысокий, коренастый и плотный, в своего отца. - Не горюй, моя маленькая сестреночка, жизнь есть жизнь. Старею. - Он вздохнул, виновато посмотрев на Моник. - Нервы никуда не годятся.
Я поцеловалась с Моник на прощание, она ласково погладила меня по спине.
- Созвонимся, - сказала брат. - Держи меня в курсе.
И они уехали.
Я попыталась реанимировать в камине прогоревшие угли. Бесполезно. И спустилась в кухню, там было теплее. Дворецкий в переднике мыл посуду. Белые перчатки лежали рядом.
- Арман, я помогу. Вы мойте, а я буду вытирать.
- Не баронское это дело, - мгновенно обиделся он. - Наняли бы себе горничную, мадемуазель Анабель.
- Какая горничная, Арман, мне и с вами-то расплатиться нечем.
- Будет день, будет пища, - философски изрек дворецкий. - Господь не оставит. Вот, помнится, при гран-бароне… - И старик завел свои обычные рассуждения про правильную баронскую жизнь в старые времена.
Я давно знаю наизусть каждое слово всех его историй, но слушать старческую болтовню в теплой кухне все же лучше, чем замерзшим привидением блуждать по гулким комнатам замка. Я предложила дворецкому принести вина и выпить со мной. Он воодушевился - без посторонних старик не только разрешал себе выпить с господами, но и даже сидеть в их присутствии.
- Только позвольте сначала закончить с посудой, мадемуазель Анабель, - попросил он.
И тут забренькал звонок. Для удобства он проведен от входа в замок на кухню.
- Кто бы это мог быть? - удивилась я, поспешно вскакивая, чтобы бежать открывать дверь.
- Вероятно, мсье Жердоль и его спутница изволили вернуться, госпожа баронесса, - ответствовал Герен, смерив меня таким взглядом, что я сразу поняла, сколь низменна и неподобающа баронскому титулу моя поспешность.
Он неторопливо вытер руки, снял фартук, надел белые перчатки и с достоинством понес себя из кухни. Я последовала за ним, испытывая трепет перед невозмутимостью дворецкого.
- Соблаговолите подождать здесь, госпожа баронесса, - заметил он в гербовом зале, явно забывшем о том, что камин служит для разведения огня. После теплой кухни атмосфера помещения показалась мне холоднее Антарктиды. - Я доложу. - И скрылся в дверях вестибюля.
Я успела окончательно заледенеть до его возвращения.
- Посетитель, госпожа баронесса. Принимать или нет?
- Кто именно, Герен?
- Мсье Дюлен! "Дюлен и сын", госпожа баронесса, торговля недвижимостью.
- Но ведь он же должен приехать только завтра, - сказала я. - Честно говоря, мне и завтра-то не особенно хочется видеть этого настырного болтуна.
- Не принимать, госпожа баронесса?
- Неудобно, Арман. - Это было правдой, ведь я моветонно выставила пожилого человека в тот раз. - Он приехал издалека. Не ждать же ему до завтра на постоялом дворе?
Арман Герен торжественно распахнул передо мной двери вестибюля. Я сделала шаг вперед и остолбенела.
Вместо старого торговца недвижимостью я увидела молодого спортивного вида мужчину лет тридцати в белых брюках и в белом джемпере, из него выглядывал воротничок голубой рубашки, которая очень шла к его голубым глазам. Загорелое лицо и слегка выцветшие на солнце шатеновые волосы, видеокамера в руках… Человек в белом, с выгоревшими прядями волос - персонаж моих снов!
- Баронесса де Бельшют! - герольдом провозгласил дворецкий, да так молодо и лихо, что разбуженное эхо изумилось: "шют, шют, шют…" - и металлически зазвякали, словно ожив, пустые скорлупы рыцарей, расставленные вдоль стен темноватого вестибюля.
- Э-э-э… - растерянно произнес шатен. - Весьма польщен. Честь имею представиться, Дюлен, так сказать, "Дюлен и сын", торговля недвижимостью, э-э-э… Дюлен-младший…
Он вертел в руках ремень от видеокамеры и был сверхъестественно красивым! Эдакий супермен из приключенческого фильма или даже скорее запредельно мужественный персонаж из рекламы каких-нибудь бритв, дезодорантов, зубной пасты, эффектно демонстрирующий все эти радости жизни на борту белоснежной яхты, но никак не озабоченный торговец чужими хоромами. Может быть, потому что, контрастируя с трауром окружавших меня людей, был в белом? Белый - мой любимый цвет, цвет Антарктиды…
Дюлен сбивчиво заговорил о том, что хотел бы заснять ландшафты и интерьеры, путаясь в словах и не доводя ни одну фразу до конца, и странно смотрел на меня. И тут до меня дошло: он же определенно озадачен моим "капустным" нарядом в стиле рустик. Кошмар! Что он подумает обо мне? Сумасшедшая, вот что…