Тони становился уж слишком серьезным и не собирался отступать от своих намерений. Впредь надо быть пожестче с ним. Ей удалось быстро вывернуться из его рук.
- Тони, ради Бога, извини меня. Думаю, Линда закрутилась, и ей просто необходима моя помощь.
В ответ он цинично посмотрел на нее:
- Выскользнула, как рыбка из сети! А знаешь, я ведь могу утешиться с маленькой пташкой - вон с той, в просвечивающем купальнике.
- Ой, сделай одолжение, утешься, пожалуйста. - Джина рассмеялась. - Держу пари, что ты с первой же минуты повергнешь ее в шок.
- Как же я был слеп! Теперь мне все ясно: ты не любишь меня.
Джина покинула его с улыбкой на устах.
- Попозже мы можем вместе поплавать, а сейчас мне действительно пора.
Тони смотрел ей вслед, и ему казалось, что даже тяжелая копна ее великолепных волос переполнена жизнью. Он еле сдержался, чтобы не побежать за ней и не схватить ее в объятия. Ничего, она еще будет внимать каждому его слову. Последние несколько дней он выяснял, кто же такой Сайрус Брандт. Несомненно, Джина заинтересуется им, но и разочаруется тоже, насколько он знает ее. Сайрус Брандт не для нее.
Перед ужином Джина поняла, что вряд ли сможет искупаться, как обещала Тони. Молодые, гибкие тела плескались в воде, производя обворожительное впечатление, - это была игра света, воды и тел. Она крутилась по внутреннему дворику с напитками на подносе, и многие из толпившихся там гостей окликали ее. Помахав им рукой, девушка продолжала свой путь на кухню. По опыту предыдущих приемов обе хозяйки поняли, что итальянская кухня пользуется наибольшим успехом. Поэтому Линда приготовила капнелони в тесте. Джина же занималась приготовлением пиццы по особому рецепту, а также сладкой сицилийской кассаты - слоеного пирога, пропитанного сырным кремом и украшенного цукатами и шоколадной глазурью. С приездом первого итальянского переселенца эта кухня заняла прочные позиции в меню австралийцев. Джина и Линда тоже уделяли ей должное внимание. Ужины в семье Лэндонов всегда считались роскошными, и обе женщины, чтобы не потерять репутацию, пропадали на кухне всю первую половину дня и еще полчаса перед самим пиршеством. Уже все было разложено на сервировочных столиках, а цветам и свечам нашли соответствующее место, и Джина отправилась искать отца. Дочь нашла его в кабинете, с поникшей головой, подавленного, мысли его явно были далеко отсюда. Чувствуя, что ей предстоит узнать что-то очень важное, Джина невольно вздрогнула. Отец повернул голову; даже загар не скрывал бледности его лица.
- А вот и ты, дорогая. Мне только что позвонила миссис Эдна Кэролл. Весь груз прожитых лет внезапно свалился на мои плечи. Последние пять лет эта женщина была домработницей у Раффа Каннингэма.
- Папа, он умер? Поэтому она звонила?
- Да, дочка. Сегодня днем, в три часа. Последнее время он чувствовал себя неважно. Ему было уже далеко за восемьдесят. Бедняга, я никак не могу себе объяснить, почему он выпал из нашей жизни. Он так любил твою маму. - Пол Лэндон покусывал нижнюю губу. - Знаешь, эта новость меня расстроила.
- Да, папа, я и сама в трансе. Когда похороны?
- В понедельник, в полдень. Кому-то из нас придется обязательно поехать - запоздалый жест, я понимаю. Миссис Кэролл после похорон сразу уезжает из Мелалойки к своей сестре в Таунсвилл. Ее голос показался мне расстроенным. Видимо, там были какие-то неприятности. Больше я ничего узнать не смог.
Джина уже строила планы, пока отец рассказывал.
- Я поеду на похороны, папа, - решительно заявила она.
- Ты, дорогая? - он с сомнением посмотрел на нее.
- Ты, папа, занят. Конечно же полечу я. Можно взять несколько выходных, посмотреть Аутбэк, пока я буду там. Может, я даже зайду в его дом.
- Но захочешь ли ты там остаться? - Пол Лэндон не сводил глаз с дочери.
Джина не сомневалась.
- А почему нет? Даже если этот дом навещают привидения, то только добрые.
- В этом есть смысл, но… - в голосе Пола Лэндона звучало сомнение.
Мысли так и кружились в голове Джины.
- Интересно, кто унаследует собственность?
Отец сжал губы, немного ошеломленный.
- Не знаю. Может быть, даже ты. Насколько мне известно, Рафф ни с кем не был в близких отношениях. Но несомненно, он нашел кого-то, кто был ему дорог! - Знакомым жестом он провел рукой по голове. - Мне кажется, я должен поехать с тобой. На мне сейчас висит контракт Дойля, но все же…
Дочь перебила его:
- Ты прекрасно знаешь, что не можешь. Кроме того, дяде Раффу это уже ничуточки не важно. Я его довольно плохо помню. Помню только, у него были ярко-голубые глаза. - Джина почти расплакалась, и отец обнял ее, чтобы успокоить.
- Джина, ты славная девочка. Я хотел предложить, чтобы Линда поехала с тобой, но такая поездка ее ужасно расстроит. В любом случае, мы ничего ей не скажем до утра. Хорошо. - Он поправил манжет. - Когда ужин?
- Через несколько минут, именно об этом я и пришла сообщить тебе. Наверное, все уже вернулись из бассейна! Надеюсь, они довольны. О Господи, что за вечер! - тяжело вздохнула Джина.
- Бодрись, девочка моя. - Отец похлопал ее по плечу. - К сожалению, раньше или позже, но это все равно бы произошло. Печально, но это жизнь. Ведь были же у старика и счастливые денечки. Не стоит сильно грустить, этим уже ничего не поправишь. Нам пора. Надо идти, а то еще пропустим ужин.
За ужином Тони крутился около Джины. Говорил без умолку, прерываясь только, чтобы проглотить очередной кусок заливной курицы. У Джины же практически не было аппетита. Она лишь небольшими глоточками отпивала из бокала. Сервировочные столики опустошались с потрясающей быстротой.
- Приглашаю на романтическую прогулку по вечернему саду, - прошептал ей молодой человек прямо в ухо.
- Это не в твоем стиле.
- Тогда договорились, - довольно бодро проговорил Тони и взял девушку под руку. - Сколько же времени мы знакомы? Шесть недель… семь? И представь, все это время я борюсь со своими чувствами к тебе! - Он наклонился к ней, в голосе звучала настойчивость. - Скажи, здесь больше никого нет?
Джина засмеялась:
- Тони, это глупо. Похоже на дешевую мелодраму с безответной любовью, разбитыми сердцами, увядшими цветами и пачкой старых писем. У меня нет времени на любовные романы. Я художница и очень занята.
- Замечательно! Значит, мы можем сразу пожениться.
- Нет, не можем.
- Но, ради всего святого, почему? Почему?
- Хотя бы потому, что я не хочу. Мои чувства принимаются в расчет?
Тони промолчал, и у девушки возникло ощущение, что эти слова его разочаровали.
- Присмотрись к себе хорошенько, Джина Лэндон. Ты - двадцатидвухлетняя незамужняя женщина. Я же обходительный, элегантный, учтивый, уверенный, не пасую перед трудностями, готов прийти на помощь. Я вынослив, как верблюд, и, самое главное, легко не сдаюсь. Уверен, ты еще передумаешь.
Сама того не ожидая, девушка расхохоталась:
- Соглашусь, что ты очень разносторонний. Но должна тебе признаться, что я не люблю тебя. Мне жаль, если ты ждал иного ответа.
Тони приложил палец к ее губам.
- Тише, тише, моя дорогая. Давай взглянем на этот сад, такой прекрасный, хотя и неухоженный, такой, каким и должен быть сад.
- Пожалуй, я приглашу тебя помочь мне расчистить его, - проговорила хозяйка сада мягко, забыв решение не давать Тони больше никаких надежд.
Два фонаря и свет луны придавали золотистый оттенок ее коже. Взгляд Тони смягчился, как будто он смотрел приятный сон. Он нежно притянул Джину за плечи.
- Уверен, что ты самая красивая девушка на Земле!
- Спасибо, Тони. Приятно услышать комплимент.
Юноша покачал головой:
- Клянусь, это правда. Но позвал я тебя сюда не за этим.
- Я сгораю от любопытства. Зачем же ты меня позвал? Учти, мы в поле зрения и в пределах слышимости папы.
- Я разрушу твои иллюзии, - хитро произнес Тони. - Поговорим о молочном бароне, о ком же еще! - Юноша старался произвести впечатление, но при этом больше походил на трусливого кролика.
- Ты не хочешь присесть? - Джина указала на садовую скамейку.
Воздух пьянил, благоухая франджипаниями. Молодой человек опустился на скамейку, приглашая девушку сесть рядом.
- Вероятно, ты не расслышала, дорогая…
- У меня такое чувство, что очень скоро я все услышу.
- …но молочный барон по уши запутался в интригах, у него неприятности с женщинами, недвижимостью, аукционами!
- Сайрус Брандт? - По голосу Джины Тони понял, что она поверит любому его слову.
Глаза собеседника просияли.
- Именно он. Последние дни я только и делал, что выяснял, что же это за личность на самом деле.
Джина почувствовала смутное недовольство.
- Уверена, что неэтично совать нос в личные дела клиентов, тем более обсуждать их с посторонними людьми.
- Думал, ты заинтересуешься, - ни капельки не смутился Тони, - и сделал это исключительно ради тебя.
Джина присела рядом, чем обрадовала Тони.
- Ты выглядишь очень мило, дорогая, хотя и ужасно серьезная.
- Удивительно, сколько боли причиняет мне каждое движение, - сказала девушка сухо, скрывая сердечную боль. - Вижу, ты сам умираешь от желания все рассказать, Тони. Говори, моя жизнь не богата событиями.