Райан Кинг выругался и заставил себя подняться еще на одну ступеньку. Опустив голову, сосчитал до десяти, чтобы остановить подступающую тошноту. Трудная задача, когда бедро ломит и дергает в унисон с пульсирующей болью в висках, а тело замерзло до такой степени, что некоторые жизненно важные органы вот-вот отвалятся.
- Сам виноват, идиот, - прошипел он. - Что ты хотел доказать?
"Потрясающе. А еще я начал разговаривать сам с собой". Он поморщился, когда эхо вернуло ему его слова.
Когда ошибаются сильные, они выглядят особенно жалко, думал Рэй, неуклюже подтягивая руками негнущуюся ногу на последнюю ступень. Боль резанула колено, судорога свела паховую мышцу, перехватило дыхание. Липкий пот, смешанный с морской водой, разбередил рану на лбу. Он замер, чтобы переждать жестокий приступ, и снова выругал себя за глупость и упрямство.
Стоило провести больше двух часов в ледяной воде, чтобы убедиться в очевидном: он никогда больше не сможет заниматься серфингом. В результате он только переохладился, разбил голову о собственную доску и выставил себя кретином. То, что кому-то пришлось его спасать, было унизительно само по себе и вдвойне унизительно, что этот кто-то оказался женщиной. Поэтому, глядя в сияющие зеленые глаза спасательницы, на ее тоненькую фигурку с удивительно округлыми формами, он не придумал ничего лучше, чем сорвать на ней злость.
Хуже были, пожалуй, только первые недели в больнице, когда он лежал неподвижный, накачанный бесполезными болеутоляющими препаратами. Или тот день три месяца спустя, когда обнаружил, что в страшной автокатастрофе пострадали не только нога и самолюбие, но и способность к эрекции.
При этой мысли его вдруг охватило сексуальное возбуждение, но, не успев обрадоваться забытым ощущениям, он вернулся к неумолимой реальности и опять разозлился.
После бесконечных анализов и тестов врачи уверили Рэя, что импотенция вызвана стрессом и со временем пройдет. Он верил в это, пока одним июньским вечером не увидел выражение недоверия и жалости на лице Марты Мюллер. Если обнаженное тело супермодели и ее искушенность в сексуальной прелюдии не возбудили его, не имеет смысла ждать чуда от упакованной в гидрокостюм миловидной девушки с ясными глазами.
Рэй волочил бесполезную ногу через каменистый двор, скользя босыми ногами по жидкой грязи. Каждый толчок вызывал в колене острую, как удар ножа, боль. Черные тучи и проливной дождь как нельзя лучше соответствовали его мрачному настроению.
Он со стоном распахнул дверь плечом и ввалился в прихожую. Оставляя на мраморных плитках пола следы мокрой грязи, проковылял в комнату, которую занял под жилье в дедушкином особняке. Если бы только старик видел его сейчас! Чарльз Кинг часто предупреждал внука, что рано или поздно тот ответит за грехи. Может быть, старый зануда сейчас смеется над ним в своей могиле?
Глава 2
Мэдди прошла к стойке бара между пустыми столиками с твердым намерением больше не тянуть с давно созревшей просьбой:
- Фил, можно мне сегодня уйти пораньше? Надо кое с кем встретиться.
Дождь за окнами понемногу стихал, но грозные тучи по-прежнему заволакивали небо. За вечер в кафе наведались только три посетителя. Она могла уйти пару часов назад и сомневалась, что Фил стал бы возражать.
Толстощекое лицо хозяина, методично перетиравшего стаканы, расплылось в улыбке.
- Черт возьми, женщина. Ты знаешь, я просто тряпичная кукла в твоих руках. Любое твое желание для меня закон.
- Отлично. Как насчет прибавки к жалованью? - Мэдди комично захлопала ресницами, по сложившейся у них традиции имитируя кокетство.
Она знала, что Фил ухлестывает только за легкомысленными длинноногими блондинками. Она не соответствовала ни одному из условий. К тому же он был ее боссом, а значит, она никогда не стала бы спать с ним. Это был один из маленьких фрейдистских запретов, которые остались ей в наследство от несчастливого детства.
- Если пригласишь меня на свидание, можно будет поговорить и о жалованье, - поддержал игру Фил.
- Я подумаю, - засмеялась Мэдди. - Если хочешь, отработаю лишнюю смену завтра. Дежурства на пляже в этом сезоне закончились.
Фил взглянул на часы:
- Все в порядке, Мэд. Не беспокойся.
Мэдди не ожидала другого ответа. Фил - неисправимый бабник, но в качестве начальника ему нет равных.
- Спасибо. - Она сняла повязку, вытащила шпильки из волос и тряхнула головой, давая волю коротким пышным каштановым кудрям.
- Эй, пока ты не ушла, прими мои поздравления. Люк сказал, ты сегодня вытащила первого утопающего.
Мэдди была польщена похвалой, но в глубине души считала, что не довела дело до конца, и это не давало ей покоя.
- Парень сбежал, не дождавшись медицинского осмотра.
- Не твоя проблема, - уверенно заявил босс.
- Технически не моя. - Мэдди весь день безуспешно пыталась уговорить себя, что не может отвечать за безрассудство взрослого мужика. - Но все равно, нельзя было отпускать его до приезда скорой.
Что, если у него в легких вода? Или сотрясение мозга? Вдруг он лежит без сознания на полу в своем особняке? Мэдди считала, что несет за него ответственность. Глупо так думать, но она слишком долго выступала в роли безотказной мисс Утешение. Она не сможет спать спокойно, пока не убедится, что с ним все в порядке.
- Теперь ничего не поделаешь, - заметил Фил.
- Что-то можно сделать. Я собираюсь его навестить.
Она знала, где он живет. Прилив час назад отрезал тропинку в скалах, но по верхней дороге на велосипеде она доберется до его дома минут за двадцать. По крайней мере, ее совесть будет спокойна. Мэдди убрала фартук в шкафчик, сняла с вешалки непромокаемую накидку.
- Ты уверена, что он будет рад твоему визиту?
- Он придет в ярость, но это его трудности. Не надо было тонуть в мое дежурство. - И, натянув капюшон, она вышла из кафе.
Примерно через час, когда Мэдди добралась до ворот усадьбы Треван, праведное негодование сменилось растерянностью, а миссия по спасению обернулась глупым фарсом. О чем она только думала? Надменный грубиян давно пришел в себя и, без сомнения, захлопнет дверь перед ее носом, если вообще удосужится открыть. После чего девушке придется пробиваться домой сквозь непогоду, грозившую обернуться нешуточной грозой.
Путешествие к особняку на вершине скалы превратилось в кошмар: навстречу по серпантину дороги неслись потоки жидкой грязи, старый велосипед дважды терял цепь. Мэдди пришлось идти пешком, волоча свой транспорт по булыжной мостовой и стараясь не обращать внимания на нытье уставших мышц.
Холодные струи дождя заливались за воротник накидки, пока она пробиралась вдоль бордюра из колючего кустарника. Поглядывая на тучи, Мэдди молилась, чтобы надвигающийся шторм дал ей хотя бы полчаса на дорогу домой. Фонари на велосипеде не работали, и в темноте под дождем добираться до коттеджа на другой стороне залива было равносильно самоубийству. Она проклинала свою совесть и участливую натуру. Каллум прав: быть добрым самаритянином - неблагодарный труд.
Остановившись перед фасадом дома, Мэдди открыла рот от удивления. Сходство с замком Дракулы было поразительным. Казалось, стрельчатые окна разглядывают ее не моргая, с нескрываемым осуждением.
Она прислонила велосипед к колонне у крыльца и нерешительно преодолела три ступени до массивной дубовой двери. Не найдя звонка, приподняла тяжелый медный молоток на кольце и ударила один раз, потом еще два. Ветер подхватил эхо гулкого стука.
Мэдди отступила с облегчением, готовая отказаться от своей миссии, как вдруг страшная мысль ударила ей в голову. Она живо представила незнакомца, по-прежнему в гидрокостюме, распростертым на каменном полу особняка-призрака. На цыпочках она вернулась к двери, чтобы заглянуть в щель почтового ящика. Раз уж она добралась сюда, глупо не попытаться что-то увидеть.
Крышка ящика зловеще заскрипела, когда Мэдди, наклонившись, прильнула к отверстию. Она уловила какое-то движение, и вдруг ее ослепила вспышка света. Пошатнувшись, она упала вперед в открывшуюся дверь.
- Какого черта? - воскликнул сердитый голос, когда она налетела щекой на жаркий, мускулистый, голый торс мужчины, пахнущий хвойным мылом и морем.
Мэдди отшатнулась так быстро, что кровь бросилась в голову. Смуглое лицо красавца возбуждало так же, как на пляже. Выражение было таким же неприветливым.
- Вы не умерли, - выдавила она из себя.
- Спасательница, - пробормотал он, подняв брови. - Пока еще жив. А что вы, собственно, тут делаете? Ну, кроме того, что подсматриваете за мной.
- Совсем нет! Я лишь хотела убедиться, что вы в порядке! - Она виновато замолчала и залилась краской, как следует разглядев мужчину.
На нем был махровый, распахнутый до талии банный халат, едва прикрывавший рельефные мышцы груди и плоские темные соски в светлой россыпи волос. Зачесанные назад мокрые русые кудри открывали высокий лоб и частично заклеенную пластырем ярко-красную полосу на нем.
- С чего бы мне не быть в порядке?
К ее разочарованию, он сердито запахнул халат.
- Вы не… - Она сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло. - Вы не прошли медосмотр. После такого инцидента необходимо обследоваться в больнице.
- Неужели?
Его пристальный взгляд заставлял Мэдди нервничать все больше.
- Таковы правила.
Мужчина оглядел ее с головы до ног: грязные джинсы, бесформенный плащ, прическа "мокрой курицы"…
- Кто назначил вас моим ангелом-хранителем?
Сарказм в его голосе привел Мэдди в чувство. Пусть у него тело греческого бога, но и гонора не меньше.