- Хорошо! На вторую часть пути поменяемся ролями.
После взлета, когда самолет взял курс на Лондон, Майкл, не забывший о своем обещании, предложил Мэри:
- Задавайте любые интересующие вас вопросы, я буду отвечать.
- Честно говоря, я не очень люблю форму интервью, - отказалась от предложения Мэри. - Лучше вы сами расскажите все, что захотите.
- Ну что ж, слушайте! Если мои мемуары вам наскучат, не стесняйтесь, скажите, а то я могу до самого Лондона повествовать о своей жизни.
- Повествуйте! Мне очень интересно.
- Правда? Ну, хорошо… Я родился в Америке, в городе Бостоне, тридцать четыре года назад, - начал излагать свою биографию Майкл.
- Так вот почему вы некоторые слова произносите на американский манер! - перебила его рассказ своим филологическим комментарием Мэри.
- Все еще заметно, да? - слегка огорчился он. - Я так давно живу в Англии, что должен был бы уже изжить американское произношение.
- Нет, что вы, это почти незаметно, - поспешила успокоить его Мэри. - Извините, что перебила. Продолжайте, пожалуйста.
- Мой дед в начале века, когда стало развиваться автомобилестроение, открыл небольшую мастерскую по ремонту самоходных дилижансов. Но в те годы товар был штучный и делался на совесть. Короче говоря, ремонтных работ было не так много и своему сыну, моему отцу, он уже передал в наследство магазин по продаже автомашин.
После Второй мировой войны отец сильно расширил дело и со временем стал владельцем фирмы и сети крупных магазинов, торгующих дорогими автомобилями. Среди его постоянных клиентов есть очень влиятельные американцы.
Моя мать родом из Англии. Они с отцом познакомились в Германии во время автосалона. Отец там был, естественно, по делам фирмы, а мать попала туда совершенно случайно - она сопровождала своего младшего брата в Швейцарию, где тот должен был пройти в санатории курс лечения. Они ехали через Германию, и брат, узнав, что там открывается мировой автосалон, упросил сестру задержаться на денек и посмотреть то, что является последним словом автомобильной техники.
Так они оказались на выставке, хотя мать совершенно не интересовалась машинами и относилась к ним потребительски - исключительно как к средству передвижения и не более того.
Когда отец увидел ее, он забыл, зачем приехал на салон. Мать тоже влюбилась в него с первого взгляда. Отец поехал за ней в Швейцарию. Там у них начался бурный роман. Но дела требовали его присутствия в Америке, и он вынужден был покинуть свою возлюбленную. Роман продолжался в письмах, телеграммах и телефонных звонках.
Отец звал ее в Америку, и она уже готова была поехать к своему любимому, но в это время умер ее брат и ей пришлось еще на какое-то время остаться в Англии, чтобы ухаживать за матерью, которая очень сильно сдала после смерти сына.
Через год отец сам прилетел в Англию, сделал официальное предложение, получил согласие. Они поженились и уехали в Америку. Через пару лет, не знаю, по каким причинам, но, думаю, не выдержав одиночества, моя бабушка тоже перебралась в Америку, поселившись рядом с дочерью и зятем. Но такие перемены в пожилом возрасте не проходят даром, и бабушка недолго прожила на новом месте.
В Англии у матери оставалась только тетка, двоюродная сестра бабушки, тетя Джейн.
Чтобы покончить с представлением родственников, скажу еще, что у моих родителей двое сыновей. Я - старший, мой брат Пол на шесть лет моложе меня.
Когда мне до окончания школы оставалось два года, отец решил поговорить со мной о моем будущем. У него не было и тени сомнения, что я пойду по его стопам и со временем возглавлю хорошо налаженное дело, которое приносит немалые доходы. Для этого, по его понятиям, я должен был выучиться на инженера или получить экономическое образование.
Однако у меня были другие планы. Я не собирался продолжать дело отца и деда. Меня привлекало прошлое человечества, особенно - такое далекое, о котором нет никаких документальных свидетельств, а значит, нужно по материальным остаткам восстанавливать исторические события глубокой древности. Все началось с увлечения историческими романами, потом я стал читать серьезные книги по истории и археологии. Но как сказать отцу о своем увлечении? Нет, он меня не поймет, думал я.
Но, когда отец сам заговорил о моей дальнейшей судьбе, пришлось во всем признаться. Для него это был страшный удар. Он и ругал меня, и убеждал, и просил, и уговаривал. Однако я упорно стоял на своем. Он грозил мне, что перестанет считать меня своим сыном и не даст ни цента на мои "фантазии".
Не знаю, чем бы закончилось наше противостояние, но мне на помощь пришла мать. Она сказала отцу: "Не дави на мальчика. Еще есть время, может быть, он передумает".
Но я не передумал. По окончании школы я заявил родителям, что хочу поехать учиться в Англию. Отец, уже поняв, что "не обратит меня в свою веру", надеялся, что я хотя бы буду учиться в Гарварде или еще в каком-нибудь престижном американском университете. Мое стремление отправиться в Англию он воспринял как новую "фантазию" упрямого парня.
Но я настаивал на своем: хочу туда, где каждый камень дышит историей. А в Америке какая история?! И снова помогла мама. Она сказала: "Пусть мальчик идет своим путем. Не будем ему препятствовать. Если он поймет, что ошибся, что его выбор был неверным, он всегда сможет поменять профессию и род занятий. А его желание ехать в Англию говорит о том, что он стал взрослым и самостоятельным".
Ее спокойный тон и рассудительные слова подействовали на отца, и он сдался. А я вдруг осознал, что совсем скоро мне придется расстаться с домом, с родителями, с привычной обстановкой и начинать совсем новую жизнь. Мне стало страшно, но отступать я не собирался.
Я храбрился, как мог. Когда отец на прощание спросил с последней надеждой: "Может быть, все-таки передумаешь?", я твердо ответил: "Никогда!" и добавил: "Папа! У тебя есть еще один сын. Вот пусть он и продолжает твой бизнес! А я не хочу всю жизнь думать о том, как делать деньги и как их преумножать".
Я отправился в Англию, поступил в Оксфорд, жил в студенческом общежитии, а в выходные и на праздники ездил навещать двоюродную бабушку - тетю Джейн. Она жила в соседнем графстве Беркшир, в деревне под названием Лоуфилд в собственном доме, доставшемся ей по наследству от родителей.
Ни детей, ни каких-либо близких родственников у нее не было, и старушка очень радовалась, когда я к ней приезжал. До конца своих дней она сохраняла ясный разум и очень любила вспоминать прошлое. А мне как будущему историку это было интересно, и я слушал ее рассказы, затаив дыхание.
Тетя Джейн, единственная из моей родни, горячо одобряла выбранную мной профессию. Она часто говорила: "Майк, дорогой! Я так отчетливо представляю себе, как ты, молодой профессор, стоишь в большой аудитории за кафедрой и читаешь студентам лекцию о древних цивилизациях. А юные студентки, поголовно влюбленные в своего преподавателя, не отрываясь смотрят на тебя, забывая конспектировать твою красочную речь".
Я смеялся над ее фантазиями. Нарисованная ею картина казалась мне тогда мало реальной или, по крайней мере, весьма отдаленной. Но я подыгрывал тетушке и изображал важного и строгого профессора. Взаимное общение нам обоим доставляло огромное удовольствие.
На летние каникулы после первого курса я не поехал домой, а отправился с группой студентов в Данию, Германию и Голландию. За годы учебы мы объехали почти всю Европу. Особенно интересные поездки были с руководителем археологической практики на раскопки в Грецию и Италию.
Но я забежал вперед. В то первое студенческое лето, вернувшись с континента, я застал у тети Джейн, к своему большому удивлению и радости, свою мать, которая, беспокоясь обо мне и скучая, решила навестить блудного сына. Она приехала за два дня до моего возвращения, и тетя Джейн успела многое рассказать ей обо мне. И еще у них состоялся один важный разговор, о котором я узнал значительно позже.
После третьего курса мы с друзьями путешествовали по Скандинавии. Когда мы вернулись в Англию, в общежитии мне передали телеграмму от матери. Я посмотрел на дату - телеграмма пролежала больше двух недель. В ней сообщалось о внезапной кончине тети Джейн.
Я сразу же помчался в Лоуфилд. И только подбежав к знакомой калитке, вдруг осознал, что мне здесь больше не к кому идти. С тоской глядя на дом, в котором мне было так хорошо и уютно, я оперся на калитку, и она, тихонько скрипнув, открылась. Я вошел в сад, чтобы последний раз пройтись по нему, обойти вокруг дома и покинуть навсегда эти места.
Когда я подошел к дому, то увидел, что дверь чуть приоткрыта. На минуту я представил себе, что не было никакой телеграммы и сейчас я войду в дом, а меня, как всегда, с радостной улыбкой встретит тетя Джейн. Но как только я закрыл за собой входную дверь, над которой мелодично звякнул колокольчик, мне навстречу вышла моя мать.
Ну, наконец-то ты появился! - воскликнула она. Я уж думала, что не дождусь тебя никогда.
Мы сели на диван в гостиной, и мать поведала мне, что, когда она приезжала сюда в прошлый раз, тетя Джейн сказала, что хочет оставить дом мне в наследство. Но она не могла решить этот вопрос, не спросив у своей племянницы, не будет ли та возражать и не обидит ли это ее и ее второго сына. Мать уверила тетушку, что к ее решению все отнесутся с уважением и ни о каких обидах речи быть не может.
Таким образом, только что достигнув совершеннолетия, неожиданно я стал владельцем дома в провинциальной Англии. Мать осталась, чтобы помочь мне оформить необходимые бумаги. А когда собралась уезжать, пошутила:
- Ну что ж, будущий археолог, ты можешь начинать раскопки в собственном доме - он такой древний, что, кажется, больше ни на что и не годится.