Наталья Калинина
Кто-то смеется…
1
Попугай уселся на макушку можжевелового куста и, склонив голову вправо, внимательно следил за движениями Пети.
- Дур-рак, - изрек он, когда Петя замахнулся на него сачком. - Дур-рак. И уши холодные.
Громко хлопая крыльями, он перелетел на молодую ель по соседству и стал чистить перышки, щелкая своим крючкообразным клювом.
Петя сделал сложный отвлекающий маневр и очутился под елкой. Теперь попугай его не видел - елка была непроницаемо густой. Петя достал из кармана моток бечевки, к концу которой была привязана конфета "Ну-ка отними". Картинка всегда вызывала у Ромки приступ бешеной ярости, и он забывал про все на свете, пока от ненавистной желто-белой бумажки не оставались мелкие клочки. Петя положил конфету на видное место и залег под ветками, намотав на указательный палец другой конец длинной бечевки. Воинственно вскрикнув, Ромка спикировал на землю и, взъерошив перья, с остервенением кинулся на врага. Петя потихоньку подтягивал к себе то, что осталось от конфеты. Наконец он изловчился и схватил Ромку за туловище. Что-что, а хватка у Пети была железная. Попугай знал об этом и теперь даже не пытался вырваться.
- Дегенерат! Дур-рак! - прошипел он и закрыл глаза. Что означало: твоя взяла.
Петя влез в окно веранды, засунул Ромку в клетку и запер дверку на задвижку.
Леля лежала на диване в прохладном полумраке оплетенной клематисом веранды и читала "Трех товарищей" Ремарка. Это была старая, затрепанная книжка с пожелтевшими страницами. Кое-где на полях были карандашные заметки, которые казались еще наивней, чем сама книга, но Леля тем не менее не в силах была оторваться от нее. Она поправила волосы - как-никак Петя был мужчиной, хоть и ее сводным братом.
Он смутился, увидев Лелю. Такое с ним случилось уже не в первый раз. Они были дружны с самого первого знакомства, они вместе выросли. Эта скованность появилась совсем недавно.
Он почувствовал, что Леля следит за ним краем глаза и кровь бросилась ему в лицо.
- Эй! - сказала она. - Поди-ка сюда. Ближе, я не кусаюсь. - Она усмехнулась одними губами. - У тебя манеры, как у юного пионера.
- Нет я… я только что охотился на Ромку. Понимаешь, этот дурак…
- Ты, зеленое детство, послушай отрывок из классики, на которой выросли наши предки.
"Я стал класть ей на грудь лед, почувствовав облегчение от возможности что-то делать, - быстро и без всякого выражения читала Леля. - Я дробил лед для компрессов, менял их и непрерывно смотрел на прелестные, любимые, искривленные губы, эти единственные, эти окровавленные губы…"
Она вдруг почувствовала волнение и быстро захлопнула книгу. Дело было не в Пете - он еще совсем зеленый. К тому же про Петю Леля знала почти все. Тот, чье присутствие способно вызвать у нее волнение, должен быть окутан облаком таинственности. К тому же это должен быть абсолютно чужой человек, который ворвется в ее жизнь вихрем. Она задумчиво прикусила губу и спросила шепотом:
- А ты мог бы поцеловать женщину в окровавленные губы?
На ее лице играла лукавая улыбка. Петя растерялся в первую минуту.
- Но почему они у нее в крови? Она ранена?
- Дурачок, она при смерти.
- В таком случае я бы обязательно ее поцеловал. Я… я бы не отрывался от ее губ. Когда что-то делаешь в последний раз… я хочу сказать, когда знаешь, что больше так никогда не будет, это… это очень сильно возбуждает.
- Почему? - удивленно спросила Леля.
- Я читал об этом. И не раз.
- Какая тоска. Читал… Надо все попробовать, а уж потом говорить. Все люди чувствуют по-разному. Неужели ты не понимаешь этого?
Леля смотрела на Петю в упор. Спина его покрылась потом - у сестры были такие свежие манящие губы.
- Ничего ты не понимаешь, - обиженно протянула она. - Никто ничего не понимает. От этого жизнь кажется такой беспросветно однообразной.
- Я… я понимаю.
- Не-а. - Леля зевнула и открыла книжку. - В тебе еще не проснулся мужчина. То есть я хочу сказать, что в сексуальном смысле ты круглый ноль. И вообще у тебя руки в бородавках.
Петя быстро спрятал руки за спину.
- Я прочитал эту книжку, когда мне было двенадцать лет, - пробормотал он. - За одну ночь. Я не мог оторваться от нее. У этой Пат были такие же красивые волосы, как у тебя. Ты вообще напоминаешь мне ее. Ты гибкая, ты…
- Сведи бор-родавки, дур-рак, - раздался вялый голос попугая. Ромка очень уставал после своих вылазок на пленэр.
- Я их уже почти свел. Осталось всего две. Это… это от того, что я часто мою руки.
- В луже? - беззлобно поинтересовалась Леля.
- Нет. Я очень брезгливый, ты же знаешь. Но я обещаю тебе, что к концу лета у меня не будет ни одной. - Он помолчал. - Ты знаешь новость?
- Какие в деревне могут быть новости? Мурка поймала мышку, Булька стащила пышку, да?
- Ксения приезжает. Завтра.
- Ну да, заливай. Что она забыла в этой провинциальной Сахаре?
- Она приезжает со Стекольниковым. Они вчера поженились. Я слышал, как Виталик поздравлял их по телефону. Он сказал, что мы все очень рады.
- Особенно я.
Леля фыркнула и скорчила презрительную гримасу.
- Ты не рада?
- Я? С чего это? Мало радости, когда выясняется, что старшая сестра глупей, чем ты думаешь.
- Все женятся и выходят замуж.
- Чтобы потом друг другу изменять, да?
- Такова человеческая природа, и от нее никуда не денешься, - обреченно сказал Петя.
- Скажите, пожалуйста, да ты у нас, оказывается, Ницше!
Леля вскочила с дивана, сверкнув на мгновение узкой белой полоской трусиков из-под короткой джинсовой юбки.
- Просто я не питаю иллюзий относительно человеческого рода.
- Думаешь, я их питаю? Только я знаю одно: семейная жизнь гробница для любви. Это не понимают дураки вроде тебя и моей старшей сестрички. - Она подошла к зеркалу на стене и, выгнув колесом свою и без того крутую попку, провела по ней обеими руками. - Сексуальная ты, Ленка, девочка. Очень даже сексуальная. А ты что думаешь? - спросила она, обращаясь к Пете.
- Очень… - промямлил он.
- У меня фигура получше, чем у Ксюшки, хоть она и крутила свои тулупы и прочие фуэте. У меня полный третий номер, а у Ксюшки недоразвитый второй. Петуня, тебе нравятся девушки с большим бюстом?
- Нравятся. Только не называй меня этим глупым прозвищем.
- Борька этот тоже какой-то недоразвитый. - Леля подняла обеими руками свои длинные темно-пепельные волосы и заколола на макушке шпилькой. - И никаким он карате не занимался. Мне кажется, он врет.
- У него правильные пропорции. Когда я делал этюд с его обнаженного торса…
- Подумаешь, пропорции. В мужчине не это главное.
Она замолчала, вспомнив сцену, которую подсмотрела зимой. Леля тряхнула головой, отгоняя воспоминания, но картинка, запечатленная в памяти, была не просто отчетливой - она казалась нестерпимой до боли.
…Ксюша сидела на коленях у Бориса, широко расставив ноги. Она была спиной к двери и потому не заметила появившуюся на пороге сестру. Волосы Ксюши свисали до самого пола и колыхались в такт ее мерным движениям. В этом колыхании было что-то загадочное, манящее, влекущее. Леля не могла отвести глаз, ноги точно к полу приросли. Как вдруг Борис открыл глаза, и их взгляды на секунду встретились…
- Что с тобой? Призрак увидела? - услыхала она где-то рядом Петин голос.
Она ухватилась за спинку стула и медленно открыла глаза.
- Ты увидела призрак? - допытывался Петя.
- Чепуха. Я не верю в эту чушь.
- А я верю. И мне бы очень хотелось написать привидение. Прозрачная тень скользит по дому. Это даже не тень, а контуры человеческой одежды. А внутри пустота. Мы сидим за обеденным столом с сосредоточенно земными лицами, а эта тень…
- Их время наступает, когда мы спим.
- Я в этом не уверен. Иногда, когда я беру в руки скрипку, мне начинает казаться, что я в комнате не один. Я чувствую, что кто-то невидимый хочет мне что-то сказать.
- Абсурд! - Леля решительно затрясла головой. - Ты перегрелся на солнышке, Петуня.
- Ну вот опять!
Леля протянула руку, взъерошила Петины вихры, приподнявшись, чмокнула его в щеку.
- Не обижайся. И когда состоится торжественная встреча?
- Завтра в одиннадцать тридцать в аэропорту. Виталик с мамой поедут их встречать.
- Я тоже хочу поехать. Я соскучилась по Ксюше.
- У них большой багаж. Ты не поместишься в машине.
- Но я хочу. Большой багаж, говоришь? Откуда ты знаешь?
- От Виталика. Они собираются отпраздновать здесь свое бракосочетание. Думаю, торжество состоится на лужайке у озера. Это будет очень красивое зрелище. Надо, чтоб горели факелы, а все дамы были в длинных платьях. Еще я слышал, они привезут обои под шелк и зеркало в спальню. Наверное, они проведут здесь медовый месяц.
Леля презрительно пожала плечами.
- Они давно живут вместе. И про это все на свете знают. Зачем устраивать цирк?
- Но это так красиво. Праздник у озера, спальня с зеркалом на потолке, обои под шелк… Я обязательно напишу интерьер их спальни. Обожаю писать интерьеры.
- Показуха - вот что это.
Ее щеки вспыхнули недобрым румянцем. Она сама не знала, почему так злится.
- Ты красивая, - вдруг сказал Петя. - Тебе идет, когда ты сердишься.
Она истерично расхохоталась и плюхнулась с размаху на диван.
- Ксюшка!.. Ой, не могу! Она думает, этот… Борис… Господи, ну почему она такая дуреха?