– Добрый день, Андриан, – поздоровалась я, не отводя глаз от Люциана. Если по звериным законам это означает вызов, то пусть этот ублюдок не сомневается, что я бросаю ему вызов. Тот все прекрасно понял и заскрежетал зубами, игнорируя кузена. Тогда решила ответить я: – Да как тебе сказать. Застала учительницу, взятую по рекомендации ключницы, бьющую мою дочь по рукам указкой. Сообщила этой гадине, что если она еще раз поднимет на ребенка руку, я ее убью. И готова это даже сделать, если меня вынудят к ней идти, – с намеком ответила я.
Андриан охнул, а Владыка с арктическим холодом в голосе сообщил:
– Если вы сейчас к ней не пойдете, то обещаю, вы пожалеете.
– Если вы заставите меня идти, то обещаю, пожалеет она.
– Следуйте за мной, или вам помогут дойти, – рыкнул он.
– Как скажете, – не стала упираться я.
– Кристиан?! – Андриан был ошарашен происходящим, но я не ждала от него поддержки. Мы с Владыкой дошли до черты, когда я или отстою себя и своего ребенка, или он меня сломает. Ему плевать на справедливость. Пошел на принцип и решил показать, что он здесь самые крутые яйца? Пусть пеняет на себя. В любом другом вопросе я не была бы столь категорична, но не когда дело касается моего ребенка. Чтобы кто-то еще посчитал себя вправе ее бить? Да не бывать этому! Поэтому, когда он развернулся и зашагал в сторону дворца, я пошла следом.
Возле дверей комнаты, где проходили занятия, толпились слуги, а из самой комнаты доносились причитания ключницы. При появлении Владыки народ расступился.
– Разойтись! – бросил он, и зрители начали рассасываться.
Заметив Владыку, ключница заголосила еще громче, но, натолкнувшись на мой полный ненависти взгляд, даже сделала шаг назад.
– Ты, – прошипела я, переведя взгляд на девицу, которая так и сидела на стуле.
– Госпожа! – затряслась она при виде меня. У нее была истерика, и зубы отбивали дробь. – Я все сделала, как вы сказали. Я сижу… госпожа, я сижу! – В конце она уже скулила.
Владыка бросил на меня полный ненависти взгляд, как бы говоря: "Это ваших рук дело!"
Да пошел он! Это не его ребенка били. Хотя, если честно, я не ожидала такой бурной реакции от нее. На меня смотрели как на монстра, который пришел откусить голову.
– Можешь встать, – сказала ей. Та поднялась и тут же рухнула на пол. Не обращая внимания на присутствующих, она поползла ко мне, униженно заглядывая в глаза. Ее тело двигалось с нечеловеческой гибкостью. Зрелище было настолько дикое, что я онемела. Признаюсь, еще недавно сама бы ее избила и растерзала, но происходящее в данный момент для меня выходило за рамки понятий добра и зла.
– Госпожа! – припала она у моих ног, скуля, как маленький щенок. – Простите, госпожа! Я больше никогда… никогда…
– Санира?! – подала голос ключница, но та ее не слышала, моля меня.
– Простите-е-е, меня так дома учили-и-и, чтобы стара-а-лась… – поливала она слезами пол у моих ног.
От происходящего у меня голова пошла кругом. Я всего ожидала, но не того, что она полы собой полировать будет.
– Больше не приближайся к моему ребенку. Свободна!
Та замерла, чего-то ожидая от меня. Ну, что еще? Мне казалось, я стала участницей постановки в Бедламе.
– Дотроньтесь до нее, так она поймет, что вы простили ее и больше не угрожаете, – нейтральным тоном произнес у дверей Андриан.
Владыка молчал, с недовольным видом наблюдая за происходящим. Я решила послушаться Андриана, так как сцена становилась невыносимой. Чуть я коснулась ее головы, как она одним текучим движением поднялась с пола и, низко поклонившись мне, поспешила исчезнуть с глаз моих.
Наверное, все эти животные повадки стали причиной того, что я приблизилась к ключнице и клацнула зубами у нее перед лицом. Вот ненавижу эту тетку! Поймав ее бегающий взгляд, хищно улыбнулась. Та начала бледнеть и метнула взгляд на Владыку. На того я не смотрела, а до этой мымры явно дошло, что мы с ней не друзья. Посчитав, что здесь меня больше ничего не держит, пошла на выход.
Удивительно, но меня никто не остановил. Андриан проводил задумчивым взглядом, и даже Владыка не обвинил меня во всех смертных грехах. Я вернулась на конюшню к дочери. Казалось, вечность прошла с того момента, как я ушла, но дочь все еще увлеченно играла с жеребенком. Я остановилась, наблюдая за ней, и было ощущение, что попала в другую реальность, настолько мирная картина была перед глазами. В душе воцарился покой. Я осознала одну вещь, что ради дочери пойду на все, чего бы мне это ни стоило. Кроме меня, здесь ее защитить некому, и после случившегося скандала теперь каждый учитель дважды подумает, прежде чем поднять на нее руку. Что за дикость?!
В тот момент, когда та девица призналась, что и ее такими методами обучали, мне стало ее жаль и в душе шевельнулось сочувствие. Но, с другой стороны, это не оправдывает ее поведения. Как вообще можно поднять руку на чужого ребенка? Да и на любого ребенка вообще.
Ко мне подошел конюх, которому Владыка приказал присмотреть за дочерью.
– Госпожа, – обратился он ко мне, – хочу сказать, что не дело это – руку на ребенка поднимать. Вы мать и имели право заступиться за свою дочь. Я вас поддерживаю.
Это было настолько неожиданно, что я расчувствовалась:
– Спасибо! Вы не представляете, как много значат для меня ваши слова. – Получается, что не все придерживаются точки зрения Владыки. Найти поддержку в одном из его людей дорогого стоило.
Глава 7
Как оказалось, конюх был первой ласточкой. Двор Владыки разбился на два лагеря, обсуждая произошедшее. Кто-то считал, что я не имела права угрожать, а кто-то меня полностью поддерживал. Саму девушку в тот же день отослали домой. Она оказалась дальней родственницей ключницы. Незамужней. Та поспешила устроить ее на хорошую должность при дворе, и теперь многие злословили по этому поводу.
Я решила заняться вопросом нашего обучения и обратилась к магистру Карастосу. Встретившись с ним, прямо спросила, не будет ли он так любезен взяться за уроки с нами. Понимаю, что он очень занят, но хотя бы по часу в день. Его мудрость неоспорима, а терпению позавидуют многие. Польщенный, он ответил, что сможет выделить время, и если Владыка будет не против, то только рад. Этот вопрос с Люцианом он утряс сам, и тот согласился. Я же даже не совалась, так как он бы наперекор мне отказал.
Мы с Владыкой находились в состоянии холодной войны. Тот не упускал случая сказать мне что-нибудь язвительное, а я отвечала не менее колко. После возвращения он похвалил Арантоса за новые блюда. Узнав же, что в этом есть моя заслуга, скривился и предпринял попытку вернуть ключнице ее обязанности. Почему предпринял? Так Арантос ответил, что ему еще никогда так легко не работалось, как под моим руководством, и если так, пусть Владыка ищет ему замену, а он пойдет работать поваром лично ко мне. Если учесть, что Арантос – мастер, каких поискать, то Владыке пришлось отступить.
Через пару дней после случившегося я вышла прогуляться на воздух. Урок с магистром Карастосом закончился, но дочери было интересно полистать книгу с картинками – каталог растений с изображениями. Она даже захотела тоже порисовать цветы. Магистр сказал, что пусть дочь побудет у него, она ему совершенно не мешает, и предоставил все для рисования.
Мне надо было встретиться с Арантосом, и я их оставила. Того не оказалось на месте. Он что-то выяснял с поставщиком, и я решила проветриться. Как-то так и вышло, что я случайно оказалась под открытыми окнами и услышала разговор Андриана с Владыкой. Донесшиеся голоса заставили меня замереть на месте.
– Я проклинаю ту минуту, когда согласился из жалости взять ее! – услышала я гневный голос Владыки.
– Кристиан, твое поведение невыносимо! Что с тобой?
– Со мной?!
– Да, с тобой! Ты сам на себя не похож и ведешь себя отвратительно.
– Я? Да из-за этой женщины мой двор разбился на два лагеря. Везде, где появляется, она сеет смуту и раздор.
– Я бы так не сказал. За время нашего отсутствия она успела со многими подружиться. Недаром столько людей ее поддерживают. Вообще, считаю своим долгом обратить твое внимание на то, что единственный, с кем она ругается, это ты, и то потому, что именно ты ее цепляешь.
– Мне она противна! Да одно то, как она поступила с той учительницей…
– Значит, это тебя беспокоит сильнее, чем тот факт, что та посмела ударить твою суженую? Где твои инстинкты?
– Ты не представляешь, как невыносимо отсутствие обоняния, – простонал Владыка. – Все инстинкты молчат, и для меня это просто ребенок.
– А почему ты вообще решил, что ребенок – твоя суженая?
При этом вопросе я нахмурилась. Это на что Андриан намекает? Кажется, его не только я не поняла, так как и Владыка переспросил:
– Ты сейчас о чем?
– О том, что нашли мы двоих и лишь одна тревожит тебя настолько, что ты не можешь ее игнорировать и не похож сам на себя.
– Не мели чушь!
– Чушь? Тогда почему при вашем общении между вами чуть ли не искры летят? Ольга вежлива со всеми, но с тобой мгновенно вспыхивает. Создается впечатление, что ты специально выискиваешь повод ее задеть. Где твоя вежливость и выдержка? Да ты даже с горгонами вежлив был!
– Андриан, меня беспокоит полет твоей фантазии, – напряженным тоном заметил Люциан.
– А меня беспокоит, что ты не видишь дальше собственного носа и даже не задумываешься о причинах своего странного поведения!
– Не испытывай моего терпения и не говори ерунды! Она просто толстая склочная баба, которая выводит меня из себя. Да я даже ей содержание назначил приличное в надежде, что кто-нибудь позарится на ее деньги и женится на ней. Кому еще может быть интересна эта страшила?