– Все готово? – спросила Уитни, когда они завершили свой собачий тур и вернулись в коттедж, который перешел к ней от Миранды. Они привезли Да Винчи, чихуахуа, который остался с ними, пока хозяева уехали в Лас–Вегас. Песик привык, что его везде таскают. Уитни держала чихуахуа в одной руке, а в другой несла сумку с его едой и игрушками.
Поднялся ветер, и над головой нависли тяжелые свинцовые тучи. Уже несколько дней обещали дождь, но фронт проходил мимо, оставляя землю сухой: засуха же могла привести к еще одному сезону пожаров.
– В гараже у меня хранятся несколько вещей, потом все перевезу к Рику. Улетим на Фиджи до десятого. – Смех Миранды звучал немного легкомысленно. – Когда вернусь, то буду уже миссис Бродерик Бэбкок.
Уитни выдавила улыбку. Ей хотелось как–нибудь половчее предостеречь кузину насчет жениха. Уитни никогда не встречала адвоката, но его репутации акулы была хорошо известна. Пара держала свадьбу в секрете, чтобы его клиенты не запаниковали, потому что он и на десять минут не отлучался.
Вся ситуация казалась Уитни несколько странной, но она твердила себе, что это еще один мужчина, как и Райан, для которого карьера на первом месте. И также как и ее бывший муж, жених Миранды был так занят приготовлениями к женитьбе, что не удосужился познакомиться с ближайшей родственницей Миранды.
Уже затемно Уитни помогла кузине перенести последние вещи в небольшой гараж позади коттеджа. По сравнению с современными гаражами он был узок и мал. Поместье строилось в двадцатых годах прошлого века, когда сторожам сильно везло, если у них имелась машина. Старый "вольво" Миранды парковался под навесом, пристроенным когда–то позади гаража. Пора уже было провожать кузину, а Уитни все никак не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства.
– Спасибо за все, что ты сделала. Я, правда, признательна тебе. Даже не знаю, что…
– Не будь дурочкой. Ты бы сделала то же самое для меня. – Миранда крепко обняла ее и не отпускала так долго, что Уитни почувствовала себя немного неловко. Она и не догадывалась, как сильно Миранда беспокоилась о ней. Наконец кузина ее отпустила и открыла дверцу машины.
– Я все еще хочу возвратить тебе долг… те деньги, что ты посылала маме.
– Я уже тебе говорила. Не нужно. Кроме того, – добавила с казавшейся немного грустной улыбкой Миранда, – я должна твоей маме. Она взяла меня к себе, когда я никому не была нужна. Это меньшее, что я могу сделать. – Миранда поцеловала Уитни в щеку и снова обняла: – Береги себя.
– Счастья тебе, – произнесла Уитни уже выхлопному следу машины, оставленному во влажном воздухе, обещавшем дождь. По неведомой причине от тишины по ее спине пробежал холодок. Наверно, к месту ее пригвоздил надвигавшийся шторм, а не смутное ощущение ужаса.
"Тебя просто выбили из колеи все эти жизненные перемены", – сказала она себе. Нет, ее беспокоило гораздо большее, чем развод с мужем и потеря работы. Несмотря на то, как Миранда облегчила ситуацию, многое между ними было недосказано и не определено. И по вине Уитни.
Она медленно побрела в маленький коттедж с Лекси и Да Винчи. Повсюду громоздились ящики с ее вещами. Хотя она здесь спала уже несколько ночей подряд, но распаковала только самое необходимое.
Домик состоял из маленькой гостиной с кухонькой в одной стороне и крошечной спальней с примыкавшей ванной комнатой с другой. Никакого сравнения с огромным домом, что они делили с Райаном, но Уитни не возражала. Она переоделась в прозрачную ночную рубашку от "Виктория сикрет", хотя предпочитала рубашки из хлопка этой фирмы, и у нее было их несколько. Но припомнить, куда их упаковала, не могла, поэтому надела эту сексуальную вещицу, подаренную Райаном на День святого Валентина. Когда найдет свои хлопковые рубашки, то выбросит эту чертову тряпку.
Зазвонил телефон, напугав Уитни. Должно быть, клиент, которому нужно выгулять собаку или еще что. Она пробиралась через груды ящиков, когда включился автоответчик.
– Уитни?
Это же не мог быть голос Райана, верно? У нее, должно быть, разыгралось воображение, как в те времена, когда она грезила, что он вернется к ней – скажет, что все еще любит ее, вымаливая прощение. В своих мечтах она чуть мучила мужа, прежде чем с неохотой давала второй шанс. А потом она просыпалась и понимала, что ничего не изменилось. Муж оставил ее ради другой.
– Ты здесь? Возьми трубку.
Когда–то она любила этого мужчину, чей голос звучал сейчас, слишком любила. Горло натянуло, как тетиву лука, стало трудно глотать. Никогда не дарите никому свое сердце – никогда.
– Послушай, милая, мне нужно с тобой поговорить. – Голос, который она хотела слышать меньше всего в жизни, продолжал исходить из черной коробочки. – Это очень важно. Позвони мне. Ты знаешь номер.
Его требовательный тон разозлил Уитни. Что бы такого "важного" там ни было, ей наплевать. Наверняка что–то совершенно незначащее, как его ежегодник за последний год учебы в колледже. Он обвинил ее, дескать, она его взяла, потом сам нашел, но не удосужился позвонить. Она тогда перерыла напрасно дюжину коробок. Что бы он ни хотел на этот раз, до утра не к спеху.
Глава 2
Внезапно Адам проснулся и резко сел в кровати, рука потянулась за несуществующим оружием. По комнате еще раз прокатился грохот взрыва.
"Беги! В укрытие!"
Сердце колотилось о грудную клетку, словно в нее стучал кулаками безымянный боксер. Адам вскочил на ноги, потом вдруг вспомнил, где находится. Дома. Ну, не совсем уж дома, хотя близко к тому. Он просто вернулся в Соединенные Штаты и остановился в особняке дяди. Жизни Адама ничто не угрожало. Разразилась гроза, только и всего.
Он пошарил в темноте в поисках лампы, вспомнив, что видел ее на ночном столике. Повернул выключатель. Ничего. О, черт. Должно быть, вырубилось электричество.
Адам приехал сюда, верный данному дяде обещанию. В случае смерти Кэлвина Хантера племяннику предстояло тщательно расследовать ее обстоятельства, хотя дядя и отказался поделиться какими–нибудь подробностями. Теперь, два месяца спустя, дядя Кэлвин умер. Согласно отчету коронера причиной смерти стал обширный инфаркт.
"Кто–то пытается убить меня".
Слова дяди эхом отдались в голове. С тех пор как Адама оповестили о кончине родственника, он размышлял, не произошла ли эта смерть по естественным причинам. В их семье случались проблемы с сердцем. Отец Адама и дед скончались от сердечных приступов.
Неожиданная вспышка молнии на мгновение прорезала темноту спальни, осветив песика, съежившегося под покрывалом рядом с Адамом. В окно застучал дождь, частый, громкий, взрывоопасный, как пулеметная очередь. Острое чувство опасности терзало тело. Адам глубоко втянул воздух, чтобы хоть как–то успокоиться и попытаться сориентироваться.
"Что это было?"
Внизу, похоже, раздался звон разбитого стекла. Может, разыгралось воображение? С тех пор как его чуть не убили, Адам не мог совладать с нервами. Травма, психическая или физическая, творит безумные вещи с головой. Он знал, что в секунду мог бы выйти из себя.
Не перешел ли он некую невидимую черту?
Адам пошарил в темноте, пока не нашел джинсы, висевшие в изножье кровати, и быстро натянул их. Он напряженно прислушался, не раздастся ли еще шум, но слышал лишь, как по крыше барабанит дождь. Что–то похожее на кошачьи усы прошлось по загривку Адама. Он приложил ладонь, но ничего не нащупал.
Один раз в дом уже вламывались после похорон дяди. Согласно рапорту полиции, украли только компьютер. Это ограбление лишь разожгло подозрения Адама. В доме было полно ценного имущества. Почему же взяли только лэптоп, а остальные вещи оставили нетронутыми? Возможно, что–то спугнуло вора, и сейчас тот вернулся.
Адам нырнул в темноту, охваченный пробирающим до костей чувством ужаса, которое, должно быть, являлось последствием посттравматического стресса. Ну, ничего. Он прошел через гораздо худшее и, как видите, жив по сей день.
"Не ходи туда! Ты что, с ума сошел?"
Слушать звучавший в голове голос Адам отказался: его влекла вперед какая–то невидимая сила. Он пробрался на ощупь в темноте, ступая на цыпочках по коридору, и решительно спустился по лестнице на первый этаж. Если туда вломился какой–то вор, Адам рассчитывал застать врага врасплох. На сей раз будет начеку. И дважды не попадет в ловушку.
Адам замер у подножия лестницы и вгляделся в темноту. Когда он здесь появился, то чувствовал себя таким разбитым из–за разницы в часовых поясах, что с трудом заметил расположение комнат нижнего этажа: направился прямиком наверх и устроился в комнате, по всей видимости, являвшейся одной из гостевых спален. Кажется, неожиданно всплыло в памяти, с правой стороны – большая гостиная с арочным входом в столовую.
Он задержал дыхание, прислушиваясь к тому, что творилось в сумраке. Адаму померещилось, что он что–то слышит. Может, ничего и не происходило. Гроза разбушевалась не на шутку, заглушая все звуки. Он открыл было рот, чтобы сказать: "Кто здесь?", как слова застряли в горле. По затылку пробежала дрожь. Где его мозги? Только последний идиот выдаст свое местонахождение.
Хотя в доме было темно, как в подземелье, Адам уловил чье–то присутствие – не более, чем темный силуэт в непроглядной тьме. Вор, должно быть, разбил одно из маленьких стекол во французских дверях, ведущих в дом. И тут Адам понял, что видит, как перемещается какая–то тень, и слышит нечто похожее на приглушенный стук.
Опередив еще одну вспышку молнии, Адам прижался к стене, успев спрятаться. Взломщика он вычислил, но и только. Больше ничего о нем сказать нельзя. Лишь какие–то более темные смутные контуры. Невысокий человек, кажется, одет в непромокаемый плащ и какую–то шапку.