Лина застыла посередине дороги, как в игре "замри". Она кипела от гнева. "Врач"! Еще бы сказал "профессор"! Врун и пьяница! Эти заезжие гастарбайтеры слишком многое себе позволяют! Сотни ему, видите ли, мало! Зажрался! "Бледная!" Зато глаза не красные, как у некоторых. Правильно в женских журналах пишут, приличных мужчин пора заносить в Красную книгу. Зато остальных - как бездомных собак в Москве. Стоит зазеваться, как такой "врач" привяжется. Все они, пока тут работают, мечтают поселиться у временной "женушки". Жить на всем готовом, а семье деньги посылать. Таких в каждой подмосковной деревне сейчас больше, чем местных жителей.
Лина едва не заплакала. И настроение, и белые брюки были безнадежно испорчены. Постояв секунду посреди дороги, она, словно очнувшись, повернула назад, в "барскую усадьбу". Пить чай с тортом, толстеть и утешаться. Не зря пишут, что сладкое для женщин - мощный антидепрессант. Вроде водки для мужчин… А может, потом стоит сесть за компьютер и описать эту встречу? Сочинительство обычно примиряет с жизненными неприятностями не хуже валерьянки. И Лина, развеселившись от этой мысли, прибавила шаг…
День прошел в необременительных дачных хлопотах. Серафима стремительно становилась в доме своей, к вечеру все дачники обращались к ней дружелюбно-насмешливо, словно она жила здесь всегда. Даже Викентий Модестович неожиданно для всех сократил по отношению к Серафиме дистанцию, которую обычно держал с малознакомыми людьми. И внезапно попросил толковую девушку помочь привести в порядок мемуары, которые писались патриархом уже не первый год. Вскоре Викентий и Серафима устроились в беседке работать над рукописью.
Ночь опускалась на землю по-летнему неторопливо, роскошно, словно в большом концертном зале медленно гасили свет. Солнце степенно, как Викентий Модестович в кресло, садилось за лес, над которым самолеты разрезали багровые облака. Люся и Лина оторвались от домашних дел, чтобы полюбоваться сельским пейзажем в багровых тонах.
- Если бы не аэропорт, мы бы здесь оглохли от тишины, - виновато улыбнулась Люся, словно лично разрешала взлет воздушным лайнерам в Домодедове. - Представляешь, по нашей улице вообще никто ночью не ездит и не ходит. Разве что бродячая собака залает за забором. А наши собственные мохнатые сторожа в ответ даже ухом не поведут. Более спокойную жизнь трудно себе представить. Особенно в наше время. Иногда я даже скучаю без городской суеты и прошу Дениса свозить меня в круглосуточный магазин. Или на концерт в Москву. Из-за его сумасшедшей работы успеваем лишь на концерты для полуночников. К счастью, у нас теперь есть и такие, в десять вечера начинаются. В общем, стараюсь окончательно не одичать здесь "на хуторе" и не отвыкнуть от людей.
- Ну, скучать в такой большой семье - все равно что плакать в цирке, - заявила Ангелина. - Тут у тебя круглые сутки драмтеатр. - Она скосила глаза на Викентия Модестовича и Серафиму. - И балет. - Ангелина подняла голову.
На балконе второго этажа Катерина, упакованная в ярко-красные лосины и короткую майку, открывавшую плоский живот с колечком в пупке, делала серьезную гимнастическую разминку.
- И опера, - продолжала она. Из дома послышалось не очень трезвое, слегка фальшивое пение Гарика, Люсиного брата.
- Да, ты права. В этом доме сошлись все жанры. И я счастлива. Никогда не смогла бы жить, как ты, одна в городской квартире, - вздохнула Люся со счастливой улыбкой женщины, которая достигла всего, о чем мечтала. И Лина тоже вздохнула - о своей нескладной, но такой привычной, теплой и уютной, как любимая, хоть и поношенная, кофта, жизни, которую она ни за что не променяет на чужую, пусть даже самую красивую и комфортную.
"Никогда не пытайся прожить чужую жизнь - все равно не получится", - вспомнила она совет давнего приятеля, нынче проживающего свою на другом континенте, и невольная зависть к подруге исчезла, растаяла, как вечерняя дымка над рекой.
- Ладно, пошли пить чай, - потянула ее за руку Люся. - Там, на веранде, наверное, уже скучают отцовские "придворные дамы". Бедные Валерия и Марианна! История стара, как мир. Наш дачный донжуан бросил верных боевых подруг ради юной прелестницы. Живая иллюстрация к тому, что "все мужики сво…".
Подружки захихикали, поежились от вечерней прохлады и поспешили в дом - греться.
На веранде, выходящей огромными окнами в сад, расположились обе "фрейлины" Викентия Модестовича: Валерия и Марианна. Они пили чай, неодобрительно поглядывая в окно на своего ветреного приятеля. А тот, забыв о верных подружках, соловьем разливался перед юной красавицей. "Вакх и нимфа" уютно устроились в дачных креслах в беседке, не обращая внимания на саркастические взгляды. Безжалостное время, посеребрив патриарху усы и бороду, теперь, похоже, толкалось настойчивым бесом в ребро…
Люся и Лина присоединились к брошенным подружкам патриарха.
Валерия была энергичной дамой неопределенного возраста со стильной стрижкой а-ля "конкретный пацан". Сердечная подруга Викентия Модестовича кропотливо поддерживала культ патриарха в доме. В благородном деле восхищения Викентием Модестовичем с Валерией могла соперничать только подруга детства патриарха - Марианна Лаврентьевна. Дамы отлично дополняли друг друга. Валерия - кокетливая и подтянутая, фанатка диет, фитнеса и модных курортов, лет на десять моложе друга. Элегантная, хотя и слегка старомодно одетая Марианна Лаврентьевна была почти ровесницей "Викеши", которому, если смотреть правде в глаза, уже перевалило за семьдесят. Марианна не позволяла другу детства забыть о быстротекущем времени, они частенько предавались общим воспоминаниям и обсуждали запретные для Валерии темы - возраст, болезни и лекарства, вспоминали ушедших в мир иной друзей и родственников. Для душевного спокойствия и гармонии патриарх нуждался в обеих подругах и хандрил, когда какой-нибудь из них слишком долго не оказывалось рядом.
Марианна слыла в семье пламенным и бескомпромиссным борцом за справедливость. Обитатели домика на горке, как называли в поселке особняк Викентия Модестовича, шептались, что старушке пошли бы комиссарская кожанка и красная косынка, а особенно - "товарищ маузер". Она беспощадно клеймила и разоблачала на домашних посиделках зарвавшихся политиков и олигархов, придумывала им всевозможные кары. Благообразная с виду пенсионерка, будь это в ее власти, с удовольствием ввела бы в употребление гильотину. Темные глаза пожилой дамы частенько вспыхивали каким-то особенным демоническим блеском. Катерина уверяла, что они способны светиться в темноте.
- Ты, Марьяша, валькирия революции, - частенько поддевал ее патриарх. Все знали: если на дачу приедет Марианна Лаврентьевна, общий разговор неизбежно перетечет в опасное политическое русло.
Вот уж воистину - "короля играет свита"! В присутствии "придворных дам" никто из молодых не смел перебивать патриарха, все внимали ему с удвоенным почтением.
В этот раз на "девичнике" солировала Валерия. Она недавно вернулась из очередного заграничного путешествия и спешила похвастаться новыми впечатлениями.
- Представляете, в Шотландии почти в каждом уважающем себя замке имеется собственное привидение, - авторитетно объявила она. - А у тебя, Люсь, в доме все как-то слишком чисто, современно и правильно. Ни одного, даже самого плохонького привиденьица.
- Подождите, Валерия, - устало вздохнула Люся, - всему свое время. Мы ведь недавно построили дом. Даже запах краски до конца не выветрился. Да и многовато нас тут: покажите мне то терпеливое привидение, которое выдержит такую толкотню. Вот когда шумная молодежь обзаведется семьями, уедет - глядь, какой-нибудь бездомный дух аэропорта возьмет и облюбует наш домик для житья. И будет иногда вылетать на прогулку через каминную трубу.
- Терпеть не могу досужие бабские разговоры ни о чем, - раздраженно вмешалась Марианна Лаврентьевна, - что за чушь вы тут несете, девушки: привидения, духи… Еще домовых и вампиров вспомнили бы! Надо было лучше в школе учиться, милые дамы! Мир существует по законам физики, нравится вам это или нет! На войне за умы я согласна даже погибнуть, - неожиданно тихо сказала Марианна и посмотрела на собеседниц с чувством превосходства. - Все эти экстрасенсы, телепаты и астрологи - мои личные враги. А те, кто верит в их бредни, извините, нуждаются в консультации психиатра. Впрочем, и попов я отношу к той же категории. Морочат народу голову с явной выгодой для себя.
- Господи, прости ее, ибо не ведает, что говорит! - прошептала Валерия и, незаметно перекрестившись, дотронулась до нательного крестика.
- А я не верю в привидения. Я просто знаю, что они существуют, и все тут! - решительно объявила Ангелина. - Сколько раз своими глазами видела призраков в богатых загородных домах. И солидных вампиров, и их молоденьких панночек…
- Вот-вот! И в городе - то же самое. - Катя закончила тренировку на лоджии и впорхнула в столовую с полотенцем через плечо. - Как только одинокая девушка выйдет вечерком прогуляться, ей обязательно встретится парочка надоедливых призраков.
- А мужчинам порой кружат голову юные вилиссы, - тонко намекнула Валерия на знаменитую сцену из балета "Жизель". Все проследили за ее взглядом (Валерия по-прежнему смотрела в окно на Викентия и Серафиму) и невольно улыбнулись. Цветущая Серафима никак не походила на повелительницу царства теней.
- Кстати, а где наш Викентий Модестович? - нарочито равнодушно спросила Марианна.
Дамы пожали плечами и уставились друг на дружку. Хотя и та и другая давно поглядывали в сад, где полным ходом шел "семинар восхищения".
- Читает в саду Серафиме свои мемуары, - первой отозвалась Люся.