- Ты знаешь материал. Кроме того, когда ты поступишь в колледж, постоянно будешь сдавать экзамены после бессонных ночей. Воспринимай это как подготовку. Это закаляет характер.
- Ага, если я собираюсь закалять характер, то разве не должна пойти с тобой и подать заявление в полицию?
Дебора ощутила прилив гордости, за которым быстро последовал укол совести. Оба эти ощущения сменились страхом, когда она представила, чем все может закончиться, если она позволит Грейс взять вину на себя. Последствия будут вовсе не благоприятными.
Очень медленно женщина покачала головой. Потом поймала взгляд дочери и стала вытаскивать ее из постели.
* * *
Моясь в душе, Дебора как всегда перебирала в мыслях события вчерашнего дня. Ставя диагнозы десяткам пациентов в неделю, помогая отцу вести хозяйство после смерти Рут, выполняя обязанности матёри-одиночки и постоянно сталкиваясь с необходимостью принимать серьезные решения, как сейчас, например, она часто оказывалась в затруднительном положении. Теперь Дебора стояла, опустив голову, струи горячей воды падали на плечи нерешенными проблемами. Проблем было столько, что хотелось плакать.
Чувствуя себя совершенно одинокой, она выключила воду и быстро оделась. Костюм, который она носила на работу, был идеально скроен по фигуре и внушал мысль о ее профессионализме. Макияж добавил красок на лице и смягчил беспокойство в широко расставленных карих глазах, которые были взрослой копией глаз Грейс. Но когда Дебора попыталась сколоть волосы, чтобы привести прическу в порядок, которого не было в ее жизни, ничего не вышло. Блестящие волны до плеч жили своей жизнью. Смирившись с тем, что возврата к прежнему упорядоченному существованию нет, Дебора позволила волосам рассыпаться, как им угодно, и повернулась к окну.
Слава Богу, дождь прекратился. Солнце начало пробиваться сквозь тучи, окрасив золотом деревья. Все еще мокрые ветки уже готовились выбросить почки. Обрадовавшись солнечному дню, Дебора спустилась в кухню, залила молоком хлопья для детей и позвонила в больницу. Кельвин МакКенна поправлялся, и его вскоре должны были перевести в обычную палату. Он все еще не разговаривал, но его состояние было стабильным.
Успокоившись, Дебора просмотрела записки с напоминаниями, приклеенные к холодильнику: "Уплатить налог на доход с недвижимого имущества", "Дилан к стоматологу в 16.00", "Заплатить за лагерь для теннисистов". Затем она включила электронную почту и проверила свои вызовы. Был один экстренный и еще несколько - обострение хронического отита, острая мигрень и сильная изжога - от пациентов, которых записали на восемь утра, к началу ее работы. Медсестра осмотрит тех, кто явится раньше.
Дебора обычно приезжала к половине девятого, проводив детей в школу, заехав к Джил на чашечку кофе и проведав отца. Его первые пациенты записывались на восемь тридцать, и Дебора хотела быть уверенной, что он их примет.
Ее сестра, хоть и пререкалась постоянно с отцом, это понимала. Джил появилась утром, в семь тридцать. Приехала прямо с работы, в джинсах и футболке. Джил обычно надевала красную, оранжевую или желтую футболку в тон логотипу кондитерской. Сегодня она была в красном, а короткие, стриженные под мальчика светлые волосы торчали, после того как она сняла через голову фартук. У Джил были мамины блестящие карие глаза и россыпь детских веснушек, но изящная линия подбородка была такая же, как у Деборы.
Как только Грейс и Дилан разместились на заднем сиденье, тетя передала им пакеты с любимым печеньем. Для Деборы тоже был пакет и бумажный стаканчик с горячим кофе.
Взяв кофе, она обхватила стаканчик ладонями и вдохнула умиротворяющий аромат.
- Спасибо, - наконец сказала Дебора. - Не люблю отрывать тебя от работы.
- Шутишь? - ответила Джил. - В моей машине сидят мои любимые люди. Ребята, как вы там? - спросила она, глядя в зеркало заднего вида.
Дилану было хорошо. Он ел посыпанное корицей печенье, словно не слопал только что полную миску хлопьев. Грейс почти не завтракала и сейчас едва попробовала свой кекс с черникой. Она тихо застонала, когда они проезжали место, где случилась авария.
- Это произошло здесь? - догадалась Джил. - Не скажешь.
"Да, - подумала Дебора, - не скажешь". Лишь на сосне остался маленький кусочек желтой ленты, чтобы полиция знала утром, где продолжать поиски. Если на дороге и были следы от шин, их смыло дождем.
Она попыталась поймать взгляд Грейс, но девочка не хотела на нее смотреть, а у Деборы не было сил настаивать. Отвернувшись, женщина попивала свой кофе и слушала болтовню сестры. Еще десять минут можно было не думать об ответственности.
К школе Дилана они подъехали слишком быстро, и он вышел.
- Я тоже здесь выйду, - сказала Грейс, натягивая куртку и забирая вещи. - Не обижайся, тетя Джил, но я не очень хочу подъезжать к школе на ярко-желтом фургончике с логотипом твоей кондитерской. Все будут знать, что это я.
- Разве это плохо? - спросила Джил.
- Да. - Наклонившись вперед, Грейс с жаром прошептала: - Пожалуйста, мама. Мне, правда, лучше сегодня не идти в школу. То есть я ведь в этом году пропустила всего два дня. Можно я побуду с тетей Джил?
- Чтобы меня потом вызвали в школу? - возразила Джил прежде, чем Дебора успела что-то сказать.
Грейс жалобно обратилась к тете:
- Мне сегодня будет очень плохо. Все узнают.
- Что узнают? Что твоя мама попала в аварию? Аварии случаются, Грейс. Это не преступление. Если ты сегодня пойдешь в школу, то сможешь всем сказать, что ты чувствуешь.
Грейс с минуту смотрела на нее, а потом, пробормотав что-то вроде "да, конечно", выбралась из фургона. Джил хотела окликнуть ее, но Дебора взяла сестру за локоть, и Грейс, гордо выпрямив спину, пошла прочь. Пройдя несколько шагов, она постепенно согнулась, обняв учебники, и стала вдруг очень маленькой.
Дебора обеспокоенно спросила:
- Может, нужно было оставить ее дома?
- Конечно, нет, - ответила Джил. - Ей необходимо чем-то заняться. - Она завела мотор и отъехала от тротуара. - У тебя все нормально?
Дебора вздохнула, откинулась на спинку сиденья и кивнула.
- Все в порядке.
- Правда?
- Правда.
- Хорошо. Потому что у меня новость. Я беременна.
Дебора моргнула.
- Мило. Хорошая шутка для того, чтобы поднять настроение.
- Я серьезно.
- Этого не может быть потому что: а) в твоей жизни сейчас нет мужчины, б) ты с утра до ночи вкалываешь в своей кондитерской и в) это было бы слишком много для меня на сегодняшнее утро, а ты не можешь быть такой жестокой. - Она посмотрела на сестру. Джил не улыбалась. - Ты серьезно? Но от кого?
- От донора спермы № ТХР334. Он блондин среднего роста, зарабатывает тем, что пишет книги для детей. Такой мужчина должен быть чутким и умным, а также творческой личностью, правда?
Дебора с трудом переваривала информацию.
- Мне нужно, чтобы ты обрадовалась, - предупредила Джил.
- Я рада. Я думаю. Просто… я не ожидала… Ребенок?
Джил кивнула.
- В ноябре.
Дата сделала новость реальной. Дебора любила детей и любила Джил, поэтому ей оставалось только раскрыть объятия, наклониться и обнять сестру.
- Ты действительно хочешь ребенка?
- Всегда хотела. Ты же знаешь.
- А работа?
- Ты же справилась в свое время.
- У меня был Грэг. А ты одна.
- Я не одна. У меня есть ты. Есть Грейс и Дилан. У меня есть… папа.
- Папа, о боже! - Ситуация усложнялась. - И ты ему еще не говорила.
- Конечно нет.
Значит, придется хранить еще одну тайну.
- Если тебе рожать в ноябре…
- Значит, уже восемь недель.
- Восемь? - Дебора ощутила запоздалую обиду. - Почему ты не сказала мне раньше?
- Я не была уверена, что ты позволишь мне это сделать.
- Позволю? Джил, ты всегда все решаешь сама. Всегда.
- Но мне хотелось, чтобы ты одобрила мое решение.
Дебора внимательно изучала лицо сестры.
- Ты не изменилась. Тошнит по утрам?
- Немного, время от времени. Чаще всего от радостного волнения.
- А ты уверена, что беременна?
- У меня два месяца нет месячных, - сказала Джил. - И я видела ребенка на ультразвуке, Дебора. Видела, как бьется маленькое сердечко. Доктор показывала мне на экране.
- Какой доктор?
- Анна Буркхарт. Она работает в Бостоне, и пожалуйста, - лицо Джил стало серьезным, - не говори, что ты злишься из-за того, что я не спросила у тебя, к кому обратиться. Я хотела выбрать сама. Мы обе знаем, что с папой будут проблемы. Но я его уже столько разочаровывала, что еще один раз ничего не изменит. Ты здесь ни при чем, я так и скажу папе. И я никому ничего не хочу говорить, пока не пройдет двенадцать недель.
- Ты только что сказала мне, - возразила Дебора. - Поэтому я уже при чем. Хотя бы потому, что должна хранить секрет. Что, если папа спросит?
- Не спросит. Он даже не догадается, пока я не поставлю его перед фактом. Он считает, что я не в состоянии построить нормальные отношения с мужчиной, а тем более завести ребенка. Возможно, в том, что касается мужчин, он прав. Я старалась, Дебора, ты же знаешь, но за последние несколько лет мне не попался ни один, хоть отдаленно подходящий на роль мужа. Папа был бы рад, если бы я вышла замуж за какого-нибудь отвратительного типа, лишь бы забеременеть традиционным путем. Но взять, например, тебя. Ты соблюдала все правила, а теперь тоже мать-одиночка.
Деборе не нужно было об этом говорить. Это напомнило ей обо всех совершенных ошибках, и в первую очередь об аварии. Она убрала волосы назад.