- Давай не будем сейчас о нем, - быстро сказала Кристин, наклоняясь к небольшому бару, где за стеклянными дверцами стояли бокалы, белое и красное вино и бутылка водки. Кристин действительно почти не пила (бутылки служили просто для украшения), но сейчас она была рада, что у нее в доме есть что-то покрепче минералки.
Джейк снова подошел к ней совсем близко.
- Давай, я за тобой поухаживаю, - предложил он, беря у нее из рук бутылку водки.
- Если хочешь, - ответила Кристин, чувствуя, как по всему телу пробежала какая-то странная дрожь.
Джейк налил им на два пальца водки и поставил бутылку на тумбочку.
- А где у тебя лед?
- На кухне.
Джейк вышел. Кристин проводила его взглядом и снова подумала о том, что во всей его фигуре есть что-то удивительно возбуждающее. Высокий, поджарый, длинноногий, он двигался легко и уверенно, и она находила его почти неотразимым. Или, если честно, совершенно неотразимым.
Кристин слышала, как негромко позванивают в бокалах кубики льда. Хлопнула дверца морозильной камеры, и Джейк вернулся в комнату, держа в руках небольшой серебряный поднос, на котором стояли два бокала.
- О'кей, - сказал он, опуская поднос на тумбочку рядом с бутылкой. - А теперь я хочу поднять тост.
- За что? - поинтересовалась Кристин.
- Не "за что", а "за кого", - поправил Джейк. - Я хочу выпить за тебя, Кристин. Ты удивительно красивая женщина. И не только внешне…
"О нет, Джейк! - мысленно взмолилась она. - Не говори таких вещей - никогда. Внутри я страшная, я - уродина… И я не хочу, чтобы ты когда-нибудь об этом узнал".
- Конечно, мы знакомы совсем недавно, - продолжал тем временем Джейк, - но все-таки, мне кажется, я должен сказать тебе…
- Сказать - что? - спросила Кристин, у которой от волнения едва не перехватило дыхание.
Джейк сделал крошечную паузу, показавшуюся Кристин вечностью, и наконец продолжил - правда, не слишком уверенно:
- Наверное, это тоже прозвучит как дежурный комплимент, только это правда. В общем, я… я еще никогда" не испытывал ничего подобного. Ни к кому.
"О боже! - Кристин была в отчаянии. - Сдержись, милый, прошу тебя! Не говори этих слов. Пусть для нас это будет просто ночь любви. Одна ночь. Бесконечно долгая, неторопливая, блаженная ночь умопомрачительного, бесплатного секса. Единственная ночь…"
- А как насчет тебя? - спросил он, глядя на нее в упор.
- Что - насчет меня? - переспросила Кристин, притворившись, будто ни о чем не догадывается. Не самый лучший выбор, но ничего другого ей просто не пришло в голову.
- Вот те на! - озадаченно воскликнул Джейк. - Я тут, можно сказать, признаюсь тебе в своих самых горячих чувствах, а ты говоришь - "не понимаю". В чем дело, Крис?
Ее еще никто и никогда не называл "Крис", и это имя неожиданно показалось ей очень нежным и ласковым, почти… домашним.
Кристин пожала плечами:
- Я… Я пока не знаю. Но мне кажется, я тоже чувствую что-то… особенное.
- Да, - согласился он. - Это - особенное.
В следующий миг он снова начал целовать ее, целовать, прижимаясь к ней всем телом. Его губы были настойчивыми и горячими, их прикосновение пьянило как грог, как наркотик, и Кристин почувствовала, как внутри ее что-то оттаивает.
Это было слишком хорошо, чтобы отказаться от продолжения. Одна ночь - так Кристин решила вначале. Но неужели она заслужила только одну ночь счастья?..
Руки Джейка поднялись к ее грудям и начали осторожно гладить и ласкать сквозь тонкую ткань платья напрягшиеся соски Кристин. Это было так приятно, что она невольно ахнула. Раньше Кристин только имитировала страсть и так привыкла к этому, что настоящее наслаждение стало для нее подлинной неожиданностью.
Кристин и в самом деле чувствовала себя так, словно еще никто и никогда не трогал ее грудей. Все ее тело сотрясала крупная дрожь.
Джейк медленно потянул платье с ее плеч, и Кристин откинулась назад, чтобы ему было удобнее.
Наконец он высвободил ее груди и наклонился, чтобы поцеловать их. Его язык так медленно и страстно двигался вокруг ее сосков, что впервые в жизни Кристин почувствовала себя на грани любовного безумия.
С ее губ сорвался невольный вздох. Она хотела бы, чтобы это продолжалось вечно.
- Ты… так… прекрасна, - негромко пробормотал Джейк, продолжая возбуждать ее губами и языком. - Просто прекрасна, Крис. Твое тело… О, какое у тебя тело!..
"Я профессионалка, Джейк, и должна поддерживать себя в форме".
- Спасибо… - прошептала Кристин, раздумывая, не будет ли с ее стороны слишком дерзко, если она расстегнет ему брюки.
- Я не был с женщиной уже больше года, - признался Джейк. - Секс ради секса - это не для меня. Такое заявление могло остановить кого угодно.
- Я… я не понимаю, - пробормотала Кристин.
- Я говорю это для того, чтобы ты знала, что мне можно доверять.
Доверять ему? Что, черт возьми, он хотел этим сказать? И внезапно Кристин поняла, что таким образом Джейк сообщал ей, что у него нет ни СП ИД а, ни каких-либо других опасных болезней.
О боже! Теперь он будет ждать, что она ответит ему тем же.
Кристин хорошо представляла, как это может прозвучать. "Видишь ли, Джейк, - скажет она ему, - я - профессиональная шлюха, но ты можешь не беспокоиться, потому что я всегда требую от клиентов, чтобы они пользовались презервативом. Кроме того, два раза в месяц я посещаю своего гинеколога и… И потом, зачем нам себя обманывать? Эта глупая история с влюбленностью и какими-то" особенными" чувствами все равно ничем не кончится!"
Но этого она ему сказать не могла. Ни за что!
- После того как я оставила мужа, я тоже ни с кем не спала, - пробормотала она, отвернувшись. Этот ответ вполне удовлетворил Джейка.
- Ну и отлично, - - сказал он. - Тогда приготовься. Эту первую ночь мы с тобой запомним надолго.
" Навсегда, - подумала Кристин. - Эту первую и последнюю ночь с тобой, Джейк, я запомню на всю жизнь ".
Глава 12
На такси, вызванном дежурным клерком с телестудии, Мэдисон добралась до пункта проката автомобилей, и теперь, сидя за рулем темно-зеленого" Форда-Гэлэкси ", ехала по направлению к Пэлисейд, где находилась вилла Салли. Теперь она ни от кого не зависела и могла ездить, куда ей будет угодно.
По дороге она много думала о Салли, стараясь воспроизвести в памяти все детали своего последнего разговора с ней. Мэдисон хорошо помнила, как вошла в роскошный дом Салли, как сидела с ней возле голубого бассейна, любуясь садом и океаном, который искрился и блестел за кромкой обрыва. Где-то негромко играла музыка, и Мэдисон поняла, что это было радио, поскольку каждые несколько минут вступал диск-жокей, объявлявший следующий блок записей. Помнила она и двух пушистых белых болонок, которые свободно носились по дому и по всей территории.
- Это мои детки, - сказала тогда Салли, подхватывая собачек на руки, и Мэдисон невольно подумала, что это, пожалуй, чересчур, однако позднее она изменила свое мнение. Разоткровенничавшись, Салли поведала журналистке, что не может иметь детей из-за аборта, который сделала в пятнадцатилетнем возрасте.
- У меня было чертовски мало денег, - сказала она с неловким смешком, - поэтому, наверное, я попала не к нормальному врачу, а к городскому ветеринару.
- Это не для печати или я могу это использовать? - уточнила Мэдисон, которой не хотелось пользоваться граничащим с наивностью доверием Салли." Уж если со мной играют честно, - решила она, - значит, и я должна отвечать тем же ".
- Валяй печатай, - дерзко ответила Салли. - Хоть раз кто-то напечатает чистую правду. Если бы ты знала, как я устала от всей этой лжи!
После этого Салли начала говорить, говорить по-настоящему, так что Мэдисон оставалось только удивляться. Она была хорошей журналисткой, поэтому без труда удерживала в голове все ключевые моменты повествования, однако для страховки все же включила свой мини-диктофон, с которым почти никогда не расставалась. Во-первых, не исключено было, что она все же что-то забудет, а кроме того, в настоящее время положение дел на юридическом фронте было таково, что ни один здравомыслящий редактор не опубликовал бы интервью, не подкрепленное магнитофонной записью.
И вот, сидя на краю бассейна и жуя морковные палочки (она почти постоянно находилась на диете), Салли начала поразительную повесть о своей жизни.
Она родилась и выросла в маленьком провинциальном городке. К пятнадцати годам у нее за плечами уже были нежелательная беременность, аборт и выигранный конкурс красоты, но Салли хотелось большего, а именно - славы и богатства. Поссорившись со своим рано овдовевшим отцом и расплевавшись со школой, в которой ей, по ее собственному выражению, " осточертело ", она отправилась в Голливуд на междугородном автобусе, имея в кармане сто три доллара восемнадцать центов. По голливудским стандартам внешность у нее была самая заурядная. Кудрявые русые волосы, слегка выступающие вперед передние резцы и чуть полноватая фигурка, делавшая ее похожей на щенка, - вот и все, чем она располагала. Впрочем, мужчины все равно на нее оборачивались.
Подделав удостоверение личности, Салли сразу же получила работу официантки в стриптиз-баре неподалеку от лос-анджелесского аэропорта. Стриптизерши, выступавшие в нем по вечерам, совершенно покорили Салли своими пропорциями, и она решила непременно что-то сделать со своим более чем скромным тридцать четвертым размером.