Без пяти минут два я увидела леди Баттерворт, вышедшую в окружении довольно большой компании из парковых ворот замка, которые вели прямо к лужайке, где разместились торговые киоски.
Замок служил весьма подходящим фоном для церковного базара, его серые каменные стены выглядели мрачно и в то же время величественно. А публика, находившаяся снаружи, была милосердно избавлена от необходимости лицезреть ужасающе пестрые ковры или бархатные генуэзские шторы с причудливой бахромой.
Целая армия садовников, нанятых Баттервортами, регулярно подстригала живую изгородь из тиса. Кусты сирени и жасмина походили на розовато-лиловые и белые благоухающие островки, а высаженные еще моей бабушкой миндальные деревья с их белыми и розовыми цветами казались воплощением поэзии.
Когда леди Баттерворт с компанией подошла к нам, я услышала мужской голос, который произнес, как мне показалось, несколько аффектированным тоном:
- Все это истинно по-английски!
А кто-то другой, точно поддразнивая, возразил:
- Только не говорите мне, Джайлз, что вы не привезли с собой фотоаппарат.
- Пойду-ка я схожу за ним, - ответил мужчина.
К этому времени вся компания приблизилась к помосту, служившему трибуной, и леди Баттерворт не без труда взобралась на него, а мы все сгрудились вокруг, точно стадо овец, пожирая глазами гостей из замка.
Это и впрямь было пестрое сборище, ничего подобного я доселе не видела. Женщины были очень привлекательны, чтобы принадлежать к числу друзей сэра Томаса и леди Баттерворт.
Мужчина, которого назвали Джайлзом, повернулся, чтобы идти в замок, но леди Баттерворт, заметив это, окликнула его:
- Вы не должны уходить сейчас, мистер Барятинский, по крайней мере, пока не выслушаете мою речь!
- Да, конечно! - ответил он с улыбкой.
Это был человек довольно привлекательной наружности, худощавый и элегантный, с темно-каштановыми волосами, которые были откинуты назад и открывали высокий лоб. В разговоре был упомянут фотоаппарат, и я подумала, что человек этот выглядит весьма артистично. Я заметила, что у него длинные пальцы, а на одном из них надет перстень с зеленым камнем.
У нас было достаточно времени, чтобы обозреть компанию из замка, пока папа, прежде чем дать слово леди Баттерворт, благодарил ее за предоставление в аренду земель замка и превозносил ее щедрость и доброту.
Леди Баттерворт, улыбаясь, выслушала эти приятные слова, а затем с воодушевлением призвала всех не жалеть денег на покупки, с тем чтобы избавить церковь от финансовых затруднений, поскольку в будущем году предстоит многое сделать.
Все это я слыхала уже не раз и потому не особенно прислушивалась к ее речам. Я разглядывала гостей замка, и мне все яснее становилось, насколько дилетантски выглядит мой наряд из зеленого муслина по сравнению с платьями приезжих дам. К тому же мне сразу стало ясно, что моя шляпка довольно аляповата и вдобавок велика не по моде: на большинстве дам были маленькие элегантные шляпки, плотно прилегавшие к ушам наподобие шлемов, и из-под них у щек выбивались лишь отдельные завитки волос. Платья на дамах также были гораздо проще и строже, чем мое. В минувшем году талия поднялась чуть выше, но юбка удлинилась, мое же платье было чересчур коротко и чересчур широко.
"Все у меня не так, как нужно", - со вздохом подумала я и стала соображать, как бы мне незаметно спрятаться в кусты, чтобы убрать со шляпки водяные лилии.
Я все еще размышляла над своим внешним видом, когда леди Баттерворт закончила, наконец, говорить, что, естественно, послужило сигналом для шквала аплодисментов.
Затем она приняла букет цветов от ребенка, которому в последний момент, по-видимому, расхотелось выпускать его из рук, и открыла торжественное шествие по киоскам в сопровождении моего отца и потянувшейся вслед за ними вереницы гостей.
Леди Баттерворт здоровалась за руку со всеми продавцами киосков, словно бы и не встречалась с ними всего лишь час назад, когда мы готовились к торговле. Она не жалела денег на покупки, так что бедному папе и гостям пришлось нести за нею подушечки, шерстяные джемперы и купленные ею овощи с ее же огородов.
Когда она дошла до киоска, в котором торговала я, то поздоровалась за руку с моими помощницами, а мне лишь улыбнулась.
- Я знаю, ты весь день хлопотала, Саманта, - снисходительно обратилась она ко мне. - Предложи мне какой-нибудь из этих восхитительных кексов. Я хочу, чтобы выручка пасторского киоска была больше, чем у других.
- Вот этот кекс мы оставили для вас, леди Баттерворт, - сказала я.
- Он выглядит соблазнительно и непременно понадобится нам к чаю. Быть может, ты, Саманта, будешь столь любезна и отнесешь его в замок?
- Да, конечно, - ответила я.
Затем она повернулась и стала решать сложную задачу - купить ли ей еще лавандовых подушечек или остановиться на шарфе, крайне неудачно связанном одной из пожилых деревенских дам.
Я раздумывала, нести ли мне кекс в замок прямо сейчас или подождать, когда подойдет время чая, но тут мои размышления прервал чей-то голос:
- Я как будто слышал, что леди Баттерворт назвала вас Самантой? Это очень необычное имя.
Я удивленно подняла взгляд и обнаружила, что ко мне обращается человек, которого гости называли Джайлзом.
- Да, это мое имя, - довольно глупо ответила я.
Он смотрел на меня так странно, что я почувствовала смущение. Джайлз молчал, и я тоже не знала, что сказать. В то же время у меня было такое чувство, будто сейчас что-то должно произойти.
Расплатившись за кекс и за другие покупки, леди Баттерворт обратилась ко мне довольно резко:
- Я полагаю, Саманта, что тебе лучше отнести кекс в замок немедленно, а не то он может испортиться на солнце, и к тому же здесь полно мух.
- Да, конечно, леди Баттерворт.
Я обрадовалась случаю сбежать отсюда, потому что внимание этого странного человека меня смущало.
Итак, я взяла кекс и, обойдя киоски сзади, направилась к замку. Дойдя до края лужайки, где киоски кончались, я поняла, что иду не одна: Джайлз шел следом за мной.
- У меня жуткое предчувствие, - сказал он с улыбкой, - что нас заставят съесть это отвратительное кулинарное изделие, хотим мы того или нет.
Я хихикнула.
- Леди Баттерворт обожает кексы с глазурью, так что, ей, должно быть, ваша помощь не понадобится.
- Надеюсь, вы правы. Я терпеть не могу сладости.
- Оттого-то вы, наверное, такой худой, - сказала я, не подумав, и испугалась, что он может счесть бесцеремонным с моей стороны столь личный выпад.
Он молчал, и я, чувствуя, что допустила бестактность, спросила нервно:
- Вы собираетесь фотографировать наш базар?
- О нет, это значило бы попусту тратить пленку, - возразил он. - Но я хотел бы сфотографировать вас.
- Меня? - Я с удивлением уставилась на него.
В этот момент мы приблизились к дверям замка, и я остановилась, не зная, как быть - войти ли так как дверь была открыта, и поставить кекс на стол, или позвонить в колокольчик.
Джайлз принял решение за меня.
- Пойдемте, - сказал он, - отдадим кекс кому-нибудь из лакеев, а потом я попрошу вас сделать кое-что для меня.
Я была слишком удивлена, чтобы возражать, и пошла следом за ним по коридору, ведущему в главный холл.
Он теперь выглядел совсем не так, как во времена дедушки, хотя сохранились и витражи на окнах, и мраморный пол в белую и черную клетку.
У входной двери стояли два лакея в блестящих ливреях с серебряными пуговицами и в полосатых жилетах. Джайлз подозвал одного из них:
- Миледи желает, чтобы этот кекс был подан к чаю.
- Очень хорошо, сэр, - почтительно ответил лакей.
Он взял у меня кекс, после чего Джайлз сказал мне:
- Пойдемте сюда.
С этими словами он открыл дверь, ведущую в гостиную, и я в который раз подивилась тому, что в убранстве помещений леди Баттерворт предпочитает такие пестрые, дисгармоничные цвета и комната походит на калейдоскоп, который обычно покупают на дешевых базарах за несколько пенни.
Джайлз прошел на середину комнаты и встал там.
- А теперь, - сказал он, - снимите с головы этот причудливый предмет туалета. Я хочу разглядеть вас получше.
- Вы имеете в виду мою шляпку? - с изумлением поинтересовалась я.
- Да, если вы так называете это нелепое сооружение.
Я была слишком удивлена и унижена для того, чтобы возражать. Я просто сделала так, как он велел: сняла шляпку и стояла, освещенная солнцем, проникавшим в гостиную через продолговатые окна, выходившие на террасу.
- Невероятно! - воскликнул он.
- Я сама ее отделала, - извиняющимся тоном сказала я, - но теперь понимаю, что не слишком удачно.
- Я не имею в виду вашу шляпку, - резко возразил он. - Я говорю о ваших волосах.
- О волосах? - Я смотрела на него широко открытыми глазами.
- Да, и о ваших ресницах. Посмотрите вниз!
Я пришла к выводу, что он сумасшедший. Ни один нормальный человек не стал бы так себя вести.
Он повергал меня в изумление, и я отвела от него взгляд. Сначала я посмотрела на ковер, затем обвела глазами комнату, подумывая о том, чтобы сбежать от него через одно из раскрытых окон.
- Невероятно! - снова вскричал он. - Совершенно невероятно! А теперь скажите мне, кто вы такая?
- Меня зовут Саманта Клайд, - ответила я. - Мой отец - священник здешней церкви.
- Вы точно сошли со страниц книг Джейн Остин, - заявил он. - Впрочем, вы слишком обворожительны для того, чтобы быть одной из ее героинь.
Я снова взглянула на него, на этот раз в полном убеждении, что у него не все дома.