Сначала время тянулось на удивление медленно. Мы со Спасом, слушая краеведческую лекцию от втиснувшегося рядом Прохора, просто с удовольствием поглощали еду. Иногда, правда, кивали и задавали лектору наводящие вопросы. В основном, сворачивая от местной флоры и фауны в мою "родственную" тему. И я еще четко помнила, что сегодня надо много успеть… Потом Прохор в порыве энтузиазма, начал знакомить нас с местным населением. Их мы тоже "опрашивали". И чем дольше, тем больше узнавали подробностей о моей родной "тетке":
- Она вообще добрая была. Отзывчивая. И брала недорого: двух кур за настой. Настой хороший. Да и куры у меня - тож… Зачем ей столько кур? - и задумчивым взором в рюмку перед своим курносым носом. - Ну, будем! С Новым годом, миллюди!
Потом - следующая с откровениями:
- А и жилось Стэнке трудно. Все время - одна. А что с этих мужиков-то? Мы ведь с ней подруги были. Да. Лучшие. Бывало, придет ко мне, и сядем с ней на завалинке семечки грызть. Она мне про все рассказывала. И про мужиков своих. Трех или четырех. Только про последнего всегда молчала… О-ох. Ну, за упокой ее души, прости Господи. Да, и с Новым годом, - смахнув кончиком косы скупую подружью слезу.
Но, больше всего "порадовала" меня лично третья. Самая, пожалуй, осведомленная и непредвзятая. Как и положено хозяйке деревенской лавки:
- А что о ней, о Стэнке, говорить? Тетка у тебя была - простая баба. И налюбилась всласть и натерпелась. Но, молчала всегда. Не то что некоторые - на пол деревни орут. Я один раз лишь видала следы от этой ее "любви". Роковой. И, знаешь что? Все ж, ведьма она была. Хоть и баба… Почему? А, пришла тогда ко мне в лавку за солью и руку с деньгами через прилавок протянула. У нее выше ладошки - след от мужской пятерни. Смачный такой. И вдруг… - сглотнула лавочница слюну. - исчез. Прям у меня на глазах. Стэнка тогда рукав одернула, на меня зыркнула и вон бежать… Долго после не приходила… Вот так вот… Ну что, Пашута, давай, за наше с тобой бабье счастье. Не чокаясь…
Уф-ф… А вот старосту мы со Спасом так и не дождались. А, не надо уже. И без него больно "весело".
- Ты чего это загрустила невзначай?
- Не знаю, Спас.
- А я вот знаю, А… Пашута. Думаешь, слепой?
- Сколько пальцев? - растопырила я перед мужским носом пятерню.
Спас сосредоточенно скосился в самый ее центр:
- Много.
- Значит, не слепой, а просто… как это, "нетверёзый".
- А даже и так, - мотнул башенник головой. - И поэтому тебе скажу, девица: что-то тебя гнетет.
- О-о, только вот исповеди сейчас недостает. Хватит с меня и одного Святого.
- Не богохульствуй.
- А ты не лезь в душу.
- А ты… - смолкнув, прищурился Спас. - Что, так и не скажешь? По старой-то дружбе?
- А-а… А ты ведь мне и вправду, друг.
- А то?
- И как я раньше не догадалась?
- И-и? - склонился ко мне через стол Спас.
- И-и… гнетусь, друг.
- Во-от!
- Еще как гнетусь. Понимаешь… Я ведь люблю его.
- Кого?
- Ника, - недоуменно уточнила я. - Я его люблю. И все у нас замечательно. Даже слишком.
- А такое бывает? - выгнул башенник бровь.
- Ага. Бывает, - вздохнула в ответ я. - Только, он замуж меня хочет взять.
- А ты?
- А я?.. Спас, ну какая из меня "жена"? Это ж - обязанности. Одни сплошные обязанности.
- А ты их боишься?
- Ага. Боюсь. Я вообще жизни боюсь. Настоящей. Цивили… цивилизован-ной.
- Все с тобой ясно.
- И что? - подняла я от стопки глаза.
- А то, что пора тебе.
- Куда?
Мужчина насмешливо хмыкнул:
- Замуж. Иначе так и будешь бегать от жизни. Настоящей. С настоящими радостями и обязанностями. Их никакая служба не заменит. Ни здесь, ни у тебя в твоей канцелярии. Потому, как это - не жизнь. Это - служба.
- И где-то я уже подобное слышала, - скривилась я, глядя в разрисованное мелом окно. - Точно. Лекарь мой прежний тоже самое вещал. Господин Дучи… Все, Спас.
- Что, терпение лопнуло? - ехидно уточнили у меня.
- Нет. Просто, уже пора.
- Куда?
- Дело еще есть, - сказала и, как можно тверже поднялась из-за стола.
Спас мою попытку повторил:
- Что за дело?
- На местном погосте. Осталось последнее уточнить… кое-что.
- Милгости! Куда ж вы? Скоро все на площадь - костер жечь.
- Господин Гр-р-гу-р, мы - ненадолго. Туда-обратно…
Глава 6
- Глухо и уныло, - громко вздохнула я.
- Тихо и спокойно, - поправил, стоящий сбоку Спас.
- А может, повеселимся? - прищурилась в погостную даль я.
- А может, через плечо тебя да обратно - в корчму? - поднял брови он.
- Фу, как невоспитанно. А еще дру-уг… Ладно. Сейчас сторожа вызову, чтоб процесс ускорил.
- Какого сторожа? - уточнил Спас. - Где ж ты видела, чтоб на деревенских погостах и… А-а. Этого.
- Ага-а, - и сдернула с рук перчатки… хотела сдернуть - они у меня уже из карманов распахнутого тулупа торчали. - Один… момент.
- Х-хе-х!
- А ты - назад, к воротам, чтоб "нимбом" не отсвечивать.
У меня за спиной послушно заскрипели ботинками. Я же оборвала травяной стебель, и пальцем расчертив на снегу пентаграмму, воткнула его в самый центр. После произнесла слова… Еще раз произнесла… И еще… Да, моя ж ты мать! "Амнистия" нынче или нет? Или она на таких древностей не распространяется?.. О-о! Появился.
"Сторожем", выражаясь некромантским языком, а попросту, первым захороненным на данном погосте, оказался мужик с явными язвами на почти размытой временем физиономии. Лет триста, не меньше стожковому старожилу. "От того, видно и недослышит" - подумала и хмыкнула. Сторож над пентаграммой зло оскалился:
- Чаво баламутишь тута, ведьмино отродье? - не то ветер по верхушкам прошел, не то - камыш зашуршал. Хотя, откуда здесь камышу?
- Что-что вы сказали? Погромче извольте.
- Чаво приперлась, говорю?
- А дальше? - в вышеозначенном образе прищурилась я.
Мужик старательно напыжился:
- Ведьма богомерзкая, чаво надоть?
- О-о, теперь хорошо расслышала, - и подбоченилась. - Ты, хамло, как с вызывающим разговариваешь? Отрыжка болотная, светлячок, лопатой пристукнутый. Или тебя оставить здесь колыхаться, детей на Пасху пугать?
- Больно борза ты, - вякнули мне в ответ, впрочем, тут же благоразумно сдулись. - Чаво хотела? А то, ходите тута, покоя нет которую пору.
- Да неужто? И много нас таких "прохожих"?
- А-и… - растерялся тот и вовсе поник. - Так ты молвишь, али…
- Молвлю, - буркнула я. Ох уж мне эти духи береднянские. Общаться - сплошная "эстетическая радость". Толи дело - в Ладмении. Там меня еще в кадетскую пору один почивший артист даже закадрить попытался. А тут… - Уф-ф. Мне нужна могила семилетней давности. Предположительно, мужская, - добавила, глядя в расширившиеся мутные глаза. - Почему, предположительно? Потому что, думаю, она должна быть сейчас пустой. И, возможно, где-то в стороне от остальных, так как хоронили при мерах предосторожности и в спешке, без отпевания. Ты меня понял?.. - дождалась я кривого кивка. - Ну, а если понял - веди… путеводная звезда, - и черкнула в воздухе "размыкающий" знак.
На резвом старте к нам с метнувшимся в сторону духом примкнул и Спас. Ему конечно, как Божьему вояке, подобная "компания", что Святой воде грязная плошка, но и вправду, привык. Хоть и демонстративно пыхтел за моей спиной. А спустя пару минут маневров вдоль и поперек скучных деревенских могил, все ж не выдержал:
- Ты этой роже потусторонней доверяешь?
- Так точно, - бросила я на ходу. - Потому как выхода у этой "рожи" нет. Пентаграмма - некромантская. Попробуй, не подчинись… Ух, ты.
- Кажется, пришли, - погостный сторож, наконец, замер. Колыхаясь сейчас под идущим снегом над одиноким бугром у западной заборной стены. Впрочем, ничем не отличным от остальных. - Что делаем дальше?
- А дальше - всем закрыть рты и… сдвиньтесь в сторонку, будьте любезны. Оба, - призрак с башенником шарахнулись в разные стороны от спорной могилы. Я, глубоко вдохнув, занесла над ней руку, закрыла глаза, старательно прислушалась и… ти-ши-на… Что и требовалось доказать. Лишь промерзлая на полтора ярда земля да обвалившиеся полати над сгнившим пустым гробом… - А вот это интере-сно. Хоть и предсказуемо, - усмехнулась, переместив руку в сторону деревянного креста. - Скажи-ко мне, старожил: когда гроб зарывали, "покойник" еще внутри был?
Дух, вне зоны моей видимости, тихо "прошуршал":
- Из него "покойник", как из тебя Святая Богородица.
- Что?
- Да. Был.
- Ага…
- Вот я сейчас не пойму, - душевно огласился с другого бока Спас. - Зачем вообще надо было его хоронить?
- Интересный вопрос для коренного береднянина. Не деревенский что ли?
- Не-ет, - недоуменно протянул башенник.
- Тогда все равно местный менталитет должен знать. В деревне ведь каждый всё про всех ведает и видит сквозь любую преграду не хуже мага. И если бы "убиенного" тогда с собой уволокли, то позже возникли б вопросы по поводу судебных мер против его "убийцы". А так…
- Кто его "уволок"-то?
- Как это, "кто"? Неужели и сие не осознал?
- Выражайся понятней, девица.