"Кипарисное деревце": кипарис символизирует печаль, скорбь и гроб. Калика, "высушась в кипарисном деревце", воскресает для богоугодных дел.
В былине "Сорок калик" Богом назнаменован атаман калик Косьян Михайлович. Когда во дворце княгини Апраксевны все калики сели за столы по своим местам, "от лица его молодецкого, / Как бы от солнучка от красного / Лучи стоят великие".
(9) У калик перехожих была освященная древнейшей традицией какая-то связь с "чашей жизни". Геракл в золотом кубке Гелиоса переплыл море. Наш Илья Муромец, "во славноем римыскоем царстве, / А во той ли деревне Карочарове" в тридцатилетием возрасте "не имел в ногах хожденьица, а во руках не имел владеньица". Но по совету и настоянию "трех старчиков", он в "чаре полной" или кубке "переплыл" от немощи в ногах и руках к богатырскому здоровью:
А он выпил ли чарушку полную,
А спросили его старцы прохожие:
"А уже что же ты, Илюша, в себе чувствуешь?" -
"А чувствую ли силу великую…" -
"А ведь и живи, Илья, да будешь воином!
А на земле тебе ведь смерть буде не писана,
А во боях тебе ли смерть буде не писана".
Это была "чаша жизни", представление о ней существовало еще в египетском символизме, и она соотносилась с сердцем как центром жизни. "Иероглиф, обозначающий сердце, имел форму сосуда" (Славгородская, 2005. С. 49).
Образ чаши богатыри-калики воспроизводят в былине "Сорок калик" дважды, "становясь во единый круг". Первый раз, когда под Киевом они увидели "великого князя Владимира… Ездит он за охотою, стреляет" перелетную дичь, гоняет лисиц и зайцев. А чтобы обратить на себя внимание князя, калики:
Становилися во единый круг…
Скричат калики зычным голосом.
Дрогнет матушка сыра земля.
С дерев вершины попадали,
Под князем конь окарачился,
А богатыри с коней попадали…
Второй раз:
Среди двора княженецкого…
Становилися во единый круг…
Скричат калики зычным голосом.
С теремов верхи повалялися,
А с горниц охлупья попадали,
В погребах питься сколыбалися…
Прошают святую милостыню
У молоды княгини Апраксевны.
(10) Геракл в золотом кубке бога Гелиоса переправился на противоположный материк. А когда он прибыл в Скифию, то в память, вероятно, об этом кубке, "на конце застежки его пояса висела золотая чаша". Этот пояс, вместе с одним из своих луков, он передал Змеедеве, у которой родились трое сыновей от него - Агафирс, Гелон и Скиф, и сказал: "Кто из них сможет вот так натянуть мой лук и опоясаться этим поясом, как я тебе указываю, того оставь жить здесь. Того же, кто не выполнит моих указаний, отошли на чужбину". "Двое сыновей - Агафирс и Гелон не могли справиться с задачей, и мать изгнала их из страны. Младшему же, Скифу, удалось выполнит задачу, и он остался в стране. От этого Скифа, сына Геракла, произошли все скифские цари. И в память о той золотой чаше еще и до сего дня скифы носят чаши на поясе" (Her. IV, 9, 10). И пили, и довольно пили скифы из своих чаш или кубков на поясе. Это чаша являлась в то же время инструментом жертвоприношения скифских жрецов. Издревле чаша имеет вид удлиненный, кверху расширяющийся. Греческое название чаши - потир, употребляется в Евхаристии по примеру Иисуса Христа и апостолов. В итоге "чаша жизни" связана с солнцем: (Бог) "в солнце положи селение свое"; "Господь Бог есть солнце и щит" (Пс. 18:5; 83:12), - и с сердцем Иисуса Христа.
(11) Теперь, чтобы избавиться от намека на Грааль и рыцарей, скажу, что "рыцарь"- это внешнее слово, имеющее автоматическую настройку на крестоносцев, или еще более внешнее, за пределами христианства - на Братство Грааля. В русской духовной культуре существовало не это дальнее поле рыцарей Круглого стола, а параллельное этому потоку, ближнее поле - Братство богатырей Китежа до его погружения, "община народных героев, как, например, киевская дружина при дворе князя Владимира, но, конечно, в более глубоком смысле" (Славгородскст, 2005. С. 219. Ссылка на Мельникова-Печерского). В этом "более глубоком смысле" существовало Братство "калик перехожих", "странствующих, нищенствующих богатырей, делающих богоугодные дела" (Даль).
У последних, рассуждая по былине "Сорок калик", была связь с ветхозаветным сакральным предметом, серебряной чашей Иосифа, правителя Египта, второго человека в государстве после фараона. Чаша была связана с духовной и социальной властью: Иосиф пил из нее и гадал на ней (Быт. 44:5). В былине: "Чарочка серебряна, / Которой чарочкой князь на приезде пьет". Библейский эпизод, когда неузнанный своими братьями, продавшими его в рабство в Египет, Иосиф, с целью вернуть младшего брата Вениамина, велел подложить чашу в его мешок с зерном (когда тот с другими братьями во время голода пришел в Египет купить зерна), а посланный гонец обнаружил чашу в его мешке, был хорошо известен на Руси. В былине он воспроизведен в связи с взаимоотношениями княгини Апраксевны и "большего атамана" Касьяна Михайловича. Княгиня влюбилась в атамана и, надеясь вернуть его с пути в Иерусалим во дворец, велела подложить в его "суму рыта бархата" - пушистого, узорчатого - чашу князя. Посланный княгиней обнаружил чашу, и Касьян Михайлович потерпел напрасное наказание: товарищи "закопали атамана по плеча во сыру землю" и оставили одного "во чистом поле", я бы сказал, как в чаше. Через полгода на обратном пути из Иерусалима калики обнаружили атамана в "чаше" целого и невредимого. И Касьян Михайлович: "Выскакивал из сырой земли, / Как ясен сокол из тепла гнезда". - А княгиня понесла заслуженное наказание - "слегла… в великое во огноище". Потом Касьян исцелил ее: "А и дунул духом святым своим / На младу княгиню Апраксевну; / Не стало у ней того духу пропасти".
(12) В религиозной памяти Братства богатырей могла быть и "чаша жизни" Соломона - потир из драгоценных камней, который видел Константин Философ в Софии Царьградской, видел и кто-нибудь из членов Братства богатырей. В былине "Илья Муромец и Идолище в Царе-граде" в этом городе действует против Идолища и его "поганых татарев" сначала "калика перехожая" "сильное могуче-то Иванище", "клюша-то у него ведь сорок пуд", но против самого Идолища он не решился выступить. В дело вступил Илья, переодевшись в одежды Иванища "каликой перехожей". Он схватил за ноги Идолище и перебил им всех захватчиков Царьграда.
Предназначение этой чаши было такое же, как и чаши Иосифа. На первой грани было написано по-самаритянски: "Чаша моя, чаша моя, прорицаи, дондеже звезда. В пиво боуди, господи, пръвеньцоу, бдящоу нощию". - "Чаша моя, чаша моя, пророчь, пока звезды. Для питья будь, Господи, первенцу, бдящему ночью." - На второй грани надпись по-еврейски: "На въкоушение Господне сътворена древа иного. Пии и оупиися веселиемъ, възъпии аллило-уа". - "На вкушение Господне сотворена древа иного - Креста. Пей и упейся весельем и возопи - аллилуя." - На третьей грани по-гречески: "Се князь, и оузрить весь сънемъ славоу его, и Давыдъ царь посреде ихъ". - "Вот князь, и увидит все скопище славу Его, и Давыд царь посреди их - Сам Господь Царь посреди их плотью распялся." После этого число написано 909. Константин Философ рассчитал и получил: после двадцатилетнего царства Соломона до Царства Христова - 909 лет. И это есть пророчество о Христе (Лавров, 1930. С. 26; С. XLVI).
ГЛАВА ВТОРАЯ
I