- А это значит, что ваша семья соблюдает прежние традиции, в частности культуру хранения архивов. Я так и вижу, - он поджал губы, - амбарные книги вашей бабушки лежат в высоком шкафу. Вполне допускаю, - он улыбнулся, - что эти записи покрыты пылью. - Он улыбнулся.
Анна засмеялась:
- Вы всевидящий. Точно, пыли много. Бабушкины тетради лежат в шкафу в ванной. Моя мать заказала столяру специальный, до потолка, чтобы сложить их туда.
- Ага, значит, вы живете в центре Суходольска, - заметил Сухинин.
- Откуда вы… Впрочем, снимаю вопрос. - Анна усмехнулась. - Об этом и я могу догадаться. Только в центре Суходольска есть старые кирпичные дома с большой ванной. В нынешних ваннах ничего не построишь, не то что шкаф до потолка.
- Конечно, - согласился он. - Внимание к слову - и не нужна ума палата.
- Вы меня успокоили. И предупредили. За словами надо следить, - насмешливо заметила Анна, испытав странное облегчение. Внезапно ушло напряжение, пропало беспокойство от того, что она рассказала незнакомцу так много о себе.
- Если вы покажете мне записи, я смогу вычислить, что именно послужило причиной ее смерти и животных.
Анна оторопело смотрела на него. Вот так просто, да?
Она не задала вопрос, он прочел его в круглых немигающих глазах. Они очень подходили к гладкому большому лицу в обрамлении коротких светлых волос, к крупному, сбитому, как у спортсменки, телу.
- Если, конечно, причина на самом деле связана с ее работой.
- Когда она умерла, я была не в том возрасте, чтобы задаваться вопросами жизни и смерти, - усмехнулась Анна. - Но какие-то разговоры шепотом в нашем доме я слышала. Я даже помню, как бабушкины шашистки… это подруги, с которыми она играла в шашки, - поспешила объяснить Анна, - говорили, что нужно завести дело. Провести расследование… - Она поморщилась. - Но все быстро стихло, словно отдали команду умолкнуть. Но то, что вы говорите, наводит на мысль… которая, сказать по правде, приходила мне в голову. - Она вздохнула. - Мысль эта вернулась, когда я увидела в Москве на выставке голубых шиншилл. Рождения таких зверьков с нетерпением ждала бабушка. Но не дождалась.
- Шиншилла… какое странное название, - проговорил Сухинин.
- Его придумали американские индейцы племени чинча.
- В честь себя? - спросил Сухинин.
- Похоже. Из их шкурок они шили себе одежду. Мех очень легкий, нежный, теплый, тонкий даже на вид. - Анна потерла пальцами, будто пробовала на ощупь хорошо выделанный мех. - Потом туда пришли испанцы, примерно в 1500 году, мех шиншилл стали вывозить из Южной Америки. Его называли королевским, по цене он не уступал золоту.
- Как же зверьков не вывели совсем? - удивился Сухинин. - Этих шиншилл?
- Их бы точно не осталось, если бы не биолог Матиас Чаптмен. Я читала в бабушкиных статьях, что в 1919 году этот американец отправился в экспедицию и отыскал несколько шиншилл, вывез к себе. Это от них пошли все нынешние зверьки. Теперь их разводят на фермах, держат дома по всему миру. Они очень чистоплотные, некапризные. Легко уживаются с человеком и быстро дрессируются. Им нужна просторная клетка, примерно метр высотой, - она показала рукой, - пыль для купания, комбикорм и внимание. Они живут до двадцати пяти лет.
- Хороший срок, - заметил Сухинин. - Тяжело терять близкое существо, когда оно слишком быстро уходит. Даже если оно не только с усами, но и с хвостом. - Он усмехнулся и подергал верхнюю губу. На ней не было усов, но, видимо, прежде росли, подумала Анна. - Мне нравится, когда люди держат дома животных.
- Моя бабушка говорила, что живыми звери выглядят гораздо лучше, чем шубы из них, - кивнула Анна. - Она была, я думаю, самой первой, кто хотел сделать шиншиллу домашним животным. Иногда мне кажется, что если бы она этого не говорила, то сейчас еще жила бы…
- Вы на самом деле, Анна, хотите сказать, что вам приходила в голову мысль… что ваша бабушка, как и ее шиншиллы, погибли от… стороннего вмешательства?
- Что-то похожее… да.
- Почитайте внимательно ее записи, Анна. Если захотите обсудить - вот вам моя визитная карточка. - Он протянул картонку серого цвета.
Она взяла и, не глядя, засунула в карман брюк.
- Но у вас свои дела, причем такие… - она поморщилась, - от которых мне просто… грешно… - она усмехнулась, - вас отрывать.
- Мои дела - это дела моих ближних. Если случилось так, что вы оказались в их числе, я обязан исполнить то, что должен, - помочь, - просто сказал он. - Даже в субботу, которая для тех, на кого я работаю, день особенный.
- Значит, вы на самом деле тот, кем назвались? - спросила Анна, понимая, что колеблется - поверить в то, что он рассказал о себе, или нет. Слишком уж… странно.
- Вы не верите мне, - сказал Сухинин, не сводя с нее глаз. Глубоко посаженные, они насмешливо блеснули.
- Не совсем. - Она кивнула.
- Но почему? Отнеситесь к этому как к работе. К бизнесу, если угодно. Кто-то занимается мехами, которые человек надевает на себя…
- Кто-то - чужими мозгами, - подхватила Анна.
- Почему не душой? - тихо спросил он.
- Потому что никто не знает, что это такое. Душа - предположение людей.
Он не отозвался на се выпад. Он продолжил:
- Понимаете, Анна, я верю, что каждый из нас к чему-то готов, хотя сам не знает к чему, - неопределенно проговорил он.
- Ага, эту вашу готовность заметили на небесах и указали именно вам заниматься тем, к чему вы уже готовы?
Он поднял одну бровь. Потом опустил. Губы сложились в мягкую улыбку. Он смотрел на Анну и тихо говорил:
- Вы даже сами не знаете, как точно объяснили все, что произошло со мной.
- Ну да, и наутро вы себя ощутили… кем? Может быть, священником? Пастором?
- Нет. - Он усмехнулся. - Ни тем, ни другим. Сотрудником, если угодно, который издает и распространяет книги по определенной теме для прихожан церкви, а также всех людей, готовых принять то, что в них написано.
- А что в них такого написано? Можете сказать точнее? - настаивала Анна со странной для себя горячностью.
- То, что полезно прочесть всем, желающим изменить свою жизнь к лучшему. Получить от нее больше пользы, насладиться счастливым временем в кругу любящих.
Анна хмыкнула:
- Кто откажется. Как просто…
- Это на самом деле просто, - заметил Сухинин.
- Хотите предложить мне почитать? - Она насмешливо посмотрела на него.
- Нет, - коротко сказал он.
- Почему? - Она удивилась. - Если я правильно понимаю, человек вроде вас должен заманивать меня… таких, как я…
- Нет, - сказал он и улыбнулся.
- Не-ет? Но я слышала…
- Это не так, - сказал он. - Человек приходит сам, когда хочет, к тому, что хочет.
- Но вы наверняка хотите дать мне что-то почитать? Из того, что вы издаете? - спросила она.
- Нет.
- И это нет? Но почему? - Она покраснела.
- Вы не готовы.
- К чему я не готова? - Анна искренне удивилась.
- Понять, что в них написано.
- По-вашему, гм, - она поморщилась, - мне следует читать только книги по уходу за животными?
Сухинин засмеялся, молча склонил голову набок.
- Интересно, - пробормотала Анна. - Как интересно, - повторила она, ощущая сильную пульсацию крови. - Вы разрушили мои представления о людях, какими я представляла ваших… коллег.
- Разрушение стереотипов - это всегда движение вперед, - заметил он.
Анна подумала, что тысячу лет не видела мужчину, который разговаривал бы так, как этот. Обычно беседа - это пинг-понг, в котором слова вместо шарика. Короткие фразы, колкости, слова-пароли. Так говорят коллеги, приятели мужа, Витечки. Кидаются фразами из рекламы, которую крутят по телевизору.
Она устранилась от разговоров не только с ними, но и с самим Витечкой. А потом постепенно избавила себя от необходимости видеть его слишком часто. Она оставалась на звероферме, где в ее распоряжении отдельный домик. Прежде в нем ночевало областное начальство, а иногда - московское. Потом выстроили современную гостиницу, и Анна поселилась в доме, который никого больше не интересовал.
- А… ведь вы… - она откашлялась, потому что голос внезапно сел, внимательно оглядела лицо Сухинина, его высокий лоб, почти без морщин, - не из местных жителей.
- Почему вы так решили? - спросил он.
- У тех, кто живет в холодных местах, на лбу поперечные морщины почти с детства. Люди хмурятся на ветру. Говор у вас тоже не Суходольский.
- Неужели? - Он удивился. - А я-то думал, что уже врос в местную среду.
- Ясно, - усмехнулась она, - если до сих пор вам никто не сказал об этом, значит, вы или большой чин в своем деле, или вас просто очень уважают.
- А я думал, что говорю на "о", как все, как вы, например, Анна.
- Говорите, но есть тонкости, которые…
- Так-так-так… рассказывайте. - Теперь мужчина подался вперед. Анна почувствовала сладковатый запах. Ваниль?
- Вы откуда-то из южных областей, - сказала она. - Это все равно, как… - Она хотела сказать, что это как цвет шкуры енота. На Дальнем Востоке и в здешних северных лесах они отличаются оттенком. Но она решила не кидать ему кость.
- Вы не совсем правы, скорее я с запада. Не томитесь гаданием, я из Новополоцка, - сказал он.
- Вот как? Это же Белоруссия. Чем вас заманили сюда? Каким калачом? - Она засмеялась. - Неужели здешние места вам показались более хлебными? Между прочим, - она повела носом, - от вас пахнет ванилью.
- Отличное обоняние, - похвалил он. - Моя дочь, вы ее видели, собрала мне ужин. Она сама любит ванильные пончики. Принесла целую коробку. Вас угостить? - Он быстро повернулся к желтому пакету в углу на полке.