У меня вдруг возникло неприятное ощущение, что он затеял со мной какую-то не совсем честную игру и, возможно, даже знает об истинной цели моего приезда в "Рощу". Хотя откуда?
В зал ресторана вошел мой главный редактор Юрий Сергеевич Мохов, чем я не замедлила воспользоваться. Испуганно вскочив из-за стола, я протараторила:
- Ой, начальство, сейчас ругаться будет, он мне столько всего напоручал…
- Работа есть работа, - вздохнул Трошкин. - Но я вас жду.
- Конечно-конечно.
Юрий Сергеевич помахал мне рукой, и я побежала к нему.
- Прекрасно выглядишь, - с удовольствием похвалил он, - я никогда не видел тебя в вечернем платье. Все джинсы да майки.
- Да, мне уже говорили…
- Ну вот. Как твои разведделишки? - Он понизил голос и подмигнул мне.
- Нормально. Юрий Сергеевич, а вы никому не говорили о том, зачем я сюда приперлась?
- Да ты что? Ты за кого меня принимаешь? - обиделся главный.
- А вас кто-нибудь спрашивал обо мне?
- Еще как! - Юрий Сергеевич хитро прищурился. - И знаешь, что странно - сплошь мужики. Кто ты, да что ты, да как тебе понравиться. А где твой напарник?
Я глазами показала на Леонида, развалившегося у барной стойки.
- Вон тот красавец? - Мохов удивился. - Поди ж ты, какие сыщики пошли выразительные. Теперь я понимаю, почему ты все время в свой МУР шастаешь. Хорош парень, ничего не скажешь. Тебе помощь моя нужна?
- Да, сделайте, пожалуйста, вид, что вы с ним знакомы. По легенде он - выдающийся политтехнолог, специалист по черному пиару, зовут его Гений Манукян.
Мохов расхохотался:
- Ты придумала? Молодец.
- Он изображает недоступного жлоба, отказался дать мне интервью, ой, кстати, это интервью вы же от меня и требуете.
- Понял. Ну, смотри теперь, как я вольюсь в ваше тайное общество. Гений! - заорал Юрий Сергеевич на весь зал. - Дружище! Старый затворник в таком многолюдном месте! Мне говорили, что ты приедешь, а я все не верил. Это правда ты?
Леонид важно кивнул.
- Все плетешь свои грязные интриги? - продолжал орать Мохов. - По-прежнему ничего святого?
Леонид слегка надулся, но ответил тоже громко, работая на всю аудиторию:
- Святого вообще ничего нет. Это поповские выдумки.
- Нет святого? Беда. Твоими стараниями, наверное.
Юрий Сергеевич заметил какого-то своего знакомого и пошел к нему. А я повернулась к столику Трошкина, нет, не для того, чтобы вернуться туда, а так, из любопытства: ждут ли меня, надеются ли?
Меня не ждали. Напротив Трошкина сидела Татьяна Эдуардовна Ценз, и, судя по лицам обоих, разговор у них был не самый приятный. Я бы назвала его разборкой, потому что еще не вполне отвыкла от лексики уголовно-милицейского мира.
Стоять посреди зала и таращиться на Трошкина и Ценз мне не позволило воспитание. Гораздо приличнее - спрятаться и подсматривать, что я и сделала, прислонившись к колонне и высунув из-за нее нос и правый глаз. Татьяна Эдуардовна явно предъявляла Трошкину претензии, она что-то рассерженно ему выговаривала, а он, судя по лицу, оправдывался и все время пытался взять ее за руку. Руку она раздраженно вырывала и продолжала ругаться. Судя по тому, что Трошкин все время отрицательно мотал головой, Татьяне Эдуардовне пока не удавалось его убедить.
- Подсматривать нехорошо, - сказал кто-то у меня за спиной.
- Кто это вам сказал такую глупость? - ответила я и только потом обернулась. Передо мной стоял улыбающийся Вадим Сергеевич Иратов собственной персоной. Нет, сегодня мне определенно везет. А это не к добру.
- Да кто подсматривает? - начала я оправдываться. - Так просто - наблюдаю.
- Переживаете, что ваше место занято? - Иратов сделал вид, что сочувственно вздыхает.
- Нет. Просто я забыла на столе свои сигареты, хотела подойти и взять, но люди уже разговаривают, неудобно перебивать, - объяснила я.
- Как вы выживаете с таким чувством такта в наше грубое время? - Иратов смеялся надо мной, и правильно делал. Смех продлевает жизнь и облегчает взаимопонимание.
- Плохо живу. Хочу курить, а не могу.
- Придется бросать, - посоветовал Иратов. - Насколько я знаю Таню, она не разожмет челюстей до тех пор, пока от Сашки не останется кучка обглоданных косточек. Так что шансы ваши равны нулю.
- Не преувеличивайте. - Я махнула рукой в сторону холла. - Сигареты можно купить в ларьке.
- Я не о шансах покурить, - сказал Иратов, - я о более серьезных вещах.
- О каких?
- О Трошкине и о тех шансах, которые появились у вас после знакомства с ним. - Иратов перешел на доверительный тон.
- Вы полагаете, что они появились? Вместе с Александром Дмитриевичем Трошкиным? - изумилась я.
- В каком-то смысле… - промямлил Иратов. - То есть… не знаю, как сказать…
- Скажите правду, - с мольбой попросила я. - Вы что-то знаете, я вижу. Он что, завещал мне все свое огромное состояние? Или хотя бы часть его? Знаете, мне бы хватило и части.
Иратов смутился.
- Я полагал… - начал оправдываться он, - то есть мне показалось, когда вы с ним сейчас беседовали…
- А-а, - я окинула Иратова строгим взглядом, - так вы подсматривали?
- Наблюдал, - поправил меня он, и мы оба рассмеялись. - Впрочем, ерунда, извините меня, девушка, я не хотел вас обидеть.
- Вы меня ничуть не обидели, Вадим Сергеевич. Только не называйте меня девушкой, я этого терпеть не могу. Зовут меня Александра.
- Очень приятно. Позвольте, Александра, вам помочь. Готов рискнуть собой и принести ваши сигареты. Но если меня растерзают там, - он ткнул пальцем в сторону Трошкина и Ценз, - то…
- …клянусь заменить вас на посту губернатора Красногорского края, - пообещала я.
- Вот спасибо. Тронут. Если вас не смущает, конечно, что я не губернатор.
- Пустяки, дело наживное, каких-то несколько месяцев…
- Только не сглазьте, - строго прервал меня Иратов. - Пойду. Послушать, о чем они там ругаются?
Он явно проверял меня на моральную устойчивость.
- Ни в коем случае! - горячо запротестовала я. - Подслушивать нехорошо.
- Самому интересно, - жалобно вздохнул он.
- Тогда… Если вас не затруднит, - согласилась я.
Иратов смело направился в "тихий уголок" и очень быстро пожалел о своем безрассудстве. На него набросились оба - и Трошкин, и Ценз. Вадим Сергеевич пытался обороняться, объяснял что-то, размахивал моими сигаретами, но разъяренная парочка просто-напросто прогнала его от стола, а Ценз еще кричала что-то вслед.
- Курите теперь, - приказал Иратов, протягивая мне сигареты. - Хочу увидеть, что пострадал не зря.
- Конечно, закурю. - Я вовсе не собиралась позволять ему переваливать всю ответственность на меня. - Впрочем, не так уж сильно вы пострадали. Они вас все-таки не били, а только орали.
- Ну, знаете, - обиделся Иратов, - и наглая же вы девица. Или девицей вас тоже нельзя называть, как и девушкой?
- Нет, против девицы я ничего не имею, - успокоила его я. - Но вы не правы. Это типичная манера наших политиков - сваливать с больной головы на здоровую.
- Это у меня больная?!
- Не у меня же. Рассудите здраво - вы сами вызвались совершить добрый поступок. Странно, учитывая ваш статус, но факт. Самое удивительное, что добрый поступок вы действительно совершили, за что спасибо большое. Да, прошло не очень гладко, и первое, что вы делаете, - наезжаете на меня. Впрочем, я вас не виню, вы же не по злобе, Вадим Сергеевич, просто рефлексы берут свое.
Иратов расхохотался:
- Ладно-ладно, пошли ужинать. В вашей наглости, Александра, есть своя изюминка.
- Вы приглашаете меня на ужин? - обрадовалась я.
- Правильнее было бы сказать, что всех здесь присутствующих, а значит, и нас с вами, пригласил на ужин нынешний губернатор Красногорского края. Но в рамках его глобальных благодеяний я вполне могу позволить пригласить вас к нашему столику. Заодно познакомлю вас с женой.
- С удовольствием.
За столиком, который облюбовал себе Иратов, уже сидела его жена Людмила. Мне она мило кивнула, произнесла две дежурные фразы и тут же, оставив светские условности, набросилась на мужа:
- Вадь, твой Алешин - просто сволочь. Он спаивает Светку, а ты ведь знаешь, какая она, когда выпьет. Как будто по-другому нельзя завоевать расположение женщины? Интеллигентные люди, называется! Напоить до бесчувствия и изнасиловать - больше ничего и не умеют. Ты должен вмешаться!
- Не преувеличивай. Умеют еще кое-что. - Иратов уселся за стол. - И как, по-твоему, я должен вмешаться? Подойти и сказать: "Света, не пей" или "Леша, не наливай Свете спиртного". Так? А потом проводить их в номер и прочитать Леше лекцию на тему общественной нравственности: "Нехорошо, мой друг, трогать пьяную женщину руками, наберись терпения, дождись, когда она протрезвеет, и уж тогда…"
- Я знаю, ты Свету не любишь, - уже более миролюбиво заговорила Людмила, - но позволять так с ней обращаться…
- А как он с ней обращается? Развлекает, анекдоты рассказывает, комплименты делает. И хватит о ней. У нас за столом гостья, девуш… пардон, девица Александра, давай не будем грузить ее проблемами твоей Светки. Они у меня вот где.
Иратов провел ребром ладони себе по горлу и цепко ухватил за край пиджака пробегавшего мимо официанта:
- Голубчик, что у нас на горячее?
Официант остановился как вкопанный, мне показалось, что он с трудом сдержался, чтобы не отдать честь, и радостно отрапортовал:
- Шашлык из осетрины, свинина, запеченная с грибами, мясо в горшочках по-домашнему и стейк из семги.
- Мне - стейк, - попросила Людмила.
- Мне - тоже, - сказала я.