- А при чем тут возраст? Я, например, верю до сих пор. Только мне он все равно ничего не подарит, потому что я уже большая. А он заботится только о детях.
И Лера вдруг задумалась. Как бы мало она ни уважала Наташу, но ведь раньше та была школьной учительницей. А если верит даже учительница, то это кое о чем говорит.
- Но я уже писала, - отводя глаза, пролепетала она. - В прошлом году. И ничего не исполнилось.
- А как ты послала письмо? - присаживаясь к столу, очень серьезно спросила Наташа.
- Очень просто, как все посылают. Заклеила в конверт и бросила в ящик для писем.
- Тогда понятно, почему оно не дошло. В ящик бросают только письма по России. А Дед Мороз живет за границей, в Финляндии. Ему письмо нужно слать заказное. Сейчас на каждом почтамте работает служба Деда Мороза.
Слушая гувернантку, Лера покраснела от досады, сердито передернула плечиками. Однако Наташа говорила дельные вещи. Наверное, она и впрямь сглупила с прошлогодним письмом.
- Ладно, - глядя в сторону, примирительно произнесла Лера и пододвинула поближе листок. - Только ты мне не мешай. И вообще, посиди лучше на кухне или в гостиной.
- Но ты позовешь, если понадобится моя помощь? - спросила Наташа.
- Позову, ладно, - нетерпеливо отмахнулась девочка.
Наташа ушла, а Лера несколько минут просидела в глубокой задумчивости над чистым листом. Потом глубоко вздохнула и начала писать:
"Уважаемый Дедушка Мороз! Я знаю, что у тебя перед Новым годом очень много работы и много заказов от разных ребят. Наверно, тебе тяжело доставать такое количество игрушек для всех. А у меня очень много всяческих игрушек, игр и красивых книжек. Если хочешь, возьми их у меня и раздай ребятам из бедных семей. Мне ничего этого не нужно. Я уже почти взрослая. Дедушка Мороз, если хочешь меня порадовать, исполни одну мою просьбу. Верни мне мою маму, пожалуйста! Я не знаю, где ее искать, но знаю, что моя мама жива. Потому что, если бы она умерла, мы с папой ходили бы к ней на кладбище, как ходим к бабушке и дедушке.
Мне очень плохо без мамы, никто меня не понимает по-настоящему. Я разучилась рисовать и играть на пианино, а при маме я все это умела, кажется. И я совсем ее не помню. Пожалуйста, дорогой Дедушка, помоги мне!"
Лера отодвинула листок, уже заполненный до кромки ее крупным кривоватым почерком, и горько заплакала. Она пыталась придумать еще какие-нибудь слова, чтобы уж наверняка достучаться до волшебного деда. Но слова никак не находились, и Лера с тяжким вздохом сложила свое послание в четыре раза. Затем торопливо вытерла слезы рукавом платья, потому что услышала под дверью Наташины шаги.
- Ну что, сама управилась? - ласково спросила гувернантка. - Или помощь нужна?
- Ничего мне не нужно, - опять буркнула Лера. - И поклянись, что не прочтешь!
- Клянусь, - очень серьезно пообещала Наташа.
- Сможешь отвезти его на почту уже сегодня?
- Почему же именно сегодня? Мы можем завтра, после уроков, заехать на почту и вместе отправить.
Но тут Лера была непреклонна. Потом письма пойдут охапками, и у Деда Мороза уже не останется времени их читать. Действовать нужно немедленно, пока еще можно попасть в первые ряды.
- Поезжай прямо сейчас, - распорядилась она. - Я сама сделаю уроки. И даже позвоню Дашке насчет сегодняшнего задания.
- Хорошо, зайчонок, - покорно согласилась Наташа.
Минуту спустя молодая женщина стояла под кабинетом хозяина дома. Из-за двери доносился звонкий голосок, с невероятной быстротой рождающий слова. А потом раздался серебристый заливистый смех. И от этого смеха сердце Наташи словно затянулось ледяной коркой.
Она постучала в дверь сперва совсем тихонько и, кажется, не была услышана.
"Почему я скребусь, как прислуга?!" - разозлилась она сама на себя и несколько раз ударила в деревяшку кулаком. И вошла, не дожидаясь приглашения.
В гостевом кресле сидела совсем юная особа с диктофоном в руках. Девушке на вид было лет восемнадцать, и была она очень худенькая, тонкокостная, высокая, с густой шапочкой очень коротких пушистых волос. Девушка словно светилась весельем, радостью жизни, ее скулы пылали, трогательно розовели открытые мочки ушей. И Наташа с горечью подумала о том, что сама была такой же, когда полюбила Бориса. Так же громко хохотала, так же безоглядно радовалась каждой мелочи. И была в то время так красива, что мужчины на улицах впадали в ступор. Всего год прошел, и куда все подевалось?
- А, Наташа, - приветствовал ее хозяин. И тут же представил гостье: - Это Наталья Евгеньевна, учительница моей дочери. А это Саша, отчества пока не знаю. Эта милая девушка почему-то решила написать обо мне очерк. Вот пытаюсь ей объяснить, что я всего лишь рядовой бизнесмен и писать обо мне нечего.
Наташа выслушала все это, глядя на девушку остановившимся, ничего не видящим взглядом. Представление ее как журналистки Наташу ничуть не успокоило. Все всегда так и начинается. И ей ли не знать, каким бывает Борис, когда ему нравится женщина. Да и странно было бы подумать, что такое очаровательное создание кому-то может не понравиться.
- Борис, я хочу с тобой поговорить, - тусклым голосом произнесла Наташа, с усилием отрывая взгляд от журналистки.
- Что-то важное?
- Нет… Не знаю. Я принесла тебе Лерочкино письмо к Деду Морозу. Возможно, в нем она пишет, что ее так мучает.
- Возможно? - поднял брови Морозов. - Сама не читала?
- Я дала ей слово, что не буду читать. А вот ты, мне кажется, должен посмотреть.
- Хорошо, - кивнул Борис так поспешно, как будто присутствие Наташи в кабинете его тяготило. - Я посмотрю. Позднее. - И положил листок поверх стопки документов, громоздящейся на письменном столе.
- Могу я сейчас уехать? - смотря в пол, спросила Наташа. - У меня очень болит горло, боюсь заразить Леру ангиной.
- Да, конечно, пожалуйста, - с готовностью закивал хозяин. - Сейчас вызвоню Мишу, он тебя отвезет.
Он даже проводил ее до порога. А потом вернулся на свой стул позади просторного стола и с удовольствием обратился к девушке:
- Ну, на чем же мы остановились?
- На том, что вы отказываетесь дать мне интервью! - с возмущенной гримаской воскликнула журналистка.
- Милая Саша, я не то чтобы отказываюсь… Покажите мне того мужчину, который смог бы вам хоть в чем-то отказать. Просто я более чем убежден, что для вашей газеты такой материал совершенно не интересен. Фирма моя находится в Австралии, бизнес мой совершенно прозаичен. И признайтесь, что совсем не это вас интересует.
- Ну хорошо, - сдалась девушка. - Просто вас видели в обществе Ларисы Никольской, а о ней сейчас пишут очень много. Она два года назад похоронила мужа и, говорят, едва не отошла от дел, так переживала. А теперь она снова стала веселой, похорошела, это вы так на нее влияете?
- Не знаю, - развел руками Морозов.
- Как это - не знаете?
- Ну, с Ларисой Константиновной я действительно знаком. И она с самого начала показалась мне женщиной очень симпатичной, даже красивой. А похорошела ли еще больше - тут я пас!
- А как вы познакомились? - бойко полюбопытствовала девушка.
- Очень банально - на дороге. Я помог Ларисе Константиновне устранить одну незначительную поломку. И тогда еще не знал, что имею дело с генеральным продюсером нашего замечательного телевидения. Дело в том, что я чрезвычайно редко смотрю отечественные программы.
- И вы сразу назначили ей свидание? - спросила Саша, и ее большие светло-карие глаза стали от любопытства совсем огромными.
- А вот на этом, Саша, давайте остановимся. Как вы понимаете, я слишком уважаю себя и Ларису, чтобы вдаваться в подробности. К тому же тема вашего интервью меня немного напрягает. Я сам кое-чего достиг в этой жизни и не хотел бы выглядеть этаким охотником на знаменитостей. Поэтому давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.
- Да, я вас понимаю, - вздохнула журналистка. - Это очень правильная позиция для мужчины. Хотя, конечно, для меня крайне печальная… - И она принялась в сердцах засовывать диктофон в довольно потрепанную клеенчатую сумочку.
Борис откровенно любовался ею. Девушка напоминала норовистую лошадку изысканных кровей, за которую не жалко выложить все свое состояние. Вот только одета девчушка неважно, с рынка наверное, журналистское поприще пока не принесло ей особых дивидендов. Борис мысленно переодел ее в вечернее платье цвета лазури до пола и с открытой спиной. Прищурился и поменял цвет на светло-бежевый, персиковый, теплый. Картинка впечатлила. Ему вдруг стало жаль вот так отпускать девушку. А она, кажется, не кокетничает, на самом деле собирается уходить.
- Саша, могу я вас пригласить сегодня в ресторан? - спросил он как о чем-то совершенно заурядном, роясь в бумагах.
Девушка смерила его удивленным взглядом сияющих глаз и ответила:
- Нет.
Борис Морозов удивился: ему редко отказывали женщины. Да и эта, скорее всего, просто погорячилась. И он с улыбкой, словно разговаривал с неразумным дитятей, поинтересовался:
- Почему же, Сашенька?
- Потому что вы не оригинальны, - надменно вскинув голову, звонким голосочком проговорила девушка. - Каждый мужчина, у которого я беру интервью, обязательно пытается меня куда-нибудь пригласить.
- Так что же в этом плохого? - изобразил удивление Борис. - Ведь когда-нибудь среди этих мужчин окажется тот, кто вам понравится. Разве здорово будет, если он-то как раз и не пригласит вас на свидание?
- Я сама его приглашу, - спокойно, как о чем-то давно решенном, ответила девушка.