Сначала поговорим об "аргументе бука", а заодно тиса, граба и пихты. Сейчас эти деревья практически не растут на Левобережной Украине. Зато они есть на Правобережье Днепра, а граб - даже на самом Днепре: "В Каневском заповеднике сохраняется грабовая дубрава, являющаяся крайним восточным крупным массивом грабовых лесов в Европе. (…) В Украинских Карпатах, на Волынской и Подольской возвышенностях распространен бук европейский" [43, с. 238, 233]. "В СССР буковые леса растут (…) на равнинах юго-западных районов Украины и Молдавии. (…) В составе буковых лесов встречаются и другие породы: (…) местами тис, ель обыкновенная, пихта европейская, граб обыкновенный, дуб и др." [44]. "Тис ягодный, или негной-дерево (Taxus bassata) растет в Беловежской пуще (Западная Белоруссия), Буковине (Западная Украина), Южном Крыму, на Кавказе. Хвойное вечнозеленое дерево высотой до 27 м и диаметром до 1,5 м. Теневыносливо. Живет до 2–3 тыс. лет. Его твердая прочная красновато-бурая древесина высоко ценится и используется в мебельном производстве и для токарных работ" [45].
Итак, бук, граб, пихта и тис в наше время растут непосредственно к западу от предполагаемой прародины индоевропейцев. На Левобережье этим деревьям, очевидно, не хватает влаги. Но шесть тысяч лет назад климат Левобережной Украины был значительно более мягким и влажным: "Ранняя часть голоцена характеризовалась потеплением, которое перешло около 8 тыс. лет назад в интервал, известный как "климатический оптимум" и продолжавшийся около 2,5 тыс. лет. В период оптимума средняя температура воздуха была выше современной, отмечена также повышенная увлажненность, в частности, в пустынях Сахаре и Раджастхане в Индии. О более высокой температуре говорят хорошо сохранившиеся индикаторы климата прошлого, в частности находки стволов деревьев, произраставших на берегах Северного Ледовитого океана в Сибири, в Гренландии и на острове Элсмир. Исландию в этот период наполовину покрывали березовые леса, которые сейчас занимают не более 1 % территории. В горах повысилась граница леса, а ледяной покров Северного Ледовитого океана сократился по площади почти вдвое по сравнению с современным. В Сахаре найдены остатки многих животных, которые могли жить только при наличии водоемов со стоячими и текучими водами, обнаружены остатки богатой растительности. (…) Климатический оптимум 5,5 тыс. лет назад сменился похолоданием" [46, с. 97–98]. - Но в это время индоевропейцы уже широко расселились со своей прародины.
Такая влажность климата на юго-востоке Украины в эпоху индоевропейского единства прямо подтверждается данными раскопок, в частности, в Надпорожье Днепра и в долине реки Молочной (Каменная Могила). Так, изучение ископаемого грунта "дает возможность сделать вывод о значительной влажности долины реки Молочной в эпоху позднего неолита - раннего энеолита. Не исключено, что подобные явления являются показателями значительной влажности степного климата, который, очевидно, именно в это время переживал атлантическую фазу своего развития" [59, с. 15]. "Условия климатического оптимума - наиболее благоприятное сочетание тепла и влажности - сохранялись в интервале от 8 до 5 тыс. лет назад" [306, с. 10].
Так что есть все основания полагать, что в эпоху климатического оптимума граница зоны распространения буковых лесов, граба, пихты и тиса проходила значительно восточнее, и эта территория включала в себя Левобережную Украину. Так было даже позднее: "В эпоху бронзы в степной зоне леса занимали широкие речные долины, поймы и террасы рек, а также значительные участки водоразделов. По Днепру были расположены преимущественно сосновые леса с грабом, буком, участками сосны и березы, а также отдельные участки с ольхой. В южной пограничной лесостепи на участке Днепра, Северского Донца, Орели, Самары росли пойменные леса с дубом, ясенем, кленом, ильмой, липой, грабом. На песчаниковых террасах преобладали сосна, береза, дуб, осина" [47, с. 367].
3.2. О методологии лингвистической реконструкции флоры и фауны
Из приведенного выше текста Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова очевидно, что они в общем и не обращали на "аргумент бука" особого внимания. Пафос их аргументации иной: "Данные об индоевропейских названиях деревьев и растений (…), согласующиеся с характеристиками горного ландшафта индоевропейской прародины, локализуют ее в сравнительно более южных областях Средиземноморья в широком смысле, включая Балканы и северную часть Ближнего Востока". Само название главы их работы о реконструкции облика флоры и фауны индоевропейской прародины очень красноречиво: "Общеиндоевропейская флора и фауна как палеоботанические и палеозоологические указатели на соотнесенность индоевропейской экологической среды с зоной Средиземноморья - Передней Азии" [1, с. 866]. То есть они подгоняли решение задачи под изначально заданный ответ.
Причем методология исследовательской работы Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова по этой ключевой проблеме, вежливо говоря, вызывает огромные сомнения. Можно сказать, что они излагают лингвистические факты вполне академично, на основе эрудиции, а вот выводы из них делают целиком произвольно, на основе некой загадочной интуиции. Анализ этими двумя уважаемыми исследователями общеиндоевропейской флоры и фауны, на наш взгляд, страдал двумя принципиальными методологическими недостатками.
Во-первых, Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов часто делали на основании приведенных ими лексических фактов такие выводы, которые из этих фактов никак логически не следуют.
Приведем конкретную цитату: "От архаической основы *eĝi- "змея" образовано название одного из видов "ежа" как "пожирателя змей": греч. έχινος "ёж", осетин. wyzyn//uzun "ёж", армян, ozni, литов. ežỹs, латыш, ezis, рус. ёж, древнеангл. igil, немец. igel "ёж". По-видимому, имеется в виду мангуст - животное, истребляющее ядовитых змей" [1, с. 526]. Кто объяснит, при чем здесь мангуст?! Причина подобного "ёжиконенавистничества" маститых ученых столь же очевидна, сколь и неблаговидна…
Или еще пример из области фауны: "Первичное индоевропейское название "краба" в древних индоевропейских диалектах образовано от редуплицированной формы *karkar- со значением "твердый", "шероховатый". Греч, καρκίνος "краб", др. - инд. (из пракритов) karkata- "рак", karka- "краб", латин. cancer "рак", русск. рак, слав. *rakŭ (с диссимилятивной утратой начального *k-)" [1, с. 533]. Обратим внимание: практически во всех языках основное значение этого слова - "рак". И только в греческом "Греч, καρκίνος "краб"". Но на другой странице этой же самой книги Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова читаем: "латин. cancer "рак" < др. - инд. (из пракритов) karkata- "рак", греч. καρκίνος "рак"" [1, с.221]. Оказывается, и по-гречески это слово тоже значит "рак"!
Но Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов во что бы то ни стало хотят доказать южный характер фауны индоевропейской прародины. А те, кто у них списывал, не слишком внимательны. Вот и пошли гулять по книжным страницам экзотические индоевропейские крабы и мангусты - вместо скучных раков и ежиков…
Второй принципиальный недостаток методологии Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова - в том, что у них отсутствует прозрачный и очевидный критерий отнесения слов к общеиндоевропейской лексике.
Конкретная цитата: "Древнейший диалектный индоевропейский архетип слова *ŭe(i)ŭer- мог обозначать один из видов маленького древесного животного (…) Редуплицированная форма названия "белки" или "хорька" засвидетельствована в ряде "древнеевропейских" диалектов (в латинском, балтийских, славянских), а также в иранском. (…) Слово со значением "белка" представляет "древнеевропейскую" лексическую и семантическую инновацию, к которой примыкает и иранский. Характерно, что иранский объединяется с той же группой древних индоевропейских диалектов в образовании лексико-семантических инноваций и в других случаях" [1, с. 522].
Итак, согласно Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванову, если слово сохранилось только в латинском, балтийских, славянских и иранских языках, то это не есть древнее общеиндоевропейское слово, а есть поздняя лексическо-семантическая инновация. Допустим.
Но в другом месте той же книги читаем: "Название березы восстанавливается для общеиндоевропейского по схеме диалектного членения в виде основы *berHk'. Оно объединяет такие диалектные ареалы, как индоиранский, италийский, балто-славяно-германский" [1, с. 619–620]. Получается, что для того, чтобы слово было признано общеиндоевропейским (а не лексическо-семантической инновацией), необходимо, чтобы оно присутствовало еще и в индийских и германских языках.