Когда он уезжал, то думал, что никогда не вернется. Роунок всегда казался ему сонным городком. Бешеный ритм жизни больших городов, разнообразие людей и мест поначалу заворожили его. Но потом Лос-Анджелес показался ему слишком деловым, да и Майами тоже. Внезапная смерть лучшего друга заставила его задуматься о том, как он живет.
Чем, кроме своей профессии, он мог похвастаться? Он понял, что его друзья - это всего лишь знакомые, а женщины… Они сменяли одна другую, не оставляя в его душе никакого следа…
А ему хотелось большего. Все, во что он верил, оказалось ерундой, все нагоняло тоску. Свой дом, хорошие друзья, цель в жизни, возможно, кто-то, кто мог бы на него рассчитывать. Он не совсем четко себе представлял, как этого добиться, но понимал: для того чтобы изменить свою жизнь, ему придется измениться самому.
Глава вторая
Прошла неделя. Дженна пришла на прием и со страхом наблюдала, как Стен распиливает гипс. После травмы нога опухла и была какого-то загадочного цвета. Дженна с трудом поборола непроизвольное желание чем-то ее прикрыть.
- Почему ты так скоро меняешь гипс?
- Чтобы снять швы и проверить, все ли в порядке, - ответил он, отбрасывая куски гипса. - Вроде хорошо. Ты принимаешь антибиотики?
- Нога как будто чужая, - кивнув, заявила Дженна хмуро.
- Немного опухла, только и всего, - ухмыльнулся Стен. - Но так и должно быть. Мэри вымоет ногу, а я сниму швы и наложу новый гипс.
Мэри стала осторожно мыть ногу, и Дженна немного расслабилась. Она была напряжена с того момента, как Стен вошел в комнату. Он проявлял явную компетентность и основательность, но она слишком хорошо помнила его другим - негодным мальчишкой в дни их детства. Она постаралась сосредоточиться на докторе Майклзе.
- А больше ты не будешь менять гипс?
Он начал снимать швы и покачал головой.
- Гипс будем менять каждые три недели. И каждый раз будем делать рентген, чтобы убедиться, что все срастается правильно.
Как это ее угораздило сломать ногу! Неподвижность была мучительной и к тому же слишком высокой платой за то, чтобы обрести еще одну добродетель - смирение.
Дженна с отвращением взглянула на отросшие под гипсом волоски на ноге и спросила у Мэри:
- Вы можете достать мне бритву?
- Могу, но…
В это время раздался звонок внутренней связи, и Стен нажал на кнопку.
- Мне нужна Мэри, чтобы сделать рентген ребенку, - раздался мужской голос.
- Она сейчас очень занята, Эбернати, - ответил Стен.
- Мне нужно идти, - заявила Мэри. В трубке был слышен плач ребенка.
- Ладно. Иди, но возвращайся как можно скорее. Поможешь наложить гипс. У нас сегодня не хватает персонала. Одна из сестер беременна, и ее по утрам тошнит, - пояснил Стен своей пациентке.
Дженна рассеянно кивнула и, набравшись духу, спросила:
- Могу я получить бритву?
- Неужели тебя смущает такая ерунда, как эти волоски?
Но Дженна не считала это ерундой, волоски смущали ее, и даже очень.
- Мне действительно нужна бритва, - Дженна изо всех сил старалась сохранить хладнокровие.
- Как правило, мы не бреем ноги в больнице, - заметил он, готовя все для наложения гипса. - Я советую женщинам представить себе, что они прибыли к нам на три месяца из каких-нибудь экзотических стран.
С каким удовольствием она перепилила бы этого Стена пилой для гипса! Но она взяла себя в руки и, молча сосчитав до десяти, спокойно попросила:
- А нельзя ли на этот раз сделать исключение?
- Это тебе и вправду мешает?
- Мне что, умолять тебя? Но учти, трудновато будет встать на колени.
Стен встретился с ней взглядом и постучал карандашом по столу. При том, что на нем был белый халат и галстук, что он с легкостью употреблял сугубо медицинские термины и вел себя с профессиональной уверенностью, он не был похож на врача. Волосы слегка взлохмачены, плечи - как у атлета, черты лица - мужественные. Уж слишком он мужчина. Слишком сексуален.
Боже, откуда только выскочило это слово? Она чуть не произнесла его вслух!
- Глупость какая-то, - удивленно пожал плечами Стен. - Ладно. У меня есть немного свободного времени.
Он порылся в каком-то ящике и достал одноразовую бритву. Намылив ей ногу, Стен приготовился брить.
Дженна сначала оцепенела, а потом отстранила его руку.
- Я сама.
- Ха. Интересно. Ты начнешь брить, порежешься, занесешь инфекцию, а потом предъявишь мне иск.
- Не выдумывай. Я не подам на тебя в суд.
- Выбирай: или брею я, или мы вообще не будем брить.
Если бы отросшая щетина не была столь невыносима, она отказалась бы от процедуры. Надо преодолеть этот приступ малодушия! В конце концов, для Стена ее нога наверняка то же самое, что для механика какая-нибудь деталь машины. Так что вряд ли она вызовет у него чувственные эмоции. И она сдалась.
- Ладно. Брей.
Стен кивнул, но ей показалось, что он подавил улыбку.
- В чем дело?
- Вот бы удивились ребята с Черри-Лейн, если бы увидели, что я брею ногу Дженны Джин Андерсон.
- Ты имеешь в виду "Клуб скверных мальчишек", этих малолетних правонарушителей, терроризировавших всю округу?
- Мы так загордились, когда мать Эмили, возмутившись какой-то нашей выходкой, так нас назвала, - хохотнул Стен. Он осторожно провел бритвой снизу вверх. - Мы тогда поклялись, что сделаем себе татуировку из этих слов.
- Неужели и ты сделал? - не поверила Дженна.
- Хочешь, покажу? - В глазах Стена блеснул коварный огонек. Выражение его лица привело ее в неожиданный трепет.
- Все равно не верю.
- К сожалению, нам удалось достать только так называемые несмываемые маркеры, но они оказались очень даже смываемыми.
Стен еще раз провел по ноге бритвой. Он так близко наклонился к Дженне, что она почувствовала запах его лосьона и могла бы пересчитать его ресницы. Затаив дыхание, она прислушивалась к странным ощущениям, которые вызывали у нее равномерные чувственные движения бритвы в его руках.
- Эти ребята были мне почти как братья, - пробормотал Стен, и в его голосе ей послышалась еле уловимая тоска.
- А почему ты не разыщешь кого-нибудь из них?
- Не знаю, - пожал он плечами. - Часто люди оказываются не такими, как прежде. Не то что ты. Все всегда были уверены в том, что Дженна Джин станет большим человеком.
- Спасибо, но мне до этого еще далеко, - ответила Дженна. Сердце ее сжалось от этого комплимента, прозвучавшего очень искренно.
- По-моему, ты уже многого добилась, - сказал он, окинув ее взглядом.
Она постаралась не покраснеть, но ее обдало жаром. Она явно не в лучшей форме, однако Стен дал ей почувствовать себя привлекательной, даже сексуальной. Интересно, может ли сломанная нога повлиять на рассудок, подумала она.
- Ты замечательно управляешься с бритьем. Стен закончил работу и принялся мыть ногу.
- Я люблю свою работу, - подмигнул он ей.
- А что тебе в ней нравится?
- Комплекс Шалтая-Болтая. Мне нравится собирать людей по кусочкам.
- После того как они рассыпались на кусочки, - поняла она, чувствуя, что начинает уважать его. - И сколько тебе приходится брить ног? - полюбопытствовала она.
- Перед операцией?
Она кивнула головой.
- А, ты имеешь в виду женщин, которые не выносят небритых ног? Ни одной. Тебя - в порядке исключения.
- Это потому, что я юрист, или потому, что когда-то побила тебя в игре один на один?
- Ни то и ни другое. Просто мне всегда нравились твои ноги.
Следующие две недели Дженне пришлось прибегать к помощи братьев и Мэдди. Ей уже опротивел гипс и надоели боль и общая слабость.
Доктор Стен Майклз не переставал ее удивлять. При каждой встрече он проявлял профессионализм и явную симпатию. Она была крайне раздражена своим вынужденным бездельем, а его манера обращаться с больными действовала на нее успокаивающе.
Дженна не знала, чем занять свободное время и как дать выход бурлившей в ней энергии. Она лишилась ежедневных утренних пробежек и плотного делового расписания, при котором у нее иногда не было времени даже вздохнуть.
А теперь свободного времени было хоть отбавляй.
И Дженна стала задумываться.
Например, о том, что у нее маловато друзей, что, с одной стороны, она нервничает, потому что не может вернуться к работе, а с другой - вдруг поняла, что ей хочется чего-то еще помимо работы. Может, она читает слишком много женских журналов, но чем-то же ей надо отвлекаться! Однако впервые за долгие годы Дженна задумалась над тем, от чего она отказалась ради карьеры.
Она вдруг обнаружила в себе какую-то мягкость, даже ранимость, несмотря на то что целенаправленно вырабатывала в себе жесткость, необходимую, чтобы преуспеть в жизни. Это открытие привело ее в замешательство. Сколько раз, лежа в тиши темных ночей одна в постели, она ощущала свою непреклонность как одежду, которая ее стесняла в движениях! Сколько раз мечтала о том, чтобы кто-нибудь держал ее в своих объятиях!
Дженна представляла себе, что будет, если в ее жизни появится мужчина. Не муж и не обязательно пылкий любовник и, конечно, не какой-то фантастический мужчина, а просто приятный человек, который бы ей нравился и которому бы нравилась она, с кем можно было бы делить радости и невзгоды жизни.
Идея показалась ей привлекательной, она манила, как спрятанная в медальоне фотография, не оставляла даже тогда, когда Дженна вернулась на работу.