Вы, должно быть, разбираетесь в антиквариате, миссис Джонсон?
– Да, я с ними в некотором роде работала. Собственно, так я и познакомилась с вашим отцом.
– Серьезно? Я не знала.
– Это так. Я работала на аукционе.
– В Лондоне?
– В Эдинбурге. А чем вы занимаетесь, миссис Хардвик?
Этого вопроса Анжела не ожидала, и он поставил ее в тупик. В этот самый момент в библиотеку вошел Бен. Он быстро оценил ситуацию и поспешил Саре на помощь.
– Чем она занимается? Дай подумать, дорогая. Анжи прекрасно танцует, обожает водные виды спорта и превосходно тратит деньги. Мои деньги. В чем дело, Ангел? Я что-то пропустил?
– Скажем так, заниматься чем-то другим мне не дает мой собственный отец. Не так ли, папа? Впрочем, миссис Джонсон это вряд ли интересно.
Светский лоск не обманул Сару. Анжела кипела от ярости. Новый враг, сильный враг, и этот враг вряд ли когда-нибудь простит Саре, что она стала свидетельницей унижения.
Не зная, что можно сказать, Сара повернулась к Бену.
– Как вы себя чувствуете? Вид у вас немного усталый. Может быть, вам лучше поужинать наверху?
Бен усмехнулся и тихонько шепнул ей на ухо:
– Сдается, это ТЕБЕ лучше поужинать наверху, а то Ангел тебя съест.
Вслух он громко заметил:
– Как же я могу бросить своих гостей! Все готовы к ужину? Я лично готов.
Сара вцепилась в его руку, словно в спасательный круг.
– Уже пора?
– Вот допью виски – и идем. Настоящее кукурузное виски делают только в Техасе, знай это. Так, на всякий случай.
Анжела промурлыкала, беря отца под руку с другой стороны:
– Ты пьешь виски, папа, а это нехорошо. Тебе вреден алкоголь, я беспокоюсь...
Она взглянула прямо в глаза Саре и медленно договорила:
– Тебе не нужно переоценивать свои силы.
Бен осторожно высвободился из рук дочери.
– Я счастлив, что ты за меня переживаешь, Анжи, но и Марку я уже это сказал, и тебе повторю: я совершенно здоров, а присмотрит за мной прекрасная Сара. Она – мое лучшее лекарство.
Сара едва не поежилась под леденящим взглядом Анжелы, но промолчала. К счастью, в этот момент в комнату вошли Марк Рэндалл и Обадия Джоунс, секретарь семьи Рэндаллов, их друг и доверенное лицо. На редкость, надо сказать, неприятное лицо. Нет, он не был уродом, но всегда был как-то слишком бесстрастен.
Анжела переключилась на вновь пришедших, а Сара про себя подумала, что даже бесстрастная физиономия Обадии излучает больше приветливости и вежливости, чем красивое загорелое лицо Марка.
Бен пожал ее руку и тихо заметил:
– Не позволяй Марку или Анжеле взять тебя в оборот. Они сгорают от любопытства, и это вполне естественно, но ты просто продолжай играть свою роль. Главное – не дай им начать тебя расспрашивать. Тогда все пройдет, как и задумано.
Сара кивнула, с отчаянием думая о том, что ей очень не хватает такой непоколебимой уверенности в себе. Старый волк чувствовал себя в своей стихии – опасная игра, интрига, закрученный сюжет, мистификация, но Сара опасалась, что окажется не слишком гениальной актрисой. К тому же неприязнь Марка и откровенная ненависть Анжелы – это не игра, а реальность.
Она никогда не думала о деньгах, в особенности о деньгах Бена. В Англии у нее остались долги, но...
– Вы думаете, они поверили, что мы любовники?
– О да! И знаешь что? Мне это начинает нравиться.
Ужин был накрыт в комнате, которую Бен называл столовой, а Сара была склонна назвать парадным залом. Огромная, освещенная ярким светом хрустальных люстр, мерцание которых отражалось в хрустальных фужерах, столовая подавляла своими размерами. Хорошо, что они в Техасе. В Шотландии на обогрев такой комнаты потребовалось бы несколько каминов, не считая парового отопления.
Мраморный пол, белизна крахмальной скатерти, сияние столового серебра, аромат цветов... Шуршание шелка, деликатное покашливание мужчин...