Я пялилась на Амели и задумчиво ковырялась вилкой в еде. Надеюсь, никто не заметил, как покраснели мои щёки. Что Амели имела в виду? Я заметила лишь недовольный, гневный взгляд. Он определённо не переносил меня, и я не имела ни малейшего понятия, почему.
- Дядя Итан, мне бы снова хотелось брать уроки игры на гитаре, - я попыталась сменить тему. - Раньше у меня было несколько занятий. Ты знаешь кого-нибудь, с кем бы я могла заниматься дальше? Деньги, конечно, не проблема.
После смерти моей мамы Итан сообщил мне, что я унаследовала неприлично большую сумму денег.
- Гм, я не знаю. Бри, тебе кто-нибудь приходит на ум? - он обратился к Бри, которая стояла у плиты.
- Спроси-ка доктора Эриксона. Ему точно придёт кто-нибудь на ум. - Она улыбаясь подошла к столу и поставила большую тарелку с нарезанными фруктами между нами. - Как долго ты уже играешь?
- Два года, и мне это доставляло большое удовольствие. Я, может, и не природный талант, но хотела бы не отставать.
- Думаешь, ты сможешь совмещать и школу, и плавание? - спросил Итан и положил дольку яблока в рот.
- О, я хорошо усваиваю материал. - Это было даже слабо сказано, по всем предметам у меня было "отлично". Кроме учёбы на острове делать больше нечего. - Я могу попробовать и, в конце концов, это ещё не точно, что я в команде по плаванию.
Итан кивнул.
- Я поспрашиваю, обещаю.
Несколькими днями позже лист с новым составом команды пловцов висел на доске объявлений. Я стояла напротив и внимательно читала имена. Большинство из них ни о чём мне не говорили. Я оказалась в списке, Кэлам и, к моему сожалению, Валери тоже. Я не позволю этому испортить моё настроение, решила я. Я буду видеть его два раза в неделю. В моём животе запорхали бабочки.
- Ты в команде?
Я не слышала, как он подошёл. Его близость вызвала покалывание в затылке. Все хорошие намерения его игнорировать остались за бортом. Звук его голоса совсем не казался радостным. Развернувшись, чтобы посмотреть на него, мне пришлось поднять взгляд. И правда, его глаза были абсолютно светлыми, но несмотря на это, он умудрялся смотреть на меня мрачно.
- Какие-то возражения?
Кэлам молча и слишком резко посмотрел на меня, и я заметила, что мои ноги превращаются в пудинг. Потом он развернулся и ушёл. Я обессилено прислонилась к стене.
Что он о себе возомнил, рассержено подумала я, когда снова отыскала способность держать равновесие. Вероятно, он был расстроен тем, что я плавала быстрее, чем его Валери. Тупой идиот. Я рассержено пошла на свой следующий курс.
Глава 5
В следующий вторник после школы я отправилась в город. Было тепло, и я была рада вновь увидеть Софи. Дома всегда было слишком шумно, чтобы спокойно почитать или подумать.
Я срочно нуждалась в новых книгах. Мне хотелось чего-нибудь романтичного, и я знала, что смогу отыскать это у Софи. К счастью, я обнаружила этот магазин сразу после моего приезда, иначе у меня были бы огромные проблемы. Магазин Софи был для меня золотым дном.
Войдя в магазин под звук колокольчика, я вновь была очарована, как и в первый раз. Это был не магазин, это было маленькое чудо. В тусклом свете не было видно никого кроме меня.
Я закрыла стеклянную дверь, украшенную изящным белым орнаментом. Пахло старой бумагой и определённо свежезаваренным чёрным чаем. Раздалось бренчание, и Софи появилась из-за занавески из сотен разноцветных стеклянных бусин.
- Эмма! - воскликнула Софи, и в её голосе отчётливо слышалась радость. - Как прекрасно, что ты пришла. Пошли. - Она потянула меня вглубь магазина. - Осмотрись пока тут. Я как раз заварила чай, ему лишь нужно немного настояться. У вас, детей, сегодня был долгий день в школе, тебе нужно подкрепиться.
Она покачала своей головой и исчезла за бренчащей занавеской. Я улыбнулась, и усталость за прошедший день упала с моих плеч.
Полки не указывали никакой систематики. Книги не были рассортированы ни по авторам, ни по темам. Кожаные корешки старых книг выглядывали между совсем новыми. Я с любопытством вытащила одну старую книгу. "Робинзон Крузо" стоял прямо рядом с книгой французских рецептов. В детстве это была моя самая любимая книга. Я пролистала её, любуясь старыми рисунками. Потом я поставила её на то же самое место, хотя на самом деле это не играло никакой роли.
Повсюду на полках стояли лампы для чтения, наполняя проходы тёплым светом. Всё больше и больше находилось сокровищ. Я обнаружила "Моби Дика" рядом с "Князем Макиавелли". Более новое издание "Гордости и предубеждения" стояло наряду с "Галльской войной Цезаря" на латыни. "Миссис Дэллоуэй" Вирджинии Вульф, любимая книга моей мамы, лежала под стопкой журналов "National Geographic". Я вытащила её и отряхнула переплёт. При воспоминаниях о моей маме моё сердце кольнуло болью. Неужели после её смерти прошло уже десять недель? Я в задумчивости побрела дальше. Целая полка была занята бесчисленными произведениями Шекспира. И это была единственная полка, где можно было различить хоть какую-то систему.
Кэлам любил Шекспира. Он собрал всё, что смог найти в магазине, рассказала мне Софи. Я провела рукой по книгам, которые он так тщательно рассортировал.
- Я не понимаю, почему мужчины настолько педантичны, - сказала Софи позади меня. - Мой муж не понимает, как я здесь что-то нахожу. Но ему не обязательно сюда приходить. Он отыгрывается дома. Там у каждой книги своё место, и пока оно не определено, книга не встанет на полку. - Она улыбнулась мне, передразнивая интонацию доктора Эриксона. - Я позволяю Кэламу получить это удовольствие. Если он полагает, что есть книги, которые нужно сортировать, пусть делает это.
- Мне нравится, как всё расставлено, - сказала я. - Можно натолкнуться на книгу, которую никогда бы не нашёл.
Софи посмотрела на меня сияющими глазами.
- Пошли, чай готов.
Подтолкнув меня, она провела меня через ряды и усадила на старое скрипучее кресло из коричневой кожи. На столике стояли дымящийся чай и маленькие печенья.
Я сняла свою куртку и бросила её рядом с сумкой на покрытый пушистым ковром пол. Потом я положила в свою чашку сахар и добавила молока. За это время я приучила себя пить такой чай, чтобы меньше скучать по своему горячо любимому латте макиато из Старбакса.
- Ну, - начала Софи. - Как у тебя дела?
- Я очень скучаю по маме, а иногда и по большому городу, - заговорила я, запинаясь.
Она понимающе кивнула.
- Когда я приехала сюда, мне всё казалось чужим и ужасно провинциальным, - сказала Софи. - Я ещё не рассказывала тебе, что мы познакомились в Париже и тут же влюбились друг в друга.
Я заметила, как по её лицу скользнула печаль.
- Я всегда была достаточно импульсивной.
Это я поняла с первого взгляда.
- Я поехала с ним, когда он получил сообщение, что его отец при смерти. Мои родители были в ярости, но они ничего не могли поделать.
По тому, как она сидела передо мной, укутанная в светло-зелёный кафтан с неизменно звенящими браслетами, я с лёгкостью могла представить, как в Париже шестидесятых годов она попала под обаяние молодого авантюриста из Шотландии, а он - под её.
- Когда мы сюда прибыли, я была в шоке. Ни театров, ни балов, ни библиотек. Но я была влюблена. С годами я свыклась. Мы часто ездили в Эдинбург. Мой муж считал своим долгом, показать мне, что здесь есть не только пастбища, овцы и горы. И хотя скоро уже пятьдесят лет, как я здесь живу, для многих я до сих пор чужестранка. Но сейчас остров - мой родной дом. - Она посмотрела на меня. - Я желаю, чтобы и для тебя он им стал.
- Ты знаешь, я рада, что Итан и Бри приняли меня, - ответила я. - Я никогда не понимала, какого это жить в большой семье, и я боялась этого.
- А что ты думаешь теперь?
Я пожала плечами.
- Хаотично, шумно и, вопреки всем ожиданиям, здорово, - я замолчала и почувствовала, как на мне задержался полный понимания взгляд Софи. - Теперь я надеюсь, что наконец станет по-настоящему тепло. Вечно плохая погода угнетает.
- Да, - согласилась она. - Тут поможет одно: читать, читать, читать. - Она вскочила с места, и мрачное настроение улетучилось. - Тебе нужно что-нибудь для сердца.
Я кивнула, неуверенная, что она под этим подразумевает.
- Не безвкусица, которую читают многие туристки, приехавшие на лето.
Её руки порхали по воздуху. Я молча следовала за ней по рядам. С любовью она проводила по корешкам книг, и я задавалась вопросом, что она ищет. Она вытащила книгу и протянула её мне. "Анна Каренина, - прочитала я, - Льва Толстого". Об этом я никогда не слышала. Я углубилась в аннотацию. Звучало многообещающе.
- Говорю сразу, - услышала я Софи, направившуюся дальше, - ты будешь плакать. Это чудесная и ужасно печальная книга. - Она остановилась у полки с Шекспиром. - "Ромео и Джульетту" ты знаешь, - пробормотала она себе под нос. - Попробуй-ка "Отелло", тогда для начала тебе будет достаточно. В следующий раз, обязательно расскажи, понравились ли тебе книги.
Я улыбнулась. Как будто я и так не делала этого постоянно. Я собрала вещи и поблагодарила Софи. На улице уже смеркалось.
- Не нужно меня благодарить, моё дитя. Я радуюсь, когда ты приходишь. - Она поцеловала меня в щёку, и я уже развернулась к двери, как в этот момент она открылась. Я тут же натолкнулась на человека, вошедшего в магазин. Это был Кэлам. Он качнул головой из-за моей неуклюжести и отпустил меня, когда узнал, что это была я.
Этого короткого момента было достаточно; места на руках, которых он касался, горели, словно от огня.
- Кэлам, - воскликнула Софии, - жаль, что ты не пришёл чуть раньше. Эмма приходила ко мне на чай.