Джентльмены, расположившиеся в позолоченных креслах, обитых китайским шелком, были ближайшими друзьями наследника трона. Одним из них был веселый и непосредственный лорд Уорчестер, другим - герцог Рутландский, слывший отличным знатоком лошадей. Третьим был лорд Олванли - жизнерадостный и остроумный, - без которого любая вечеринка казалась бы скучной. Он получил великолепное образование, свободно и без всякого акцента говорил на французском, был умен и славился своими спортивными достижениями.
Четвертым джентльменом был лорд Ярмут, сын маркиза Хертфордширского. Он не уступал принцу в своем знании живописи и стилей мебели. "Лорду Ярмуту невозможно всучить ни подделку Ван Дейка, ни копию Рубенса, - признала на прошлой неделе хозяйка одного популярного салона, а потом добавила: - что, как я подозреваю, было проделано с герцогом Девонширским".
Оглядев всех присутствующих, лорд Доррингтон с улыбкой произнес:
- У вас какие-то проблемы? Создается впечатление, что сегодняшний вечер станет для меня вечером принятия серьезных решений.
Вместо ответа принц взял картину, которая стояла возле его кресла, и трагическим жестом протянул ее лорду Доррингтону.
- Взгляни на это! - промолвил он.
Картина была небольшой и без рамы. Она потемнела от времени и находилась в ужасном состоянии.
Лорд Доррингтон взял картину. Казалось, его высочество с трудом сдерживал нетерпение в ожидании суждения его друзей.
- Я нашел ее сегодня в одном магазинчике недалеко от Пиккадилли,- сообщил он. - Ее затолкали в дальний угол. Не знаю, почему она привлекла мое внимание. Уверен, если ее отреставрировать, окажется, что она принадлежит кисти хорошего художника.
- Готов поставить двести гиней, - заявил лорд Олванли, - что это - мазня какого-нибудь провинциала, который просто выбросил свое творение.
- Согласен с тобой, - сказал герцог Рутландский. - Я горжусь своей способностью сразу же отличить истинные произведения искусства и хороших лошадей! Мне кажется, что в данном случае вас, сир, ввели в заблуждение.
- Мне известно только то, что мы потратили кучу времени в разговорах об этом грязном куске
холста, - пожаловался лорд Уорчестер. - Почему бы нам не отправиться к Уайту или в какое-нибудь другое заведение, где мы могли бы увидеть Венер во плоти, вместо того чтобы выискивать их светлые лики под толстенным слоем грязи?
- С чего ты взял, что на картине изображена Венера? - сердито проговорил принц.
- Мне показалось, что слева проглядывает нечто, похожее на обнаженное женское бедро, - ответил лорд Уорчестер. - Черт побери, надо обладать зоркостью сокола, чтобы хоть что-то разобрать!
Принц бросил на него пренебрежительный взгляд и повернулся к лорду Доррингтону.
- Итак? - нетерпеливо спросил он.
- Вы готовы принять мое мнение, сир? - поинтересовался тот.
- Естественно, - ответил принц. - Я не помню, чтобы за долгие годы нашей дружбы ты хоть раз ошибся. Я не забыл, как ты, в отличие от остальных, уговаривавших меня остановиться на итальянце, поддержал меня, когда я решил купить голландского художника.
- Согласен, тогда мы ошибались, - великодушно признал лорд Ярмут.
- Рад слышать, что ты признаешь свою ошибку, - проговорил принц. - Итак, Доррингтон, я жду, когда ты выскажешь свое мнение: действительно ли я откопал еще одну жемчужину для своей коллекции?
Наступила тишина. Лорд Доррингтон принялся тщательно исследовать картину, поворачивая се
под разными углами к свету. Наконец, растягивая слова, он медленно произнес:
- Мне хотелось бы взглянуть на нее при дневном свете, сир. При комнатном освещении можно легко ошибиться. Однако я уверен, почти уверен, что это Тициан.
- Тициан! - вскричал принц. - Вы слышали, господа, я опять оказался прав! Если Доррингтон утверждает, что это Тициан, можете поставить свою последнюю рубашку, что это именно так!
- Как я уже сказал, - спокойно продолжал лорд Доррингтон, - мне хотелось бы взглянуть на нее днем. К тому же, ее нужно очистить.
- Мне кажется, тот реставратор, которого ты порекомендовал мне на прошлой неделе, великолепный специалист, - заметил принц.
- На его мнение можно положиться. Я считаю его лучшим реставратором в стране. - Лорд Доррингтон обвел всех взглядом и спросил: - Вам нужны доказательства, или вы согласны поверить мне на слово?
- Мы поверим тебе на слово! - поспешно проговорил лорд Уорчестер. - В противном случае нам пришлось бы просидеть здесь до утра. Я честно признаю, что был неправ. А ты, Рутланд?
Герцог посмотрел на. принца.
- Да, сир, признаю, что вынес свое суждение на основе поверхностного осмотра. Но мне тоже хотелось бы взглянуть на картину при дневном свете, чтобы удостовериться, что Доррингтон не ошибся.
- Сир, как вы смотрите на то, чтобы отправиться туда, где весело, где Венеры смотрят на вас призывным взглядом, а для тех, кто предпочитает карты, расставлены ломберные столики?
Принц покачал головой.
- В последнее время подобные заведения не привлекают меня.
На лицах остальных мужчин появились лукавые улыбки. Им было прекрасно известно, что принц, чья семейная жизнь потерпела полный крах, мечтает, чтобы к нему вернулась госпожа Фитцхерберт.
Его роман с леди Джерси закончился, во всяком случае с его стороны. Однако ему не так-то просто было отделаться от этой настойчивой дамочки, которая продолжала осаждать его высочество.
В настоящее время принц настойчиво ухаживал за госпожой Фитцхерберт, добиваясь ее благосклонности. Иногда он доводил себя до такого исступления, что его друзья начинали бояться за состояние его рассудка.
- Раз вы, сир, не желаете составить нам компанию, тогда, надеюсь, вы извините нас и позволите откланяться? - спросил лорд Уорчестер.
- Конечно, - ответил принц. - Развлекайтесь, ночь только начинается.
- Действительно, - согласился лорд Олванли. - А ты, Доррингтон, поедешь с нами или ляжешь спать?
- Может, я присоединюсь к вам чуть позже, - проговорил тот.
Молодые люди попрощались с принцем. Было совершенно очевидно, что им не терпится отправиться на поиски развлечений. Во всяком случае, у двоих из них руки так и зудели от непреодолимого желания ощутить в пальцах карты.
После их ухода лорд Доррингтон опять взял картину и стал рассматривать ее.
- Уверен, что не ошибся, - спустя несколько мгновений сказал он. - Я поражаюсь тому, как вам, сир, удалось разглядеть такой шедевр, даже несмотря на его плачевное состояние.
- Я не сомневался в своей правоте, - удовлетворенно сообщил принц. - Картина была оправлена в уродливую раму, которая вся облупилась и потрескалась. Я оставил ее в магазине. Хозяин не мог вспомнить, откуда у него эта картина - он считает, что купил ее на распродаже где-то в провинции.
- На таких распродажах довольно часто попадаются настоящие сокровища, - пробормотал лорд Доррингтон. - Жаль, что у нас мало времени, чтобы бывать там.
- Я знал, что прав! - повторил принц. - Но остальные так горячо убеждали меня в моей ошибке, что я в конце концов стал сомневаться.
- Всегда нужно доверять своей интуиции, сир, - заметил лорд Доррингтон.
- Ведь моя интуиция никогда не обманывала меня, не так ли? - проговорил принц.
- Совершенно верно, никогда, сир. - Бросив на принца задумчивый взгляд, лорд Доррингтон спросил: - Скажите, сир, что вы чувствуете, когда находите вещь, внешний вид которой вызывает у вас сомнения, хотя в глубине души вы уверены, что это истинное сокровище?
- Очень интересный вопрос, - ответил принц. - Думаю, я испытываю своего рода покалывание. Возможно, некоторые в подобных ситуациях ощущают некий зуд в пальцах - я не уверен.
- Азарт, - медленно повторил лорд Доррингтон. - И при этом внутренний голос подсказывает, что вы абсолютно правы.
- Точно! Именно так! - с горячностью согласился принц. - Мне трудно описать это чувство, и все же я испытываю его каждый раз, когда все начинают с пеной у рта убеждать меня, что, появившись на распродаже, картина голландского художника ничего особенного собой не представляет.
- Не слушайте их, сир.
- Я так и делаю, - ответил принц. - А сейчас я собираюсь показать тебе картины, которые повесил в Зимнем саду. Я хочу узнать твое мнение.
Лорд Доррингтон проследовал за принцем через великолепные и богато украшенные комнаты Карлтон Хауса, где разместились изумительная мебель из Франции, изящные канделябры, каминные часы, зеркала и бронзовые статуи. Стены украшали гобелены, везде был расставлен севрский фарфор и другие бесценные произведения искусства.
Почти еженедельно принц пополнял свои коллекции. Он неустанно рыскал по распродажам и мелким магазинчикам, отыскивая в них комоды и горки работы Райзнера и Вейсвейлера, мраморные бюсты Куазво, изделия из бронзы Келлера.
"Они стоят тех долгов, которые наделал принц", - отметил про себя лорд Доррингтон.
Но наиболее ценными приобретениями были картины: работы английских и французских живописцев, шедевры кисти Ван Дейка, Патера, Греза, Лемана и Клода. Все они были развешаны заботливой рукой принца.
Парламент ворчал по поводу огромных долгов его королевского высочества, король приходил в ужас от баснословных сумм. Народ потешался над его увлечением, а карикатуры высмеивали невероятную расточительность наследника престола.
Только лорд Доррингтон считал приобретения принца удачным вложением денег и одобрял его действия.
- Сомневаюсь, что вы добьетесь признания своей деятельности при жизни, сир, - заметил он, рассматривая развешанные в Зимнем саду картины, - но ваши потомки и последователи оценят ваши усилия.