- Говард, пожалуйста, не забудь выпить лекарство, - миссис Лэнгсли смотрела на деверя с явным беспокойством. - И не пей так много кофе - он тебя возбуждает.
- Мама, ты перевернула чашку. Бренда, скорее несите салфетку - миссис Лэнгсли пролила кофе.
По тому, как странно жестикулировала миссис Лэнгсли, я догадалась, что она плохо видит.
- Вы не ответили на мой вопрос, - услышала я голос Говарда. - Я спрашиваю: вы все продолжаете верить в то, что с вами в один прекрасный момент случится чудо?
- Пожалуй, да. По крайней мере мне бы очень хотелось, чтоб оно случилось. Но это, как вы верно выразились, очень личное.
- Браво! - он весело рассмеялся и снова откинулся на спинку стула.
Каро наклонилась ко мне и прошептала:
- Прости его. Я не знаю, когда он играет, а когда…
- Я всегда играю. - Говард смотрел на племянницу сердито, хотя, могу поклясться, его ярко-голубые глаза отчаянно смеялись. - Я играю всю жизнь. Вы что, об этом не догадываетесь?
- Говард, дорогой, ты помнишь, как нас с тобой застигла буря и мы спрятались в гроте? - Я обратила внимание на выражение лица миссис Лэнгсли - она сейчас напоминала мне юную кокетку. А во взгляде было сплошное умиление.
- Мама! Как тебе не стыдно. Лора может о нас подумать Бог знает что.
Я в удивлении уставилась на подругу. Мало того, что она сказала это каким-то неестественным голосом - это было так не похоже на Кэролайн, которую я успела довольно хорошо узнать за время нашего московского общения. Впрочем, подумала я в тот момент, все мы время от времени говорим и делаем не свойственные нам вещи. Мне стало грустно от этого весьма банального открытия.
- Но что плохого в том, если два молодых существа внезапно осознают, что их влечет друг к другу с невероятной силой? Да и твой отец всегда имел любовниц.
Каро вскочила и направилась к двери.
- Актриса, игравшая Дездемону, сделала из нее бессмысленную куклу, и весь спектакль превратился в голливудский боевик с максимумом спецэффектов и минимумом человеческих эмоций. Зато она была великолепна в роли леди Макбет. Увы, этот спектакль так никогда и не увидел света, - произнес Говард.
Каро громко хлопнула дверью. Я слышала ее быстрые шаги по коридору.
- Истинные эмоции - вот чего нам всем так не хватает. Мисс Лора, а вам хочется острых ощущений? Или у вас в России это блюдо не считается столь экзотичным, каким оно давно стало у нас?
- Позвольте мне ответить на ваш вопрос, скажем, через неделю, - сказала я. - Сперва я бы хотела отдохнуть и отоспаться.
- Позволяю. - Он изобразил на своем лице монаршее великодушие. - Что касается чуда, мисс Лора, оно с вами непременно случится.
Говард встал из-за стола и, слегка припадая на левую ногу, направился в сторону небольшого рояля в нише возле окна. Мне бросилось в глаза, как странно он одет: широкие шаровары из тяжелого серого шелка, расшитый бисером черный бархатный пояс, белая шелковая рубашка с жабо. Он был высок и очень статен и, несмотря на хромоту, двигался грациозно и легко. Играл он довольно профессионально, хотя более странного исполнения Шуберта я не слышала никогда. Не доиграв, он вдруг громко захлопнул крышку.
- Это все бесполезно, - сказал он, глядя в пространство между камином и дверью. - Люди воспринимают музыку, как набор красивых мелодий, которые обязаны ласкать их слух. Почему, спрашивается, они не могут воспринимать всерьез того же Моцарта?
- Потому, что мы любим радоваться и боимся страдать.
- Неужели? Вы боитесь страдать, мисс Лора?
- Наверное. А вы?
- Я не знаю, что это такое. Серьезно. Зачем страдать? Это прибавляет лишние морщины и делает нас скептиками. Если только мы, как Иисус Христос, не считаем страдание смыслом нашей земной жизни. А что, если нам совершить прогулку? - предложил вдруг он. - Надеюсь, вы умеете ездить верхом, мисс Лора?
- Каро наверняка захочет поехать с вами. - Миссис Лэнгсли усмехнулась. - Я бы сама с удовольствием прокатилась верхом. Ты помнишь, Говард, как мы с тобой…
- Она совсем рехнулась… - шепнул мне Говард, когда мы шли по дорожке к конюшне. - Она напоминает мне бездарную актрису, которая собралась доказать всему свету, что она по меньшей мере Вивьен Ли. А у Кэролайн очень скверный характер. Поэтому она никак не может выйти замуж.
Астрата оказалась очень смирной и послушной лошадкой, и я сумела быстро преодолеть свои страхи. Мы ехали рядом по гравиевой дорожке, почти касаясь друг друга ногами. Тропинка вела в глубь материка или, если хотите, острова - Ирландия представляет собой большой остров, как, впрочем, и все остальные земные тверди. Вокруг были заросли вереска. С неба изредка срывались мелкие капельки дождя.
Говард переоделся в черные кожаные штаны, куртку и сапоги со шпорами. Это здорово смахивало на маскарад, а маскарад ассоциировался в моем восприятии с праздником. Кто из нас не любит праздников?
- Кэролайн вас ревнует, - внезапно сказал Говард.
- К вам или наоборот?
- Какая разница? Если хотите, и так и так.
- Странно. Почему же тогда она не поехала с нами?
Говард хлестнул Астрату, и она резко рванулась вперед. Я с трудом удержалась в седле.
- Вы настоящая романтическая героиня, - сказал Говард, когда мы очутились в прозрачной роще молодых берез. - Итак, мисс Лора, вы, насколько я понял, знаете, что такое страдания. - Говард спешился и протянул мне руку. - Идите сюда. Я не люблю разговаривать на серьезные темы, когда мои ноги не чувствуют под собой земной тверди.
- Вероятно. Только я не считаю себя романтической, а уж тем более героиней.
- Вы умеете страдать, но вы избегаете страданий. Это потому, что вы слишком серьезно относитесь к этой жизни. Влюбившись, вы изводите себя и того, кого любите. Вы не умеете наслаждаться любовью, мисс Лора.
- Может, вы научите меня этому? - не без насмешки спросила я.
- Вряд ли вы мне позволите. Наверняка они успели наговорить вам про меня черт знает что. - Он вдруг крепко стиснул мой локоть. - Вы нравитесь мне, мисс Лора. Только меня пугает ваша серьезность. Она вводит меня в соблазн преподать вам урок. Вам никогда не преподавали уроков подобного рода, мисс Лора?
- Я уже не школьница. Далеко не школьница, - пробормотала я и почему-то покраснела.
- Конечно же, нет. Вы очень сексуальная женщина, верно?
- В любви главное не секс, а… Но это никому не интересно.
- Мне это очень интересно.
- Я вряд ли смогу когда-нибудь влюбиться. Это уже все в прошлом.
- Не зарекайтесь. Правда, здесь у вас мало шансов. Я не в счет. Тем более, что я так и не определился в сексуальном плане. Думаю, вы бы смогли обратить меня в свою веру. Если бы захотели.
- Я подумаю и сообщу вам о своем решении.
- Не тяните с ним, мисс Лора.
Он помог мне взобраться на лошадь и галантно поцеловал руку.
- Хотите, дам совет? - спросил он, когда мы подъезжали к дому.
- Да, мистер Лэнгсли.
- Зовите меня Говардом. Слово "мистер" в устах красивой девушки звучит как "дедушка". Он очень прост, этот совет. Влюбившись, не спешите отдать себя мужчине сразу и без остатка. Ну, а если вы влюбитесь в меня, сделайте все возможное, чтобы я вас ревновал. Свою роль нужно продумать всю от начала до конца. В противном случае вас ждет полный провал. Ясно?
- Не совсем. - Мне вдруг стало весело. - Скажите, а домашние не догадываются, что вы ломаете комедию? Или же они вам умело подыгрывают?
- Вы слишком прямолинейны, мисс Лора. Я буду называть вас просто Эл. Можно? Так вот, к чему вам сразу нужно знать все наши планы? Оставьте хоть что-нибудь на потом. Иначе будет неинтересно.
Он мне весело подмигнул.
- Нет, это не настоящие портреты наших предков, хоть Ланс и утверждал, будто они являлись ему во сне, а потом писал их по памяти. Хотя, возможно, это они и есть, кто знает. - Каро задумчиво усмехнулась. - Помимо таланта, Ланселот был наделен живым воображением.
- Был?
Каро ответила не сразу. Мы сидели на диване в большом зале, стены которого были увешаны портретами в тяжелых темных рамах. В углу тихо потрескивал каминный огонь, отгороженный массивной чугунной решеткой. Во всех комнатах этого большого мрачного дома, который хозяева называли замком, с наступлением темноты всегда топились камины - с моря тянуло свежестью, а со стороны пустоши часто наползал туман.
- Я ничего не знаю, Лора. Если Ланс жив, он ведет себя бесчеловечно - за семь лет ни весточки о себе. - Каро встала и приблизилась к большому, похожему на гробницу секретеру, достала откуда-то из его недр альбом, переплетенный в темно-синюю кожу. - Вот взгляни. Это мой брат в возрасте восемнадцати с половиной лет. За полгода до того, как он исчез.
С цветной любительской фотографии на меня смотрел молодой человек с прямыми темно-русыми волосами почти до плеч и пронзительно голубыми широко поставленными глазами. Казалось, они мне улыбались, хотя губы были плотно сжаты, а лоб прорезала угрюмая складка.
- Он мне кого-то здорово напоминает. Господи, да ведь он копия твоего дяди Говарда! - воскликнула я.
- Ты права. Но это лишь поверхностное сходство. Ланселот похож на отца. Сейчас я покажу тебе его фотографию.
У мистера Лэнгсли были такие же прекрасные глаза, как и у его младшего брата и сына, однако они смотрели на мир презрительно и даже недобро. К тому же у него был тяжелый подбородок человека, обладающего сокрушающей силой воли.