- Какая же я дура, - объявила она. - Слов нет! Просто перед этим я бродила по чердаку и, видимо, слегка перенервничала.
- Почему? Чердаки всегда влияют на вас таким образом?
Холодный тон Филипа Дрю показался Харриет горстью мелкого льда, брошенного в лицо, их глаза встретились, и девушку покоробили гнев и неприязнь во взгляде доктора. И почему-то ей почудилось, что его глаза стали еще темнее.
- Конечно нет. - Смущение Харриет возросло, она запнулась в поисках подходящих слов - простого объяснения, удовлетворившего бы всех. - Но было так темно…
- А вы боитесь темноты?
- Нет. - Румянец быстро вернулся на лицо Харриет, теперь щеки ее уже пылали огнем. - Обычно не боюсь! Но здесь довольно темные ночи…
- Тогда почему, дорогая, ты отправилась на чердак под самый конец дня? - Замечание Гэй выглядело резонным.
Харриет все еще лихорадочно подыскивала удобное объяснение для доктора Дрю:
- Я… я кое-что искала.
- А тут выскочило привидение и напугало вас! - Филип Дрю недружелюбно улыбнулся, он принадлежал к людям, которые ни при каких обстоятельствах не верят в подобную чушь. - Должен заметить, вы сами выглядели не очень реально, когда шли по комнате мне навстречу… словно только что говорили с чем-то или кем-то не вполне от мира сего. Привидения обычно не разгуливают в брюках, не то я мог бы легко принять вас за одно из них и обратился бы в бегство, избавив от столь неприятного столкновения лицом к лицу.
- Пожалуйста. - Харриет била легкая дрожь, ясные зеленые глаза умоляюще смотрели на него. - Я уже сказала, что вела себя глупо и прошу прощения…
- Но, дорогая, ты не обязана извиняться, а доктору Дрю следовало позвонить. - Свой упрек Гэй подсластила полуулыбкой фиалковых глаз. - Какая польза от снотворного, если среди бела дня меня напугала до смерти сестра? - Затем она покровительственно обняла Харриет за плечо. - Но я прощаю тебя, дорогая, - заверила Гэй.
Доктор Дрю прислушался к бою часов в холле и вспомнил, что приглашен на обед.
- Прошу прощения, - бросил он резче, чем раньше, - но мне пора. Мисс Стайлс, рекомендую принять на ночь пару таблеток вашей сестры, а завтра я загляну и проверю, все ли с вами в порядке. Последствий не предполагаю, но кто знает. - Его неприятная, бесстрастная улыбка словно дразнила Харриет. - Не припомню, чтобы когда-либо производил на людей такое неудачное впечатление, но всегда бывает первый раз. И приношу свои извинения за то, что не позвонил в дверь. Завтра исправлюсь.
Когда доктор Дрю исчез в дверях, ведущих в сад, и они услышали шум отъезжающей машины, Гэй легко передернула плечами, словно стряхивая смутивший ее инцидент. Экономка объявила, что обед готов. Они вошли в столовую, Гэй настояла, чтобы Харриет выпила стакан кларета, потом дождалась, пока уберут суп, и только тогда завела разговор о настоящей причине обморока. Харриет призналась, что просто не понимает, в чем дело.
- Не замечала за тобой прежде ничего подобного. - Несмотря на свое положение тяжело больной вдовы с пониженным аппетитом, Гэй окинула критическим взглядом рыбное суфле и с тревогой осведомилась, что последует за ним. Ответ, что будет дикая утка, а после утки клубничный пирог, она встретила с облегчением и успокоилась. - Ты вовсе не слабонервная истеричка. Помню, мы были совсем детьми, когда ты спугнула одного взломщика.
- Видимо, тогда я была храбрее, - пробормотала Харриет с набитым суфле ртом.
- Да, наверно. Но, честно говоря, доктор Дрю, входящий через дверь в сад, - не такое уж необычное зрелище. Мне он показался чертовски привлекательным в вечернем костюме. Интересно, куда он отправился, - с заблестевшими глазами заметила она. - Вокруг не много людей, ради кого стоит так одеться на званый обед.
- Возможно, он обедал не у наших соседей, - ответила Харриет.
Гэй явно заинтриговало предположение сестры. Она подлила себе вина.
- Возможно, он пригласил кого-то на обед… на вечер. Такой необычный мужчина, очень видный и светский, в таком захолустье явно не в своей стихии. Давай как-нибудь пригласим его на обед.
- Считается, что ты приходишь в себя после жестокого удара, - напомнила ей Харриет. - А вдовы на ранних стадиях вдовства обычно не развлекают своих врачей. Вероятно, будет лучше, если ты немного подождешь.
Но Гэй только улыбнулась и с нетерпением ждала, пока горничная подаст блюдо с дикой уткой.
- Возвращаясь к твоему обмороку… - начала она.
- Нет, нет! - взмолилась Харриет. - Я сама его не понимаю и не горжусь, что поставила себя в дурацкое положение. - Она не знала, почему все еще скрывает от сводной сестры находку на чердаке. Во-первых, сейчас, в столовой, Харриет уже не очень верила, что на самом деле наткнулась на живописное полотно, похожее на портрет Филипа Дрю в костюме эпохи Регентства. Лучше она предпримет еще одну вылазку на чердак и убедится наверняка, прежде чем что-нибудь расскажет.
Этим вечером Гэй раскладывала пасьянс, а Харриет села за фортепиано и праздно пробежала пальцами по клавишам. На крышке фортепиано все еще стояла коробка со снотворным. Но Харриет не собиралась пользоваться пилюлями.
Ей не нужно успокаивать нервы лекарствами.
Глава 3
Следующий день был одним из тех погожих деньков, что обещают возвращение лета, хотя оно уже улетело на золотых крыльях, а толстый ковер листьев на дороге ясно говорил, что осень уже вступила в свои права.
Харриет взяла мольберт в сад и решила написать садовую стену. Над стеной виднелись конюшенные часы, и ей удалось ввести часы в картину… и флюгер на их верхушке, и буйство виргиний, густо увивших одну из пристроек.
Картина получалась вполне реалистическая, так как Харриет не была настоящей модернисткой. К своей живописи она подходила по-модернистски, но с исключительной осторожностью, и главным ее коньком было смешение цветов. Цвет завораживал ее… и она щедро пользовалась красками - но с определенной долей самоограничения. До сих пор Харриет удалось продать мало картин, и она очень жалела, что, скорее всего, не сможет попасть в Лондон к началу своей выставки - ради нее она как проклятая работала несколько месяцев - и вынуждена положиться на помощь друга, который сообщит ей позже, как прошел показ.
Хотя Гэй сказала, что обойдется и без нее, Харриет слишком хорошо знала, что, когда придет время ехать в Лондон, на Гэй навалится очередной приступ скорби и она не посмеет покинуть бедную сестру.
Вечером Харриет, в светло-коричневых брюках, бледно-желтом свитере, с распущенными волосами, любовно склонилась над мольбертом и, с головой уйдя в любимое дело, испытывала огромное удовольствие, как вдруг в ее уголке сада появился доктор Дрю, приблизился и, прежде чем заговорить, немного понаблюдал за ее работой.
- Неплохо. - Похвала прозвучала холодно и словно сквозь зубы, Харриет откинула волосы и посмотрела на доктора со сдержанной неприязнью.
- Не стоит хвалить из вежливости, - сказала она. - Кому-то мои картины нравятся, кому-то нет.
- Я не сказал, что мне нравятся ваши картины. Но с другой стороны, не могу сказать и обратного. Не любить их глупо. Ваши произведения похожи на ванну из духов.
- В каком смысле?
- Тонешь в цвете. Не сомневаюсь, придет время, когда люди будут наслаждаться созерцанием подобных картин.
- Спасибо. - Харриет говорила неловко и отчужденно, а доктор Дрю уселся на траве и скрестил ноги, как сапожник.
- Я заметил, что утром при моем появлении вы даже не побледнели. Когда я комментировал вашу работу, вам даже не понадобилась нюхательная соль. Это потому, что при дневном свете я вас меньше пугаю, или моя ужасная сущность проявляется только в сумерках?
- Глупости говорите. - Харриет начала складывать кисти, а доктор наблюдал за ней… за движениями маленьких красивых рук, грациозными поворотами запястий. Блестящие в солнечном свете ее волосы были прекрасного светло-янтарного цвета, а кожа чиста, как заря. - Если думаете, что вчера я притворялась, - пожала она плечами, - меня это не волнует.
- О, я совершенно уверен, что не притворялись. - Доктор предложил девушке сигарету, но она отрицательно покачала головой. - Вы были без сознания целых пять минут, прежде чем открыли глаза. И этот крик… У вас, видимо, превосходные легкие.
Глядя на него, Харриет слегка покраснела.
- Похоже, мне следует опять извиниться, - сказала она. - И я извинюсь, если хотите.
Он тоже покачал головой:
- Не за что.
- Но ведь вас разозлила такая бурная реакция на ваше непрошеное появление вчера вечером?
- Готов признать, оно было непрошеным.
- Впрочем, в гостиной было не так уж темно!
- Чуть темнее, и вы могли бы не перенести подобный шок.
Харриет бросила на доктора внимательный взгляд:
- Вы знаете о своем портрете на чердаке?
- Разве есть такой? - проговорил тот невыносимо спокойным голосом.
- Ну, конечно, портрет не ваш. Мужчина, который позировал для него, умер более ста лет назад. Но сходство с вами поразительное! Я… сначала я не могла поверить, что это не вы.
- И этим объясняется испытанный вами шок, когда я вошел из сада?
- Да.
Утреннее солнце пригревало, в этот час сад был царством мира и спокойствия. Плодовые деревья гнулись под еще не собранным урожаем, и розовые яблоки вперемешку со шпалерными сливами и грушами щедро дарили Харриет необходимое для ее полотна богатство цветов и оттенков. Под деревьями ярко зеленела недавно подстриженная трава. Небо над головой было почти по-итальянски голубым, несколько белых облаков плыли по нему, как белые лодочки по безмятежному морю.