Его пронзило прикосновение к ее коже. Ее рука была такая маленькая и казалась такой хрупкой в его ладони… прохладная и все–таки обжигающая.
- Все довольно сложно, Скотт. - Она притихла, заметив, что ему не хотелось прикасаться к ней. - По–научному это называется "повреждения коллатеральных связок". Проще говоря - разрыв связок. Придется делать операцию.
- Еще только предстоит? - Макларен бросил взгляд на очертания ее тонких ног под одеялом.
- Да, назначили на завтра, на девять тридцать утра. Они хотели сначала меня немножко подкормить.
Его губы чуть шевельнулись в сдержанной улыбке. Видно, такой улыбки, на какую она надеялась, ей не дождаться.
- Да, выглядишь ты так, будто тебя ветерок может унести.
- Мне приходилось очень строго следить за весом. Такова плата за успех. Я дошла почти до полного истощения. К тому же гастроли очень выматывают. Сядь, пожалуйста. - Она показала на кресло. - Ты такой высокий.
Такой сильный, такой полный жизни, такой душераздирающе красивый, он словно заполнил собой всю комнату. Даже воздух начал вибрировать.
Вот он рывком подвинул к кровати кресло, пристроил на нем свое мускулистое тело.
- Винни передает тебе привет. Она прочла в газете о твоей травме и показала статью мне. Очень расстроилась, само собой.
Алекс опустила голову, подбирая нужные слова.
- Винни всегда любила меня и поддерживала, даже когда я так все запутала. Прости меня.
- Алекс, это уже древняя история, - отрезал он. - Что случилось, то случилось, и делу конец.
- Но ведь остаются шрамы? - Она подняла к нему свои янтарные глаза.
- Такова жизнь. - Макларен пожал плечами. - Главное, мы вовремя поняли, что из этого ничего не могло выйти. Так что говорят врачи? - Он демонстративно сменил тему.
- Возможно, я больше не смогу танцевать, - просто ответила она.
- Тяжело тебе, наверное. - Он говорил ровным голосом, ничем не выдавая своих чувств. Вот ведь колдунья, опять ему, как прежде, хочется защищать, оберегать ее. - Кто будет оперировать? - Черт, он совсем не собирался так расстраиваться из–за ее проблем - Надеюсь, хороший специалист?
- Самый лучший. - Алекс взглянула ему в лицо, и ее густые ресницы взметнулись, точно крылья бабочки.
Алекс… какая страшная власть ей дана!
- Можно мне услышать его имя? - Макларен говорил таким тоном, будто ее магия нисколько его не волновала.
- Ну конечно, - вздохнула она. - Иэн Томлинсон. Лучший хирург–ортопед в Австралии. Мне повезло, он только что вернулся, полгода работал в Канаде. Он обещал сделать все возможное, но предупредил, чтобы я не слишком надеялась.
- Может быть, он все–таки ошибается. - Макларен не мог не попытаться утешить ее. - Тебе очень больно?
Ее глаза казались слишком большими на треугольном личике. Она была очень бледна, великолепная кожа и чувственный рот не тронуты косметикой. Впрочем, Макларен всегда считал, что в косметике она не нуждается.
- Каждые несколько часов мне дают лекарство. Знаешь, Скотт, я как–то притерпелась к боли.
- А где твои друзья? Или они только присылают цветы? - Макларен, наконец, обратил внимание на изысканные и явно дорогие букеты. Он чуть было не потянулся прочитать имена на карточках, но вовремя сдержался.
- Меня навещают, - объяснила Алекс. - Но в конце недели труппа уедет на фестиваль в Аделаиду.
- Кого–нибудь особенно ждешь?
Ее ресницы опустились, скрывая выражение глаз. Алекс не хотела, чтобы он догадался, насколько она беззащитна перед ним. Он так мучительно красив. Он возмужал и выглядит еще более значительным, чем всегда. По–прежнему вокруг него как будто потрескивает электричество, по–прежнему сверкают его глаза, но стремительная смена выражений его подвижного лица теперь уступила место спокойной, властной уверенности.
- В моей жизни нет мужчины, Скотт. Если ты это имел в виду.
Он посмотрел на нее скептически.
- Извини, но трудно поверить.
- И все–таки это правда. У меня почти не остается времени ни на что, кроме работы. Я ведь очень целеустремленная… была.
- Мне ты можешь об этом не рассказывать. - Макларен смотрел на нее в упор.
Алекс вскинула голову, открыв изящную линию шеи.
- А как ты жил все это время? - спросила она. - И Винни? Я так по ней соскучилась!
- Хорошо жили, - сардонически ответил он. - Мы оба здоровы. Винни все пишет рассказы. Издатель готов их с руками оторвать. По–моему, они так хорошо раскупаются благодаря иллюстрациям.
- Волшебство! - Впервые за время разговора Алекс улыбнулась.
В ее глазах по–прежнему сверкали чудесные золотые искорки. Ее губы чарующе изогнулись. Алекс, прелестная кошечка, прячущая в мягких пипках свои острые коготки…
"Эгоист! - кричала она ему тогда, вся дрожа от возмущения, такая грациозная и хрупкая на вид, но при этом удивительно сильная. - Ты думаешь только о себе! Твоя Мечта. Дело твоей жизни. То, что нужно тебе. Блистательный Скотт Макларен, повелитель миллиона акров, хозяин Мейн–Ройял! Ты и меня хочешь взять в собственность! Ну, а я не стану ходить по струнке! Не будет этого, слышишь?"
Он очень хорошо слышал. У нее всегда был бурный темперамент, но никогда раньше она не была такой решительной, не отстаивала так упорно свою независимость. Дождавшись, чтобы он влюбился в нее до безумия, она вдруг объявила ему свой выбор: прежде всего она хочет добиться профессионального успеха. Муж и дети для нее, оказывается, дело далекого будущего. А пока он должен смириться с тем, что им придется надолго разлучиться.
Какой же он был дурак! Не догадывался, насколько она честолюбива, насколько зациклена на своей карьере. Он–то думал, она чувствует то же, что и он, а она молчком строила свои планы. Женщины все коварны, не то что мужчины. Предательницы. Когда дошло до дела, она, хоть и твердила о своей вечной любви к нему, все–таки предпочла карьеру.
А он никогда ее не обманывал. Алекс выросла на Мейн–Ройял и хорошо знала, что ферма требует от своего владельца полной отдачи. Бросить ферму значило бы вышвырнуть прочь свое наследство и свои обязательства по отношению ко всему клану Макларенов. Алекс всегда это знала. И только накануне помолвки дала ему понять, что желает завоевать свое место в обоих мирах.
Но это было невозможно. Скотту от нее была нужна не только физическая страсть, которую она разделяла, - в ней заключались для него все счастье и весь смысл жизни. А ей было этого мало.
- О чем ты задумался? - спросила она, когда затянувшееся молчание стало невыносимым.
Он ответил не сразу:
- Если хочешь знать, я погрузился в воспоминания.
- Не слишком приятные, судя по выражению твоего лица.
- Не слишком, - отрезал он, глядя мимо нее на дверь. - Кажется, тебе пора принимать лекарство.
В комнату решительными шагами вошла полная симпатичная медсестра и заговорила с Алекс жизнерадостным тоном, как будто обращаясь к ребенку:
- Ну, вот и я, золотко. - Она подала Алекс капсулу и бумажный стаканчик с водой. - Проглоти–ка это, умница моя.
Разговаривая, она жадно разглядывала Макларена, который сидел по другую сторону кровати. В жизни не встречала такого красивого мужчину. Какие глаза! Хотя атмосфера в комнате не сказать чтобы очень нежная. В воздухе чувствуется гроза.
- Если понадобится меня позвать, нажми на кнопку, - неожиданно для самой себя сказала она, уже выходя из комнаты.
- Какого черта? - иронически осведомился Макларен, когда медсестра скрылась за дверью. - Коли понадобится позвать? Я что, представляю какую–то угрозу?
- Вероятно, она почувствовала напряженную атмосферу, - сухо предположила Алекс. - Раньше ты не выглядел таким суровым. Ты же ни разу не улыбнулся с тех пор, как вошел сюда.
- С чего мне улыбаться? - возразил он. - Меня совсем не радуют твои травмы.
У Алекс перехватило горло.
- Вот за это я тебя и полюбила, помимо всего прочего, - тихонько проговорила она. - Тебе не все равно, когда рядом кто–то страдает. Не зря на ферме тебя просто боготворят.
- Ты и сама имела там немалый успех… когда–то.
- Я знаю, мне нет прощения…
- Печально, но факт, - согласился Скотт и откинулся в кресле. - Что было, то было, но я приехал не затем, чтобы ворошить прошлое. Мы с Винни беспокоились за тебя. Одно время ты много для нас значила. Когда ты выйдешь из больницы, за тобой будет кому ухаживать? Ты, наверное, будешь в гипсе? Недель на восемь?
Макларен не мог отвести от нее глаз. Жар–птица со сломанным крылом…
- Если повезет, гипс снимут уже через шесть недель. - В ее словах не было и следа жалости к себе. - Скотт, у меня все будет нормально. Пусть Винни не волнуется за меня.
Его удивительные глаза сузились.
- Ты не изменилась. Я так и знал, что ты это скажешь. И все же - к кому ты сможешь обратиться?
На самом–то деле обратиться ей было практически не к кому. Она жила в мире балета, все ее подруги - балерины, такие же, как она, - были связаны жестким графиком выступлений.
- Я могу нанять кого–нибудь, - заявила Алекс решительно. В ее душе боролись гордость и страшная тоска по нему.
Скотт как–то весь напрягся.
- Ты должна знать, что Винни рвется исполнить, как она считает, свой священный долг. Твои родители доверили ей заботу о тебе. Она очень тяжело пережила наш разрыв.
Алекс беспомощно пожала плечами.
- Я пишу ей так часто, как могу.
- И она тоже тебе пишет. Это не тайна. Но ты не сообщила ей о травме.
- Не хотела огорчать. Я не думала, что об этом напишут в газете, да еще так пространно.
- Дорогая Александра, - сухо ответил Скотт, - ты знаменитость.