– Отличный кофе, – улыбнулся Калеб.
– Я всегда варю из свежесмолотого. – Сейдж вернула ему улыбку.
Он встал. Она тоже. Они подошли к двери.
Но что это была за дверь…
Фанера. Глазка нет.
– Вы забыли кое-что, – заметила Сейдж.
У нее в руках был его пиджак.
– Спасибо. – Он не сдвинулся с места. – Значит… все будет в порядке?
– Да, конечно, – быстро ответила она.
Слишком быстро.
– Послушайте, может, вы позвоните подруге? Не стоит сегодня оставаться одной…
– Да… нет… не беспокойтесь…
Калеб посмотрел на диван. Он был уродлив, как смертный грех, и размер будто для кукольного домика, но у него была широкая откидная подушка и сложенное сбоку одеяло.
– Выглядит уютно.
Сейдж покраснела. Почему? Неужели знает, что он собирается сказать?
– Я остаюсь, – решил он. – На диване. До утра.
– Нет, это…
Калеб вытащил из кармана пиджака телефон, позвонил водителю и сообщил, что его планы изменились.
– Передайте вашему боссу: пусть пришлет мне счет и лично для вас добавит сверху двести долларов. Да. Уверен. Пожалуйста.
– Нет… – начала Сейдж. – Подождите…
– Помните, я говорил о моей привычке поступать по-своему, когда я считаю это важным? – Калеб расстегнул пуговицы на манжетах рубашки и закатал рукава. – Это как раз такой случай.
– Но я в безопасности. Я…
– У меня есть знакомые, – перебил он ее. – Утром я помогу вам найти нормальную работу и нормальную квартиру.
– Калеб. Нет… Действительно…
Он поднял руку и отвел с ее лица волосы:
– Вам нужно знать обо мне еще кое-что. Я могу быть упрямым, как мул.
Его глаза скользнули по ее лицу, задержались на губах. Желание поцеловать Сейдж стучало в нем, как молот. Но Калеб не собирался это делать. Он остался на ночь, чтобы защитить ее. Только поэтому.
Лжец!
Он хотел ее. Ужасно, однако не собирался воспользоваться ситуацией…
Хотя поцеловать, пожалуй, можно. Один раз…
Черт возьми!
– Идите спать, – бросил он почти грубо. – Отдохните. А завтра поговорим.
Сейдж не стала спорить.
Интересно, не означает ли это, что у нее та же проблема и ей в голову пришла такая же мысль?
Калеб скрипнул зубами. Он не собирался ничего выяснять.
Сейдж прошла в ванную и закрыла за собой дверь. Калеб сел на диван, сбросил ботинки и лег. Он не думал, что заснет, но неожиданно для себя задремал…
Его разбудил какой-то звук.
Это была Сейдж. Она стояла в дверях спальни и смотрела на него.
Глава 3
Уличные фонари отбрасывали мягкий свет на ее лицо. На ней была все та же одежда, волосы спутаны, ноги босые. Она была такой мягкой и нежной, такой желанной, что ему захотелось обнять ее…
Но он сдержался.
Сейдж смотрела на него очень долго, словно решала, что делать дальше.
Хотелось надеяться, что это имеет отношение к нему.
Калеб лежал неподвижно, хотя ощущал ее присутствие всеми кончиками нервов. Он затаил дыхание, глядя на нее из-под полуопущенных ресниц.
Его пульс ускорился. Так же как и мысли.
Подойдет ли она к нему? Наклонится и поцелует? Упадет в его объятия, ища губы?
Или она бродит по квартире по какой-то другой причине? Может, просто никак не может заснуть.
Калеб ждал. Через несколько секунд ответ пришел. Сейдж отвернулась и направилась на кухню. Он вздохнул. Мужчина был разочарован, но в то же время…
Он остался у нее не для занятий сексом. Для защиты. Секс тут абсолютно ни при чем.
Его обуяла жадность. Чистейший эгоизм. И то и другое – преимущественно мужские качества. А Сейдж заслуживает большего, хотя бы за то, что доверилась ему.
Он должен оправдать это доверие.
Честность, если не понимать ее слишком буквально, являлась одним из основных жизненных принципов Калеба. Впрочем, как и всех Уайлдов.
Их старика трудно назвать заботливым отцом. Его всегда больше волновали звездочки на погонах. Тем не менее основы ему заложить удалось.
Честь. Правдивость. Чувство долга. Если человек предан таким вещам, он может смотреть в зеркало не кривясь…
Из кухни струился рассеянный свет.
Калеб услышал, как открылась и закрылась дверь холодильника. Услышал тихий стук стакана о стойку, плеск какой-то жидкости.
Сейдж налила себе воды. Или молока.
И что ему теперь делать? Остаться на диване? Подойти и поинтересоваться, что ей нужно?
Узнать, не нужен ли ей он?
Калеб подавил стон.
Он знал правильный ответ. Нужно закрыть глаза. Повернуться на бок. Притвориться спящим. Это было не только правильно. Это было логично…
Не слишком ли поздно беспокоиться о логике?
Стал бы здравомыслящий человек предлагать, нет, настаивать на том, что он останется на ночь в квартире женщины, с которой едва знаком?
Калеб сел. Пригладил волосы. Не застегнуть ли верхние пуговицы на рубашке? А может, еще и пиджак надеть?
Он усмехнулся.
Потом встал и направился на кухню. Он не старался двигаться бесшумно – ему не хотелось напугать Сейдж, – но, даже если в мужчине шесть футов три дюйма, много ли он нашумит, шагая босиком?
В дверях Калеб остановился. Она стояла к нему спиной.
Светлые волосы спускались почти до пояса.
Желание пробежало по нему, горячее и острое.
"Отправляйся на диван, – приказал он себе. – Уходи, и она никогда не узнает, что ты здесь был".
– Сейдж…
Она повернулась. Стакан выпал у нее из рук на вытертый линолеум и разбился.
Не хотел испугать?!
– Сейдж. Ради бога… это я… всего лишь я.
– О боже! Я подумала…
Ее трясло. Лицо было белым, как молоко.
Осколки разлетелись по всей кухне.
– Не двигайся, – предупредил Калеб. – Ты порежешься.
Слишком поздно. Тоненькая красная струйка присоединилась к разлитому молоку.
Он протянул к Сейдж руки. Она колебалась. Потом обхватила его за шею.
Боже, какое наслаждение!
Мягкая. Теплая. Свежая, словно весенний день.
Он мог чувствовать ее грудь, живот, всю ее целиком.
Ему захотелось притянуть Сейдж еще ближе. Провести рукой по ее спине, наклониться к лицу…
"Прекрати", – приказал себе Калеб.
Это неправильно.
Его мысли. Его желание. Все неправильно.
Может быть, поэтому он говорил без умолку, когда нес ее в ванную.
– Ну вот. – Калеб усадил девушку на крышку унитаза и включил свет над раковиной. – Давайте посмотрим ваш порез.
– Ерунда…
– Скорее всего, так оно и есть… – Он приподнял ее ногу. – Но давайте все же убедимся в этом, о’кей?
Ее нога была маленькой. С высоким подъемом. С ногтями, покрытыми бледно-розовым лаком. Ему захотелось поднести ее ногу к губам и поцеловать.
Стрела желания прошила его тело.
Калеб быстро встал. Повернул краны, отрегулировал воду.
– О’кей, – сказал он и моргнул. Похоже, "о’кей" становилось его любимым словом. – Мыло? Есть. Вода? Есть. Значит, нам нужна только какая-нибудь ткань, полотенце или бинт.
И улыбка Сейдж, которая смотрела на него с непонятным выражением на милом личике.
Калеб знал, как изменить это.
Наклониться. Прижаться губами к ее губам. Пробежаться пальцами по шелковистым волосам…
– Калеб.
Ее голос был очень мягким.
– Да. – Он выжал из себя бодрую улыбку. – Конечно, мои познания в медицине ограниченны, но…
– Калеб… – Она смотрела на него, откинув голову. Он видел, как бился пульс на ее горле.
– Что? – спросил он хриплым шепотом.
Кончик розового язычка скользнул по приоткрытым губам.
– Не надо ничего делать. С ногой уже все хорошо. Смотрите: кровь остановилась, порез едва заметен.
Он наконец смог оторвать взгляд от ее лица. Действительно, кровотечение прекратилось. На месте пореза виднелась тонкая красная полоска.
Что она сделает, если он прикоснется к нему губами? И что тогда будет с ее доверием к нему?
Калеб сделал глубокий вдох, подумал о холодных реках, горных озерах, ручьях и ледниках.
– Марля, бинт… есть что-нибудь? – спросил он хрипло.
– Честное слово, Калеб…
– Я мог бы воспользоваться бумажными салфетками, но тогда вы будете похожи на героиню старой шутки – женщину, пребывающую в блаженном неведении, что ее сногсшибательная экипировка подпорчена тянущимся за ней шлейфом туалетной бумаги.
Сейдж рассмеялась. На это он и рассчитывал.
Смех – это хорошо. То, что ей сейчас нужно.
– О да, мне есть что портить. Экипировка у меня еще та, – заметила она. – Ладно, уговорили. Марля лежит на полке.
Калеб кивнул, намочил марлю, отжал.
– Ну, вот и хорошо. – Он снова опустился на корточки.
Сейдж улыбнулась.
– Чему вы улыбаетесь? – поинтересовался он, подняв глаза и поймав ее улыбку.
– Только тому, что вы говорили правду. Вы действительно очень упрямы.
Калеб приложил влажную марлю к порезу. Откинувшись назад, Сейдж наблюдала за ним. Его руки были большими. Ногти были аккуратно подстрижены. Это не были руки мужчины, который зарабатывает себе на жизнь, сидя за столом. Это были сильные руки. Властные. Мужские.
Как бы она себя чувствовала под ними?
Жар охватил ее тело. Черт! Этот мужчина и так заставил ее полночи проворочаться в постели.
Глупости все это. И нужно с этим заканчивать.
Сейдж откашлялась.
– Мне кажется, я сама виновата.
– Это я виноват. Я вас напугал.
– Я не хотела вас разбудить. Я… Просто я не могла заснуть.