Так волшебным образом переменилась не только жизнь Инги Широбоковой и ее сына Тоши.
Снять комнату Лизе удалось не сразу. Во-первых, выяснилось, что деньги Инга будет платить раз в две недели, и, значит, придется подождать. Во-вторых, не так уж это оказалось легко, найти комнату в нормальной коммуналке - тем более что Лиза не хотела посвящать в свои планы Колю и Наташу.
Она срывала язычки телефонных номеров со всех столбов, звонила, приходила посмотреть - и ужасалась. Господи, неужели можно жить в этих мрачных трущобах, и это называется "просторная комната в центре"! То воды горячей нет, то ванной, с потолка течет, сыро - Лиза представить себе не могла, что в Москве существует подобное жилье!..
Наконец какая-то сердобольная старушка, пытавшаяся сдать смежную комнату в обмен на уход за собой, посоветовала Лизе съездить на Банный переулок.
- Уж там-то найдешь, детка! - убежденно говорила она. - Туда все ходют, кого только нет!
Заплеванный закоулок неподалеку от грязного здания бань испугал Лизу не меньше, чем мрачные комнаты в старых домах. Какие-то небритые мужчины подходили к ней, предлагая:
- У меня живи, зачем тебе комнату снимать? Мы с тобой сживемся…
Апрельское солнце ласково касалось Лизиных волос; она расстегнула куртку и растерянно огляделась. Ей казалось, что она многое повидала за те два года, что прошли после Новополоцка, но здесь она чувствовала себя совершенно беспомощной. Толпа людей, глаза у всех то испуганные, то хитрые, то печальные, то злые, то просто усталые… Неужели здесь можно что-то найти?
- Квартиру ищете, девушка? - неожиданно услышала она.
- Да. - Лиза обернулась на этот спокойный голос.
Перед ней стояла немолодая женщина - как раз из тех, с усталыми глазами. Одета она была не бедно, но без роскоши - и по крайней мере аккуратно; это сразу расположило к ней Лизу. Женщина была чем-то похожа на ее маму - с той же печатью постоянной заботы на лице.
- Вам квартира нужна или комната? - спросила женщина.
- Вообще-то комната: на квартиру просто денег не хватит, - объяснила Лиза. - А вы что, сдаете?
- Сдаю. В самом центре комната, на Грановского.
Сердце у Лизы забилось быстрее: конечно, эта комната наверняка не многим лучше тех, что она уже видела, но не может же такая домашняя, спокойная женщина быть содержательницей какого-нибудь притона! Непременно надо посмотреть. Лиза чувствовала, что наконец нашла то, что искала…
До улицы Грановского они доехали вместе с женщиной - ее звали Тамара Сергеевна.
- Вы понимаете, - рассказывала она по дороге, - у нас так сложились обстоятельства: Ирочка - это моя дочка, Ирочка, - вышла замуж, и, конечно, молодые хотели жить отдельно от нас. Мы-то давно уже в Митине живем, квартиру там получили с мужем двухкомнатную, а Ирочка хоть и с нами жила, да была прописана на Грановского - чтоб комнату сохранить. И вот вышла она замуж, мы ремонт сделали - чтобы им там чистенько было. А они - Господи, что делать! - пожили три месяца, и все! Говорят, не сошлись характерами… Разве можно так, надо же раньше думать, а потом жениться, правда?
Тамара Сергеевна смотрела на Лизу, словно ожидая подтверждения своим словам, но Лиза молчала. "Странно, - думала она. - Почему это такие женщины считают меня просто-таки своей ровесницей, да еще ждут, что я сейчас начну осуждать беспутную молодежь? Неужели я выгляжу так положительно?"
- Вот, решили комнату сдать. Раньше-то мы боялись сдавать - мало ли кто попадется, сейчас люди такие стали, не приведи Бог, комнаты лишишься. А сейчас нам деньги нужны: Ирочка-то у нас беременная…
Все это было Лизе не слишком интересно, но слова Тамары Сергеевны успокаивали ее: похоже, хозяева - нормальные люди, и обстоятельства у них нормальные.
Они вошли в мрачную арку через чугунные ворота, прошли через двор. Лифт не работал, и на четвертый этаж пришлось подниматься пешком.
- Это часто так, - объяснила Тамара Сергеевна. - Мы потому молодого кого-нибудь искали, не гонять же стариков наверх, правда?
В длинном коммунальном коридоре было полутемно.
- Лампочку никак не заменим, - снова объяснила хозяйка. - Вроде видно, ну и ладно, почему мы должны менять, раз не живем, пусть соседи…
- А много соседей? - поинтересовалась Лиза.
- Да комнат-то много, но почти все давно переехали - вот как и мы, в Митино там или еще куда по окраинам. Здесь прописан кто-нибудь, а жить не живут - ждут, может, фирма дом купит, квартиры будут давать. Кому сейчас охота в коммуналке жить, хоть бы и в центре… Семья одна живет без детей, Ольга живет Воронцова - и все. Вы будете четвертая.
Комната действительно оказалась чистой - видно, что ремонт сделали совсем недавно. Диван, письменный стол, платяной шкаф - больше мебели не было.
- Мы все-таки не слишком много здесь оставили, - сказала Тамара Сергеевна с некоторым смущением. - Вы же понимаете, лишней мебели у нас нету, раз Ирочка здесь не живет…
- Вполне достаточно, - успокоила ее Лиза.
Кухня разительно отличалась от комнаты: все та же грязь, уже знакомая по другим подобным квартирам, немытая посуда на чужом столе.
- А вот ваш стол, - показала хозяйка. - Он-то чистый все-таки…
Они вернулись в комнату. Лиза подошла к окну: кремлевские башни видны были невдалеке. Нет, все-таки неважно, какая здесь кухня - разве она собирается готовить для себя что-то особенное?
Самой большой удачей оказалось то, что хозяйку не смутило отсутствие у Лизы прописки. Тамара Сергеевна внимательно изучила ее паспорт и вздохнула:
- Что ж, с пропиской, конечно, было бы лучше, но вы производите такое хорошее впечатление. И потом, ведь вы не лицо кавказской национальности, едва ли вас станут проверять милиционеры…
О цене тоже договорились быстро.
- Можете хоть завтра переезжать, - сказала хозяйка. - Ключ я вам дам, как только заплатите за первый месяц, и живите себе на здоровье. Только белье постельное возьмите свое - у нас, знаете, не избыток…
Инга заплатила ей на следующий день. Лицо у нее было довольное.
- Ты себе не представляешь, Лиза, - сказала она, протягивая зеленые купюры. - Впервые в жизни я не волнуюсь за Тошу, потому что он с тобой! Посмотри, ребенка не узнать, он стал такой веселенький, не плачет, когда я ухожу. Неужели мне наконец повезло?
Лизе действительно легко было с малышом: он оказался покладистым, спокойным и умненьким - даже странно, почему его до сих пор не научили читать. Слушать, как читала Лиза, он готов был часами, и самой большой его мечтой было - научиться читать самому.
Но общение с Ингой угнетало. Безалаберность, легкомыслие этой женщины утомляли Лизу, хотя она давно уже поняла, что нет никакого смысла осуждать людей за то, что они такие, какие есть, а не такие, какими их хотелось бы видеть. Ей часто вспоминались слова Виктора: не надо ждать от людей иного, чем они могут дать…
Но часами выслушивать Ингины откровения, изливаемые под крепкий кофе с ликером и сигаретами, казалось Лизе невыносимым.
- Ну, подумай сама, что у меня за жизнь, - начинала Инга, вернувшись откуда-нибудь и едва присев в кресло в гостиной. - Зачем я вышла замуж за Широбокова, ума не приложу. Ты ведь домой не торопишься? Так, хотелось стабильности, ведь ты вспомни, какое тогда время было - ужас! У папы карьера пошатнулась, все растерялись - как тут было не схватиться за соломинку. И потом, мне казалось: бизнесмен, солидный, ему нужна солидная семья, чтобы жена была приличная и интеллигентная, не какая-нибудь… А ты бы видела его коллег, этих… Слов нет! Я все-таки не понимаю: вот наш Юра - это моего брата Юрой зовут, я тебе говорила? - он ведь тоже в бизнесе, он очень большая фигура, в него даже стреляли, ты представляешь, а ведь стреляют только в самых важных, да? Так вот он - совсем другой. Он такой интеллигентный, веселый, живет как-то понятно, как все нормальные люди живут. А мой Широбоков - что ему надо, что он за человек - не понимаю…
Лизе становилось тоскливо: она не знала, что за человек бизнесмен Широбоков, и ее это совершенно не интересовало. Уже за то можно было посочувствовать, что в жены ему досталась Инга…
- А Слава, конечно, хороший любовник, но разве можно с ним жить? - продолжала Инга. - У него всякие завихрения, я понимаю, он человек искусства, но ведь мне надо думать о ребенке, о его будущем.
Слова Инги сливались в одну бесконечную фразу, и Лиза ждала одного: когда эта фраза завершится. Какой-то Слава, мысли о ребенке - кто бы говорил!..
Но платила Инга исправно, и Лизе не хотелось с ней ссориться. Где найдет она такую работу - необременительную и за приличные деньги? Только иногда, вечерами, в тусклом свете одинокой лампочки, одолевали ее невыносимые мысли: это и есть моя жизнь, и об этом я мечтала - коммуналка с вонючим коридором, взбалмошная барыня как единственная опора, а впереди?..
Только теперь, с головой окунувшись в самостоятельную жизнь, Лиза поняла, что имел в виду Виктор, когда говорил в день их расставания: учтите, Лизонька, убогая жизнь не для вас.
Нет, ей не хотелось побольше денег - как выяснилось, для себя ей нужно было немного; ее не манили сверкающие витрины на Тверской и дорогие автомобили. Не раз и не два она с благодарностью вспоминала Виктора, впервые показавшего ей роскошь этих ресторанов и машин как нечто само собою разумеющееся - как будто для того, чтобы никогда больше не стали они для нее целью жизни… Но однообразие, но беспросветность - вот что было невыносимо!