Джек Макгилл напоминал Кэтрин ее бывшего мужа – такой же самонадеянный, такой же близорукий. Рой и по сей день уверен, что причиной их развода было ее неумение удовлетворить его потребности.
Неумение? Скорее, нежелание. Он сам не хотел признавать ее потребности, и это долго сходило ему с рук. У нее была работа. Были друзья. Сочувствие, привязанность и интеллектуальное общение она находила вне дома. Но однажды ей понадобилась его помощь, и она ее не получила. Это было последней каплей, после этого она не захотела оставаться его прислугой.
По дороге в кафетерий Кэтрин постаралась выкинуть из головы мысли о Рое, но окружающая обстановка мешала ей успокоиться. Она не любила больницы вообще и эту в частности, но уже успела освоиться здесь. Направившись прямо к пакетикам чая, она взяла "Эрл Грей", наполнила кипятком пластиковый стаканчик, расплатилась и села за свободный столик. Тут чей-то голос произнес:
– Простите. Мы не виделись с вами раньше?
Она подняла глаза. Стоявший рядом мужчина был в блейзере, рубашке с галстуком и в джинсах. В густых, коротко подстриженных волосах было больше перца, чем соли. Кэтрин замечала такие вещи – у нее был профессиональный взгляд. Она также отметила, что он приятной наружности.
– По-моему, это было вчера утром. Ранним утром. – Он протянул руку. – Стив Бауэр.
А-а, невролог Рейчел. Она тоже подала ему руку.
– Кэтрин Эванс. Я подруга Рейчел. Вы уже были у нее сегодня?
– Да. – Он сел рядом с Кэтрин. – А вы?
– Я тоже. Что еще можно для нее сделать?
– Пока еще слишком рано об этом говорить. Ей не становится хуже. Это хорошо. – Он откинулся на спинку стула. – Вы живете поблизости?
– Нет, – ответила она, понимая, куда он клонит.
– Мне знакомо ваше лицо. – Он выглядел по-настоящему озадаченным. – Возможно, я ошибаюсь. Иногда, когда видишь лицо, которое врезалось тебе в память, начинаешь думать, что видел его раньше. Вы никогда здесь не работали?
– Нет. Я парикмахер.
– Что ж, у вас эффектная прическа. Кэтрин возвела глаза к небу.
– Я сижу здесь расстроенная, потому что моя лучшая подруга в коме, а вы и ваш персонал ничем не можете ей помочь. Вы же рассуждаете о моей прическе!
– Это невинное замечание, – возразил он.
– Оно совершенно неуместно.
– Нет. Неуместным было бы, если бы я стал обсуждать с вами медицинские подробности состояния вашей подруги или, того хуже, давать вам пустые обещания. Вместо этого я сделал наблюдение. У вас действительно эффектная прическа. Вы владелица парикмахерской?
Он угадал, но Кэтрин ничего не ответила. И почему это врачи считают себя вправе задавать любые вопросы?
– Где вы живете? – спросила она.
– В Пасифик-Гров.
О Боже. Пасифик-Гров – фешенебельное место.
– Семь лет назад я купил там небольшой дом, – сказал Стив Бауэр. – Ближний к океану.
– У вас есть семья?
– Бывшая жена, два сына и дочь, все взрослые.
Это ее удивило. Несмотря на волосы с проседью, она дала бы ему не больше сорока пяти.
– Сколько вам лет?
– Пятьдесят три. А вам?
Внезапно смутившись, она встала из-за стола.
– Достаточно, чтобы понять, что мне пора возвращаться к Рейчел. До свидания.
У школы Джека уже ждали десять ребятишек. Хоуп первой открыла дверцу и забралась на заднее сиденье.
– Как мама? – спросила она.
– Довольно хорошо. Все еще спит, – сказал он как ни в чем не бывало.
Саманта, сев рядом с ним, указала на группу подростков.
– Это мои друзья: Джошуа, Адам, Шелли, Хедер, Брендан, Аманда, Сет и Лидия. Они хотят узнать, как мама. Она пришла в сознание?
Джек помахал рукой, поприветствовав их всех.
– Пока нет.
– Ей лучше? – спросила девочка, стоявшая ближе всех к машине.
Он догадался, что это Лидия, которую он знал только по имени.
– Врачи говорят, что дело идет на поправку, – ответил он. К нему приблизилось лицо мальчика.
– Я Брендан. Моя мама просила передать вам, что подготовка к балу идет полным ходом, так что можете не беспокоиться. В понедельник она звонила маме Саманты, и они обо всем договорились.
Саманта захлопнула дверцу.
– Пора ехать.
– О чем они договорились? – спросил Джек.
– О подготовке к балу. Поехали. Я хочу видеть маму.
– К какому балу?
– К тому, для которого мне нужно новое платье. Я же тебе говорила.
Возможно, говорила, но сейчас ему приходилось держать в голове слишком много всего.
– Откуда взялся этот бал? Тебе всего пятнадцать.
С заднего сиденья последовало торопливое разъяснение, явно рассчитанное на то, чтобы предотвратить схватку:
– В конце года у девятых и десятых классов бывает бал.
– Когда он будет?
– На следующей неделе в субботу, – ответила Саманта. – В этот уик-энд мы должны купить платье. Ты сказал, что поедешь со мной в магазин.
– Папа, – прозвучало с заднего сиденья, – а что нам делать с пикником? Мама собиралась устроить мне пикник.
Джеку показалось, что в руках у него груда кирпичей, а ему подкладывают все новые, и он уже с трудом стоит на ногах. Съездить в магазин за платьем он в состоянии. Но устроить пикник совсем не просто. Джек подумал, что он еще способен наполнить багажник двухлитровыми бутылками с газировкой и доставить их в назначенное место, способен даже купить пару дюжин сандвичей. Но с начала до конца организовать пикник? Для этого был нужен кто-то другой.
– Вечером я позвоню твоей учительнице. У тебя есть ее телефон?
– У мамы есть.
– А что будет с ее выставкой? – спросила Саманта.
– С какой выставкой?
– У мамы открывается выставка в галерее П. Эммета. Это здесь, в Кармеле. Через две недели в субботу. Что, если она до этого не придет в себя?
– Придет, – решил он.
– А если нет? Или если она не придет в сознание хотя бы за неделю до выставки? Картины еще не закончены. Она работала как ненормальная. По-моему, тебе следует поговорить с Беном.
– С Беном?
– С Беном Вулфом. Владельцем галереи. Это он устроил маме выставку. Они встречались, – прибавила Саманта, как ему показалось, со злорадством. – Бен продает больше маминых картин, чем все остальные галереи.
Джек понимающе присвистнул.
– Что же делать с незаконченными картинами? – спросила Саманта. – В его галерее это первая персональная выставка за много месяцев. Мама так мечтала о ней.
– Я поговорю с Беном, – пообещал Джек и тут же перестал об этом думать. Он все сильнее хотел, чтобы Рейчел побыстрее очнулась.
Когда Джек привез девочек в больницу, Бен Вулф был уже там. Каштановые волосы, очки в металлической оправе – вполне заурядный мужчина, если говорить о росте, весе и наружности. Отнюдь не яркая личность, какую, по мнению Джека, должна была выбрать Рейчел. И она еще называла Джека консервативным? Бен Вулф был воплощением консерватизма, однако это ей почему-то не мешало.
Сидевшая рядом с ним женщина была его полной противоположностью. Все в ней кричало о мятеже: от розовых прядей волос до полудюжины сережек в ухе. Еще до того, как их представили друг другу, Джек понял, что она – скульптор из кружка книголюбов, который посещала Рейчел.
Бен Вулф. Чарлин Авалон. Джек вежливо кивал им, пристально вглядываясь в лицо Рейчел. Оно было спокойным, бледным и неподвижным. Он взял ее за руку. Так он чувствовал себя увереннее, как будто имел неотъемлемое право здесь находиться.
– Хочешь рассказать маме, что ты делала в школе? – спросил он стоявшую рядом Хоуп.
– Мамочка, здравствуй, – тихонько сказала Хоуп. – Это я, Хоуп. Я все еще в своих счастливых сапогах.
– Очень глупо, – сказала Саманта.
– А вот и нет. Они напоминают мне о том концерте. Я буду носить их, пока мама не проснется. – Рейчел она сказала: – Гиневра у Дункана. Надеюсь, ей там хорошо. – Хоуп подняла испуганные глаза на Джека: – Чарлин знакома с Дунканом. Она часто бывает у него.
Чарлин кивнула головой.
– У Дункана есть сарай, набитый всяким старым хламом, – сказала она. – Он разрешает брать оттуда все, что мне нужно для работы. – Она улыбнулась Джеку. – Мы с Беном думали, что делать с выставкой. Вы знаете, что у Рейчел намечена выставка?
– Разумеется, – ответил Джек, словно уже давно знал об этом. – Открытие через две недели. Не знаю, успеет ли она прийти в себя. – Он поймал на себе взгляд Бена Вулфа. – Мы можем с вами поговорить?
Оставив Саманту рядом с Рейчел, Джек вышел в коридор. Когда к нему присоединился Бен, Джек спросил:
– Можно перенести выставку?
Бен покачал головой:
– Я обзвонил всех художников, кто выставляется позднее, но две недели – слишком короткий срок. Никто не успеет подготовиться.
– Сколько у Рейчел законченных картин?
Бен поправил очки.
– Не знаю. Она обещала дать восемнадцать. Возможно, если бы я заехал и посмотрел на то, что у нее есть, я бы точнее оценил ситуацию.
Джека удивило то, что Бен до сих пор этого не сделал. Если бы между ним и Рейчел было что-нибудь серьезное, Бен проводил бы много времени в ее мастерской. Как в свое время Джек.
– Вам не стоит беспокоиться. – Бен Вулф слишком вял для Рейчел. Он не способен задеть ее за живое. Он слишком аккуратный, слишком тусклый. С чувством собственного превосходства Джек сказал: – Я загляну в мастерскую и сообщу вам, в каком состоянии картины.