– Где вы столько времени пропадали? – Он наконец решился узнать то, что интересовало его больше всего. Дейдри заколебалась и даже попыталась уйти. Но Алан не отпустил и еще крепче сжал ее плечи. – Я прошу все же ответить мне.
Она снова заколебалась, но потом процедила сквозь зубы с явной неохотой:
– Я была в гостях кое у кого. – Алану показалось, что мир рушится у него на глазах и он сам летит в бездонную пропасть. А она продолжала: – Мне надо было поставить его в известность о том, что все закончилось, перед тем как…
– Перед тем как что? – Алан боялся поверить своей догадке.
Дейдри слегка вспыхнула:
– Перед тем, как я могла бы считать себя свободной и встречаться с кем захочу.
Алану показалось, что он после пребывания в кромешной тьме внезапно вышел на яркий дневной свет. Мир снова засверкал чудесными красками. Он оторвал Дейдри от земли и поднял в воздух. Потом стал кружиться с ней по комнате – все быстрее и быстрее.
– Эй, – она старалась говорить спокойно, – я все-таки не кукла, а живой человек. Уймите свои африканские страсти.
Алан опустил ее, но из рук не выпускал. Через некоторое время он посмотрел на нее, боясь прочитать в глазах Дейдри, что он для нее – просто безмозглый идиот.
– Будет ли мне позволено узнать, чем вызван этот бурный приступ восторга? – недовольным тоном заговорила Дейдри. – Почему вы, собственно, решили, что человека, с которым я хочу встречаться, зовут Алан Феллоуз? – Ее голос звучал жестко.
Тогда он пошел в контрнаступление.
– А почему вы решили, что мне самому захочется встречаться с вами?
Пожав плечами, Дейдри невинно произнесла:
– Но вы-то здесь. – Она отодвинулась от Алана. – Хотите бокал вина? – неожиданно спросила она. – У меня в холодильнике есть бутылка "Шардоннэ".
– Да, это мне не повредило бы.
Он последовал за ней на кухню, но остановился в дверном проеме и стал наблюдать, как Дейдри священнодействует. Она притягивала его, кровь стучала в его висках, и Алан, как ни старался, не мог выйти из того возбужденного состояния, в которое впал, целуя Дейдри. Наверное, думал он, она серьезно увлеклась им, если решилась на разрыв со своим нынешним другом. Но сам этот факт удивил Алана. Большинство тех женщин, которых он знал, так не поступили бы. Они с удовольствием водили шашни сразу с двумя, а то и с большим количеством мужчин. Исключением было наличие со стороны дамы особого стратегического плана в отношении одного конкретного мужчины. Эти мысли проносились в голове Алана, пока он неотрывно наблюдал за ее действиями, любовался стройными бедрами и высокой грудью. Все ее прелести отлично обрисовывали узкая юбка и тонкая кофточка. Как он ее хотел и какую ревность ощущал к тому, кто до него прикасался к этому прекрасному телу!
Все же Алан умел владеть собой, и на его лице внутренняя буря никак не отразилась. Взяв высокий бокал, он попросил у Дейдри разрешения произнести тост.
– Конечно, произносите. Я сама говорить их не умею, но с удовольствием послушаю. – Она прошла мимо него в комнату и села в кресло. – А вам и карты в руки, ведь вы писатель.
– Но я пишу только художественные вещи. Вымысел.
Алан сел рядом с ней, и они чокнулись. Он выпил глоток, а потом спросил ее о том, какой сегодня день. Дейдри сказала, что пятница. Он отпил еще немного вина и задал следующий вопрос о том, какое сегодня число.
– Двадцать четвертое. – Дейдри явно была удивлена его вопросами.
Алан снова отпил из бокала.
– А месяц какой?
– Май.
Она увидела, как он в четвертый раз приложил бокал к губам и сделал очередной глоток. Наконец Дейдри не выдержала и спросила:
– Вы что, провозгласили тост про себя и сами же пьете, не сказав мне за что?
– За это вы можете тоже выпить.
– Наверное, могу. – Она покачала бокалом, как бы поддразнивая Алана, а потом добавила: – Я пью за сегодняшний день, двадцать четвертое мая. – И она отхлебнула великолепного охлажденного вина.
– Это – особенный день, – пробормотал Алан и наклонился к ней, чтобы снова поцеловать. Он ощутил сладковатый вкус вина на ее прохладных губах. От его прикосновений они снова стали теплыми. Она была такой приятной, такой сладкой… С явной неохотой Алан оторвался от рта Дейдри и признался ей, что ее отсутствие заставило его поволноваться.
– Во-первых, ничего страшного не произошло, – спокойно сказала Дейдри, – а во-вторых, – в голосе ее послышалась ирония, – немного поволноваться мужчине даже полезно.
– Я начинаю подозревать, что вы скрытая садистка, дорогая Дейдри!
Алан сказал это в шутку, но она, склонив голову набок, стала размышлять над его словами вполне серьезно. Ее взгляд внезапно стал жестким.
– Женщине иногда можно, и даже нужно быть жестокой, – отрубила она.
– В сердечных делах? Когда она хочет с кем-то порвать?
Алану очень захотелось подробнее поговорить на эту тему, хотя он и понимал, что этот разговор может завести его совсем не туда. Ее светлые очень красивые глаза внимательно изучали его лицо, пытаясь прочитать потаенные мысли.
– Ну а вы-то сами неужели никогда не бываете жестоким? – спросила она.
– Надеюсь, что мне это мало свойственно. Во всяком случае, я стараюсь не быть жестоким. – Алан мог бы многое ей порассказать о своей жизни, в которой было немало встреч и с людской жестокостью, и с подлостью, и с предательством. Но сегодня ему этого совсем не хотелось.
Внезапно Дейдри быстро осушила бокал и встала. Настроение ее явно изменилось.
– Надеюсь, вы пригласите меня пообедать? Я просто умираю от голода, – в лоб спросила она.
Алан с удовольствием остался бы пообедать здесь, но немедленно ответил:
– Конечно!
– Тогда я пойду переоденусь. Чувствуйте себя как дома.
– Вы собираетесь надеть то самое красное платье?
При этих словах Дейдри, задержавшись в проеме двери, обернулась и посмотрела на него. На губах ее опять заиграла улыбка Моны Лизы. Она отрицательно покачала головой.
– Нет, я оставляю его для особенных случаев.
В ее словах прозвучало неясное обещание чего-то в будущем. Но чего? Голос ее звучал еще соблазнительнее, чем прежде. По телу Алана пробежала сладостная дрожь предчувствия. Он подумал, что никогда еще ему не доводилось встречать такой по-настоящему роковой женщины.
Для него было очень странным, что Дейдри – такая красивая, яркая, без сомнения, умная – связалась с феминистками и политическими радикалами. Обычно те женщины, которые там подвизаются, не блещут внешними достоинствами и не особенно умны – только дьявольски агрессивны и истеричны. Таких, как Дейдри, среди них практически не было. Что же ее привело к подобным убеждениям? Понять этого Алан не мог.
Злясь на себя за неумение справиться с чувствами, Алан ждал, пока она закончит переодеваться. Ему пришлось подавить в себе желание потихоньку пробраться в ее кабинет и еще раз просмотреть досье с именами сильных мира сего, подозреваемых ею в сексуальной эксплуатации женщин. А может быть, для этого ему не надо было идти так далеко? Дело в том, что Дейдри, войдя в квартиру, бросила на пол кейс с бумагами, которые она брала с собой на работу. Может быть, то, что ему нужно, было как раз в этом кейсе? Не удержавшись, Алан поднял кейс, но оказалось, что он заперт на шифрованный замок.
Пришлось осторожно положить его на прежнее место. Тогда он вновь наполнил свой бокал и потягивал вино, бездумно глядя в окно. Дейдри все еще не было. Он уже начал волноваться. Но оказалось, что ждал он так долго не напрасно. Дейдри появилась перед ним во всем своем великолепии. На ней было бледно-зеленое платье, плечи и руки оставались открытыми, зато бедра были плотно обтянуты. Волосы огненным потоком падали на плечи, именно так, как ему нравилось. У Алана перехватило дыхание от восхищения. Но тут Дейдри заговорила.
– Надеюсь, что у вас такой нетерпеливый вид, потому что вы горите благородным желанием спасти девушку от голодной смерти?
Он несколько смущенно улыбнулся. Позволит ли она когда-нибудь ему высказать все, что он о ней думает? Алан спросил:
– Мы пойдем или поедем? Я не очень хорошо знаю расположение улиц в этом районе.
– Как вы относитесь к китайской кухне? Здесь есть одно неплохое заведение. До него буквально рукой подать.
– Что же, пойдем.
Дейдри взяла свою сумку, и они отправились в ресторан. До него оказалось вовсе не так близко, как она уверяла, и Алан невольно подумал, что Дейдри наверняка бывала в соседних с ее домом ресторанчиках со своим прежним дружком, – поэтому и решила повести его в заведение, где ее никто не знает. Хорошо бы узнать об этом…
Но Дейдри совсем не была расположена рассказывать всю свою подноготную. Усевшись за столик, она с ходу спросила, не смотрел ли он случайно на этой неделе получасовую передачу, в которой рассказывалось о художниках, иллюстрирующих журналы и книги, и моделях, работающих с ними.
Алан отрицательно покачал головой. Передачи он не видел. Потом поинтересовался, не она ли ее автор. Дейдри рассказала, что она участвовала в создании передачи, хотя идея и принадлежала другому человеку. А она провела необходимые исследования. Голос девушки, когда она об этом говорила, звучал удовлетворенно.
– Кстати, у меня дома есть текст этой программы. Если у вас будет на то желание, я могу вам его показать.
Ага, значит, она допускает, что мы возвратимся к ней вдвоем, подумал Алан. Ему пришлось уткнуться в меню, чтобы Дейдри не заметила радостного блеска его глаз. Раз она хочет, чтобы они вернулись к ней домой вместе, то… то она готова и на все остальное. Она желает его так же, как он – ее.