Внезапно Бренда увидела детскую его глазами. Повсюду валяются грязные подгузники, коричневые пятна покрывают все поверхности, включая ее пижаму, все покрыто слоем детской присыпки, занавески сорваны, и сама она выглядит ужасно: потная, липкая и растрепанная.
Сложив руки на груди, Клинт рассматривал Бренду, раскачиваясь на каблуках.
- Я уже почти закончила, - с достоинством заявила Бренда.
- Вижу. Когда ты окончательно закончишь, можешь заняться другой комнатой, которую я давно хотел разрушить. - Глаза Клинта подозрительно блеснули.
- Не смейся!
- Я не смеюсь.
- Я старалась изо всех сил.
- Не сомневаюсь.
- Вот! - Бренда с победоносным видом засунула последнее полотенце в резиновые трусы и, подняв Бекки, представила ее на обозрение.
- Что это такое? - осторожно спросил Клинт.
- Изобретательность в лучшем виде!
- Выглядит так, словно у нее там тыква. Белая, бугристая тыква.
Клинт подошел и взял дочь на руки. Плечи у него затряслись, и он расхохотался. Откинув голову Клинт смеялся от души, но Бренда обрадовалась бы больше, если бы не она явилась причиной его веселья.
Она вспомнила, что ее цель заключалась в том, чтобы заставить Клинта смеяться.
Но это еще не все.
- Это моя вина, - с трудом произнес Клинт, вытирая слезы, выступившие на глазах. - Я забыл, как ужасно впервые менять подгузник в одиночку. Однажды я даже воспользовался клейкой лентой.
- Серой такой, - со знанием дела сказала Бренда, снова удивившись, когда ее сестра успела стать знатоком мужчин. Вряд ли этому способствовал заумный Митч.
- Верно. Несколько раз нам с Бекки пришлось принимать душ. Мы ухитрялись испачкаться так, что только белки глаз были видны.
Бренда рассмеялась. Всего несколько минут назад она сомневалась, что когда-нибудь сможет смеяться. Но разве у Клинта нет дара превращать плохое в хорошее? Он даже не пытается: просто у него инстинкт находить нужное слово и жест.
Клинт протянул руку и потрепал Бренду по подбородку, словно члена своей команды, который только что выполнил опасную для жизни миссию.
- Ты молодец, - сказал он.
Это вряд ли походило на признание в любви, но даже от этой маленькой похвалы у девушки закружилась голова.
- Отправляйся удить свою рыбу. - Она протянула руки к ребенку.
- Знаешь, - с сомнением сказал Клинт, - я мог бы остаться. Не думаю, что сегодня есть клев.
- Не смей жалеть меня! - возмутилась Бренда. Что может быть хуже жалости?
- Я не жалею, но…
Но.
Короткое слово зачеркнуло все, что ему предшествовало.
- Это всего лишь непредвиденное затруднение. День пройдет хорошо.
- Конечно, - неуверенно согласился Клинт.
- Иди. Я нахожу оскорбительным, что ты считаешь меня неумелой.
- Я никогда не говорил этого.
- По глазам видно.
- Никогда не думай, что можешь угадать что-то по моим глазам, - тихо сказал он, сделав к ней шаг.
Бренда затаила дыхание. Она чувствовала, что Клинт собирается поцеловать ее.
Но этого не произошло. Свет в его глазах померк так быстро, что у нее возникло сомнение, не привиделся ли он ей.
Передав ей Бекки, Клинт сказал:
- Я остаюсь. Ненадолго. Покажу тебе, как надевать ей памперсы и делать еще кое-что.
- Что?
- Ты знаешь, что такое стиральная машина?
- Смутно.
- Микроволновка?
- Да.
- А пылесос?
- Гмм…
- Ладно, начнем со стирки, потому что, судя по всему, тебе придется заняться ею.
Они одновременно посмотрели на коричневое пятно, украсившее желтую пижаму Бренды.
- Я уверена, что справлюсь.
- Ты когда-нибудь стирала?
- Миллион раз, - солгала она. Стирка - это когда ты бросаешь несвежие вещи в корзину для грязного белья, а потом получаешь их чистыми. Во время путешествий происходит то же самое.
- Ты ужасная лгунья, - тихо сказал Клинт.
Бренда не смогла снова сказать, чтобы он ушел. Потому что ей очень хотелось, чтобы он остался.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
- Здорово!
Клинт искоса взглянул на Бренду. Очевидно, он ей действительно нравится.
Глядя на нее, он понял, что поставил себя в трудное положение. Рядом с ним в тесной ванной комнате находится поразительно привлекательная женщина. Она чувствует себя совершенно непринужденно в его рубашке, которая едва прикрывает ее загорелые бедра. Ему приходилось видеть Бренду в очень коротких шортах, но тогда она не выглядела такой неотразимо сексуальной.
Странно, что, облачившись в мужскую рубашку. Бренда перестала походить на принцессу-сорванца. В ней появилась утонченная женственность. Прикусив ровными белыми зубами кончик своего очаровательного розового язычка, она осторожно насыпала в машину стиральный порошок.
- Кажется, ты говорила, что делала это миллион раз, - заметил Клинт, пересаживая Бекки на другое бедро.
- Конечно. - Она показала ему язык.
Что происходит? - недоумевал Клинт. Одной из самых богатых молодых женщин в мире нравится заниматься стиркой? Она действительно думает, что это здорово? Нет, Бренда никогда в жизни не стирала.
Бренда отвела глаза, чтобы избежать его пытливого взгляда.
- Ты читаешь Бекки книги?
- Конечно. Чтение способствует развитию речи.
- Представляю, как вы сидите вдвоем в большом кресле перед камином. Она гулит и пытается схватить "Войну и мир" или что-нибудь такое же развивающее. Как трогательно!
Хотя картина, нарисованная Брендой, оказалась точной, Клинт с нетерпением ожидал редких минут спокойного отдыха с дочерью после множества дневных забот. Однако он почувствовал раздражение.
Трогательно? Он ненавидел это слово. И почему женщины находят отцов-одиночек очень трогательными?..
Клинт решил перевести разговор на другую тему.
Бренда лжет, и это касается не только стирки.
- Почему, интересно, - сказал он, тщательно подбирая слова, - тебе нужно участвовать в гонках, карабкаться на ледники, прыгать с парашютом и рисковать жизнью, если тебе нравятся такие простые занятия, как стирка?
Бренда ухмыльнулась.
- Не знала, что ты следишь за моими "подвигами". Я польщена.
- Напрасно. Джейк все время рассказывает о своих дочерях.
- Ах, вот что…
Не разочарована ли она, что в его интересе нет ничего личного? Что он не следит за ее приключениями, просматривая бульварную прессу?
Но разве он не покупает каждую газету, в которой появляется ее фотография? Черт! Его начинает удивлять, почему он следит за ее жизнью.
Бренда начала загружать стиральную машину во второй раз.
- Ты не ответила на мой вопрос, - напомнил ей Клинт, не обманутый сосредоточенностью, с которой его гостья бросала вещи в бак.
- Дело не в том, что это мне нравится, - неохотно призналась она.
- Тогда в чем, Бренда?
- Кто знает? - резко ответила она.
Клинт почувствовал, что должен остановиться. Чтобы понять комплексы мисс Кинг, нужна целая жизнь, и даже ее, по-видимому, не хватит.
"И все-таки, смогу ли я увидеть настоящую Бренду Кинг?"
- Кто знает? - повторил Клинт. - Ты знаешь.
Она сердито посмотрела на него, пожала плечами и нахмурилась.
- Адреналин, - сказала Бренда. - Жизнь или смерть. Он заставляет почувствовать ценность жизни. И я чувствую, что живу.
Что она чувствует в остальное время?
В ответе Бренды было больше, чем Клинт хотел узнать. Она молода и привлекательна; она может поехать туда, куда пожелает, и иметь все, что захочет. Но в душе у нее - пустота и одиночество. Она ищет себя, а не приключений.
Клинт всегда это чувствовал.
- Отбеливатель? - спросила она, стремясь уйти от продолжения разговора.
- Этот подходит только для белого белья. И потом, пятна исчезли, и мы можем обойтись без него.
- Клинт, кто бы мог подумать, что тебя ждет такая судьба!
Действительно, никто не мог знать этого; даже такой человек, как он.
- Итак, теперь это твоя жизнь? Ребенок? Стирка? Приготовление еды, уборка…
- Не забудь цветы и рыбную ловлю, - сухо подсказал Клинт. - Ассоциацию родителей и учителей, церковный хор, общество любителей орхидей…
Бренда не обратила внимания на его юмор.
- Тебе не скучно?
Он мог бы сказать, что все еще работает у ее отца, но ему не хотелось, чтобы Бренда проникала в тайны его жизни.
"Что я испытываю - скуку или удовлетворение? Или просто, просыпаясь каждое утро, пытаюсь выжить в трудной ситуации? Я воин без войны, и, как у Бренды, поле битвы находится во мне самом."
Ребекка погибла в ужасной автокатастрофе спустя несколько дней после крещения ребенка, и Клинт внезапно оказался в мире, к которому не был подготовлен. Беспомощный маленький человечек полностью зависел от него, и это подорвало его уверенность в себе, в своих силах и собственной непогрешимости.
Смерть Ребекки и младенец, оказавшийся у него на руках, сделали Клинта более смиренным.
Но, слава богу, что у него есть дочь, о которой надо заботиться. Иначе он бы погиб. Но не от разбитого сердца, как всем хочется думать.
"Нет. От чувства вины, что мое сердце не разбито.
Я совершил страшную ошибку, женившись на Ребекке".
- Ну, ладно, - сказал Клинт, закрывая машину. - Когда белье…