Она трижды намылилась и трижды смывала воображаемые следы их лап. И ей вновь стало так обидно за пережитое унижение от тех, кого бы она и близко к себе не подпустила, от жалкой беспомощности, которая заставляла кричать ее - такую самоуверенную и красивую - от страха перед этими грубыми скотами, в чьей власти она так непростительно глупо оказалась. Особенно этот Зефир, который так больно дергал ее за волосы и все требовал самого гнусного унижения… Слезы вновь потекли по ее щекам, смываемые горячей водой.
- Наташа, я принесла халат, - раздался из-за двери голос сестры.
- Спасибо, - тихо всхлипнув, отозвалась она, - я потом возьму.
- Тебе, кстати, муж звонил.
- Давно?
- Час назад.
- Хорошо, спасибо.
Ее милая сестрица, которая была младше почти на пять лет, отличалась удивительно вздорным характером, в котором жевательная, как Наталья ее называла, невозмутимость (то есть невозмутимость выражения лица человека, жующего жвачку) сочеталась порой с самыми отчаянными выходками. Одна из них, которую она выкинула еще в пятнадцатилетнем возрасте, ей особенно запомнилась.
Галина с подругой додумались до того, что рисовали тушью на кальке изящно сложенные фиги, затем наклеивали их на смотровые глазки, звонили в двери и убегали.
"Хорошо хоть не фаллосы", - заметил по этому поводу Сергей, когда однажды Наталья рассказала ему об этом. Внешне сестры не слишком походили друг на друга. Галина была очень симпатичной, стройной девчонкой с трогательным, полудетским выражением лица, которое иногда сменялось прямо-таки жутким коварством, когда ее увлекала очередная проделка. На ее задумчивые глазки клевало столько мужчин всех возрастов и положений, что, когда сестры еще жили вместе, звонков с просьбой "позвать Галю" было едва ли не больше, чем Наталье. Впрочем, она не так легко давала свой телефон.
Но самое удивительное состояло в том, что младшая сестра вела себя с мужчинами совершенно иначе, чем старшая, - с уверенностью, небрежностью и, можно даже сказать, опытностью (хотя Наталья наверняка знала, что этой опытности неоткуда взяться). И все это приводило поклонников Галины в такой непонятный Наталье восторг, что они влюблялись в ее сестру до безумия.
Даже вкусы у сестер были разные - Наталья любила юбки, а Галина не вылезала из плотно обтягивающих джинсов, хотя ножки у нее отменные и лишь бедра слегка толстоваты. Школу она закончила еще в прошлом году, но, никуда не поступив, болталась дома, подрабатывая секретаршей в какой-то конторе, название которой не удавалось выяснить ни Наталье, ни матери.
С каким удовольствием она насухо вытерлась полотенцем и легкими движениями надела новенькое белье! Любуясь в зеркало на то, как плотно бюстгальтер облегает ее грудь, как эротично просвечивают соски, Наталья вдруг поймала себя на мысли, что не отказалась бы попозировать в таком виде. Безупречная фигура и безупречное белье - чем не находка для любого журнала мод? А сколько бы она могла на этом заработать, послав куда подальше этих тупоголовых студентов с дурным запахом изо рта и грязными ногтями… эх!
Галина тоже пришла в восторг, когда они, поужинав с родителями, ложились спать в своей комнате.
- Ух, какой гарнитурчик! - воскликнула сестра и, пританцовывая вокруг Натальи в одной рубашке, заставила ее повертеться.
- Французский?
- Да.
- Купила?
- Да, конечно. А ты что подумала? - усмехнулась Наталья.
- Ничего, ничего. Просто блеск. Эх, мне бы кто такой подарил!
- Хватит болтать глупости, давай спать, я зверски устала.
Они легли и погасили свет, но Галина была чем-то возбуждена и вскоре, повозившись, позвала сестру:
- Наташа!
- Ну, что? - отозвалась та, боясь расспросов о своем приключении, но Галина заговорила совсем о другом.
- У меня тут такое случилось, что даже не знаю, что делать.
- Что еще?
- Ты будешь слушать, не уснешь?
- Рассказывай.
- Представляешь, сегодня я вышла с работы в обеденный перерыв, иду по тротуару, никого не трогаю, вдруг сзади подъезжает тачка и какой-то мужик окликает, - Галина изменила голос, передразнивая: - Девушка, а девушка, не хотите прокатиться?
- Ну, а ты? - невольно напрягшись от такого совпадения, спросила Наталья.
- А что я? Запросто. Сажусь в тачку, покатили. Он, естественно, как вас зовут, туда-сюда…
- Сколько ему хоть лет?
- А я знаю? На вид около пятидесяти, но выглядит прилично, веселый такой, бодрый, хотя и с лысиной. Но не в этом дело, слушай дальше. "Вы, - говорит, - водить умеете?" - "Нет, не умею", - отвечаю. А он: "Хотите научу?" Я ему: "Конечно, хочу".
- С ума сошла? - укорила Наталья сестру.
- А что такого? Я думала, он шутит, но нет, заехали в какой-то двор. "Давайте, - говорит, - местами поменяемся". Я села за руль, он придвигается ко мне и начинает объяснять: этой ручкой сюда, этой ножкой туда, а потом я ка-аак нажала на какую-то педаль…
- Ну и?
- Руль вывернулся, и я прямо в дерево левой фарой.
- Да ты что!
- Серьезно. А он глаза вылупил, ничего сообразить не может, давится. Ну, думаю, сейчас начнется. Короче, пока он приходил в себя, я выскочила из тачки и бегом обратно на работу. Теперь вот думаю - а вдруг он меня как-нибудь найдет и заставит платить. Ну и рожа у него была, когда я убегала! Ой, не могу, меня смех так и разобрал, бегу и смеюсь на ходу. - И Галина вновь засмеялась, да так заразительно, что и Наталья не смогла удержаться.
Эта история вполне была в духе ее сестры - что у Натальи происходило серьезно, у Галины выливалось в какие-то комические, фарсовые ситуации. Они еще долго обсуждали похождение сестры, и это помогло Наталье забыть о собственном потрясении и спокойно уснуть.
Последнее, о чем она подумала перед тем, как окунуться в сон, была визитная карточка и газовый пистолет Афанасьева, оставшиеся лежать в кармане пальто.
8
- Нет, нет, Федор, вы опять-таки слишком много внимания уделяете внешним обстоятельствам. Ну, представьте себе, что у вас уже есть все то, о чем вы с таким возбуждением говорите, - и машина, и деньги, и возможность поездить по свету. Так что, вам этого хватит для счастья?
- Да, конечно, - кивнул круглолицый, плотный и энергичный студент. - Только вы, Наталья Николаевна, забыли еще о красивой, как вы сами, жене и любовнице.
По аудитории прокатился веселый смех, вмиг ожививший то напряженное внимание, с которым все следили за этой, неожиданно возникшей дискуссией.
- Хорошо, - в свою очередь, кивнула Наталья, - пусть будет еще и любовница. Но вы сейчас представляете все это, исходя из своего нынешнего настроения, а я призываю вас заглянуть подальше. Вы похожи на голодного человека, у которого все мысли только об обеде, и обед кажется ему самодостаточной целью. Но, вообразите себе, что вы уже наелись до отвала и перед вами вновь встает тот же вопрос - что же делать дальше, неужели только в этом и заключается счастье?
- А дальше - искать новый обед.
- Ну, а если не придется искать, если уже есть уверенность, что он обязательно состоится в назначенное время?
- Наталья Николаевна, вы-то что хотите доказать? - спросил студент со второго ряда - худенький, симпатичный, с очень живыми и такими же, как у нее, карими глазами.
Наталья приняла академическую позу и стала, не торопясь, прохаживаться вдоль доски, чувствуя, как с каждым поворотом двадцать пар внимательных мужских глаз поворачиваются вместе с ней.
- Ну, во-первых, я хочу доказать, что для счастья необходимы внешние условия, которые можно с некоторой долей иронии назвать "много-много денег". - Она усмехнулась, вспомнив, сколько денег у нее самой. - А во-вторых, - и неизвестно, что здесь главнее, - необходим душевный настрой, те душевные силы, то умение тонко и глубоко чувствовать, которые можно назвать внутренним состоянием счастья. Если этого в душе нет, то никакими внешними благами невозможно сделать человека счастливым - и в самом золотом дворце он будет тосковать и злиться. Да, да, не перебивайте, - воскликнула Наталья, увидев возражения на лицах, - я знаю, что вы хотите сказать. Конечно, в золотом дворце тосковать намного приятнее, чем в хижине, но это не меняет дела. В математике это называется обратно пропорциональной зависимостью - чем сильнее развита внутренняя способность к счастью, тем меньше внешних благ требуется. И наоборот - чем слабее это чувство, тем сильнее зависимость от внешних условий. Знаете, как у Лермонтова:
Беден, кто судьбы в ненастье
Все надежды испытав,
Наконец находит счастье,
Чувство счастья потеряв…