- Около восьми лет назад, после защиты диссертации, он уехал. С тех пор никогда не приезжал в Россию. Вот ежели удастся мне вырваться на конференцию… Впрочем, это еще вилами по воде писано. Но Генриху я сообщил, что, возможно, приеду.
- А он тоже хирург?
- Он уролог. Но сейчас почти не оперирует, а стал совладельцем урологического диагностического кабинета.
- Что это значит? Разве уролог не должен оперировать?
- На западе существуют такие, говоря привычным нам языком, небольшие профильные поликлиники с лабораторией, которая делает все необходимые анализы, рентгеновским кабинетом с рентген-техником и рентгенологом-врачом, одной или двумя медицинскими сестрами. Всем этим руководит Генрих, второй совладелец просто вложил в это половину денег, он даже не врач. А Генрих много работает, стал профессором и надеется со временем стать единоличным владельцем этого кабинета.
Таня внимательно посмотрела на отца, словно изучала его лицо, как настоящий физиогномист, - искренен ли он до конца, когда без тени ревности и зависти рассказывает о Генрихе, о его любви к маме, о его отношении к их семье? "Может, папа по-прежнему преодолевает свою ревность? Нет, - подумала она, - он не кривит душой. Расскажи любому - не поверят, тут же сошлются на расхожее мнение, что так не бывает. А вот у моих родителей случилось. Значит, все-таки в жизни всякое бывает, ничего нельзя предугадать, даже при всем желании по шаблону, по стандарту не проживешь…"
Она спросила отца:
- Почему ты раньше ничего про это не рассказывал? И мама тоже. Я все время слышу про него, что-то помню с детства, но чтобы так…
- Да как-то не пришлось к слову. Теперь знаешь. Все. Вечер воспоминаний закончен. Сейчас придет мама. Давай готовить ужин - и за химию!
- Ненавижу всяческую химию! - скорчила брезгливую рожицу Танька.
- Ого, старушка! Тебе до третьего курса придется химичиться, будет вам и аналитическая, и органическая, и биологическая химии - досыта нахлебаешься, это уж точно. Так что - терпи, пластун, доктором будешь.
- Пап, а у него дети есть?
- У кого? - не понял сразу Дмитрий.
- Ну, у Генриха, у кого же!
- A-а… Нет, он так и не женился, - ответил отец и, помолчав, добавил: - Хотя дети могут рождаться и без брака… Почему ты спросила о детях?
- Просто так, интересно. Мы же целый час говорим о Генрихе, мне кажется это нормально - дети.
- Знаешь, ни мне, ни маме этот вопрос не приходил в голову, и Генрих никогда об этом не писал.
- Раз не писал, значит - нету, - заключила Танька.
- Почему? Могут и быть, - возразил Дмитрий.
- Когда у старого друга рождается ребенок, он, как правило, сообщает об этом, это же логично, пап.
- Согласен, логично.
- А если нет детей, не станет же он писать вам: "Знаете, у меня все еще нет детей".
- Тоже логично, - согласился Дмитрий, - но, пожалуй, нам пора заканчивать копание в личной жизни Генриха. Вот поеду - и все узнаю.
По случаю успешного преодоления студенткой Татьяной Ореховой первой в ее жизни экзаменационной сессии Сашенька накупила самых разных вкусностей, прежде в их доме не виданных. Все проистекало из "отхожего промысла", как выражался Дмитрий.
В декабре в консультацию к Саше пришла пожилая женщина и, сославшись на некую Марину Викторовну, попросила принять ее внучку. Не сразу вспомнила Сашенька несчастную мать, заплаканную Настю и была просто обескуражена: еще летом все представлялось трагедией, а прошло совсем немного времени, и, глядишь, - уже поделилась с этой старушенцией, не удержалась, растрепала секрет любимой доченьки. Ну что за баба! Генрих про таких говорил: "Лобио во рту не замочишь", - видимо, это выражение бытовало в семье Бургманов со времен жизни в Грузии.
Старушенция оказалась весьма настырной, императивной и, судя по внешнему виду - вся в бриллиантовых перстнях и золотых кулонах, - вполне платежеспособной. Начала было рассказывать какую-то байку про неверного жениха, но Саша вдруг озлилась, остановила поток макаронных изделий, горстями сыпавшихся ей на уши, и согласилась сделать операцию. Цену назвала сама посетительница, чем немало удивила опешившую эскулапицу, - это было больше ее месячного заработка!
Перед самым Новым годом пришла еще одна экс-девица, жаждущая вновь быть принятой в лоно непорочных. В январе еще одна. Тамара была посвящена в суть дела и, соответственно, получала свою толику гонорара.
Дмитрий поначалу поворчал, предостерегая жену от неприятностей, но когда удалось без особого напряжения для бюджета семьи сделать ремонт у Галины, пригласить на встречу Нового, 2001, года друзей, все как-то само собой устаканилось, и деятельность Сашеньки окончательно была признана мужем "народным промыслом по художественной штопке", чему посмеялись, посмеялись да и перестали. Одним из аргументов, примирившим все точки зрения, было заявление Таньки: почему люди могут оперировать нос, уши, лицо, грудь, вообще менять облик до неузнаваемости, по сути вводя в заблуждение всех знакомых и незнакомых, особенно если речь идет о всяких звездах и недовылупившихся звездочках, а надуть одного мужчину - нельзя. Еще неизвестно, что он за человек и чего заслуживает.
На пиршество была приглашена Лилька, а потом пришел и Леха. Была суббота, Сашенька хозяйничала на кухне, готовила какое-то экзотическое блюдо. Когда Леха увидел ее, буквально разинул рот - так были похожи мать и дочь.
- Вы словно сестры, - сказал он, глядя то на Таньку, то на мать. - Я никогда не видел такого сходства, просто удивительно.
За столом все наперебой хвалили хозяйку, а Лиля откровенно кокетничала с Лехой, строила глазки, рассказывала актерские байки, приглашала на показ этюдов после каникул, обещала встретить, проводить на репетицию новой пьесы в филиале Малого театра, где сама тоже принимала участие в массовке. Потом собралась уходить, предлагая и Алексею последовать ее примеру.
- Извини, Лилечка, нам нужно с Лехой поработать, - заявила не без злорадства, невесть откуда в ней появившегося, Татьяна.
- Поработать? В каникулы? Не смешите меня.
- У нас КВН намечается, нужно что-то придумать, - сказал Митя, с понимающей полуулыбкой следивший за сложными переплетениями взаимоотношений молодых - все на виду и все скрыто.
Лиля ушла, а Леха с Танькой уселись на диване, стали что-то сочинять, записывать, смеяться удачным, на их взгляд, шуткам. Сашенька с Митей убирали со стола, но тут Татоша попросила отца придумать для них какую-нибудь хохму или выдать новую идею.
- Нет, ребятки, это ваши дела, и шуточки должны быть вашими. Вряд ли я могу быть вам полезен.
- Ну, папик, ну, пожалуйста, - заканючила Татоша.
- А с кем вы, собственно, собираетесь сражаться? - спросила Сашенька.
- С параллельной группой, - ответил Леха.
- Леха - наш капитан, - с гордостью заявила Танька.
- Это звучит прекрасно, почти победно: Леха - наш капитан! В этом что-то есть, вы не находите? - спросил Дмитрий.
- Ничего смешного, - заметила Сашенька, которая не вступала активно в разговор, но прислушивалась к нему с любопытством.
- Я не говорил, что это смешно. Я просто рассуждаю. Как зовут капитана противника?
- Ратмир, - в два голоса отозвались начинающие кавээнщики.
- Ратмир? Какое редкое имя! - Митя оживился. В глазах появилась хитринка, он еще не знал, как обыграет имя, но уже предвкушал радость от возможной придумки. - Это же просто подарок, находка! Такое редкое имя! Сейчас, сейчас, минуту на размышление… Дай-ка мне бумагу и карандаш…
Танька быстренько подпихнула отцу листок и ручку. Митя сел за стол, осторожно отодвинул от себя чашку и розетку с недоеденным вареньем, разложил бумагу, стремительно написал что-то, потом вычеркнул два слова, снова написал и, сияющий, протянул листок ребятам.
- Читайте! - победно воскликнул он.
- Пап, ты сам, у тебя это получается лучше.
- Ну да ладно, льстивая дщерь, слушайте:
"Руслана" зачитав до дыр,
Отец назвал тебя Ратмир.
Тебе везло, клянусь Аллахом, -
Ты мог бы вырасти Фарлафом
Иль, черной завистью снедаем,
Ты жил бы, названный Рогдаем.
А если б, не дождавшись сына,
Отец назвал тебя Наина?
- Потрясающе, Дмитрий Андреевич! Готовое приветствие капитанов! - воскликнул Леха.
- Немножко злое, да? - улыбаясь, спросила Сашенька.
- Нет, мама, это просто гениально и совсем не зло! Кстати, Ратмир - отличный парень, с великолепным чувством юмора. Уверена, он будет просто польщен.
- Все, молодежь, я иссяк, устал и закрылся на учет. Дальше - творите сами.
Ребята еще долго сидели, придумывая и записывая остроты и сценки, перебивая друг друга, смеясь, хихикая, восклицая. Когда Леха засобирался уходить, Танька уговорила его опробовать на родителях некоторые придумки.
Дмитрий и Сашенька уселись, готовые выслушать ребят.
- Вы не волнуйтесь, это недолго, - успокоила их Таня, - мы только прочитаем вам маленький карманный медицинский словарь. Давай, Лех!
И они стали читать поочередно:
- Гармонист - эндокринолог.
- Живчик - реаниматор.
- Мозгляк - невропатолог.
- Органист - уролог.
- Родимчик - акушер-гинеколог.
- Зубатка - женщина-стоматолог.
- Зубило - мужчина-стоматолог, - выпалила Татоша, глядя, как реагируют родители.
- Домушник - участковый врач.
- Калькуляция - анализ кала.
- Пенистый - сексуально озабоченный.
- Мочка - урологическое судно или утка.
- Напасть - наркозная маска.
- Стенание - лазание от боли на стенку.
- Черепица - облысение.