* * *
Пока они спорят, эту историю расскажу я. Ибо я была там от начала до конца. Я всегда была с ними. Я всегда была среди них. Я помню все лица и имена. От первого вздоха и до последнего.
После того, как улегся шум вокруг принцессы-узурпатора. Трон переходил из рук в руки, пока не остановился на Старом Эдварде. Сколько все его помнили - он был старым и молчаливым. Да, Эдвард Ференс, был неплохим человеком. Он не делал для страны ничего хорошего, но и плохого тоже. Жизнь текла размеренно и скучно, с тех пор, как его родной брат, Дорвард Ференс, был помпезно выставлен за пределы дворца, с огромными откупными. Он построил себе дом в центре города и жил там в свое удовольствие, тихо проклиная своего брата. За несколько лет он умудрился спустить все, что получил взамен престола. Остался старый дом, да горстка земель, приносивших ему небольшую ренту. Всю свою долгую жизнь он плел интриги, а напоследок, решил заняться (О, Боги!), коммерцией. Но коммерсант из него был не лучше интригана, что значительно подорвало его финансовое состояние. Его жена была из бедных, но очень родовитых дворянок, (Она была навязана ему в качестве важного политического шага), умерла при родах. Потеряв много крови, она явила свету хилого ребенка.
- Маринэ… Маринэ… - успела попросить она, пока служанка ходила за ребенком, она скончалась. Назвала она так ребенка или в бреду ей что-то примерещилось, кто знает, но имя оказалось подходящим.
- У вас, дочь, милорд. - сказала служанка, теребя передник. Дорвад любил, когда к нему обращаются, как к монарху.
- Не ври, старая карга. У меня не может быть дочери. Сын. У меня сын… - Дорвард сидел, на потертом кресле и перебирал содержимое шкатулки.
- Но, милорд… - глаза служанки загорелись, видя такое богатство.
Дорвард Ференс проследил ее взгляд, недовольно хмыкнул и закрыл шкатулку.
- Передай жене, что она меня разочаровала. - его руки, похожие на куриные лапы, терли узор на резной крышке.
- Госпожа скончалась. - служанка смотрела на него с нескрываемой неприязнью. Дорварда ненавидели все. Он был скуп и жесток.
- Принесите мне моего сына.
- Дочь… - тихо сказал служанка.
- Мне не нужно это отродье! Где мой сын?! - заорал он не своим голосом.
Служанка бросилась в комнату, где лежал, закутанный младенец и принесла его отцу.
- Маринэ, сударь… Так хотела госпожа… - сказала она, протягивая сверток.
- Убери его от меня подальше. - на его лице было отвращение. Он дохнул на служанку вонью гниющих зубов. Ребенок, услышав громкие голоса, заплакал.
- Заткни его! И найди няньку. Да убери его! Живо!
Дорвард сидел в кресле и думал. Думал о том, как рушатся его надежды на престол. Может девчонку замуж отдать? А потом внук. Внук может занять престол. У Старого Эда детей нет. Официально - нет. А там не знаю… А внук… Внук - это потом. А сейчас нужно найти няньку. Да подешевле.
* * *
- Магрет, сударь. - полная, с ярким румянцем, немолодая женщина мялась на пороге, словно боясь, что ее прогонят.
- Сколько хочешь за работу? - старик сидел в кресле, положив тонкие руки на подлокотник.
- Три серебряных в месяц. - ее голодные глаза смотрели на Дорварда умоляюще.
- Один серебренный. - буркнул он.
- Но, сударь…
И тут в открытую дверь послышался надрывный детский плач.
- Два. Только заткни ее! - поморщился Дорвард, отворачиваясь в сторону шкатулки. Он прикинул, во сколько обойдется воспитание дочери, и настроение его сразу испортилось.
* * *
- Ну, милая, успокойся… ты же у нас красивая девочка. - приговаривала нянька баюкая дитя.
- Он ни разу к ней не подошел… - полушепотом бубнила служанка няньке. - Да и к жене он плохо относился. Ни разу госпожа от него ни подарочка не получала. Да и денег он ей не давал. Слава Богу, отмучалась, сердешная. А она все терпела.
- Да. Он - отвратительный, вонючий старикан.
- Тише… Тише… Старикан, но слух у него отменный. А ходит он почти бесшумно.
- Тише… кхе…кхе… Тише… Малютка. Она на него ни капли не похожа. Как ее зовут?
- Маринэ…
- Маринэ… Рожденная в крови… Ой, намучается она в жизни… Намучается… кхе… кхе…
* * *
- Няня! Что с тобой? - маленькая девочка, девочка отложила крестьянскую куклу из соломы и тряпья. Нянька сама соорудила ее для малышки. Больше игрушек у нее не было.
- Ничего… Кхе… - быстро проговорила нянька, пряча окровавленную тряпку. - Ничего…
* * *
- Девочка никуда не годиться. - сказал учитель фехтования. - Кисть у нее нежная, надо сказать, слабая… Тут и тренировки не помогут. Зачем, надо сказать, вам учить ее фехтовать. Пусть шьет… Вышивает… Да ждет своего суженного…
- Учи. Зря я тебе плачу? Нет сына - я сделаю из нее сына. Пусть не вздумает эти бабские тряпки одевать. Передай ей. - Дорвард, встал, не без труда.
- Сын. Иди сюда. - просипел он.
Из-за дверей появился худенький подросток с длинными каштановыми волосами. Он, молча, разминал кисть.
- Я не хочу тебя видеть до тех пор, пока ты не научишься владеть мечом. Убирайтесь вон! Оба! Магрет!
- Господин звал меня?
- А ты что, оглохла? Не вздумай больше его наряжать в тряпки-юбки. И остриги ему волосы.
- Но…
- Чтобы завтра эти патлы не висели. Понятно!
* * *
- Нянечка… Не надо… Прощу тебя…Не надо… Они красивые… Не надо стричь… - девушка плакала навзрыд, перебирая волосы.
- Прости. Хозяин приказал… - нянька сама чуть не плакала.
- Я не хочу больше учиться владеть мечом… Мне больно… Он деревянный… По рукам… - всхлипывала она, закатывая рукава, показывая огромные синяки.
- Надо милая, надо. Не каждая женщина сможет себя защитить. Будешь тренироваться - сможешь. Время сейчас неспокойное. Война, понимаешь грядет. А бабы всегда беззащитны, когда мужики воевать уходят. А потом приходит твой, а ты уже двоих нянчишь. Что, навоевался? Гляди, что тебе враги в подарок оставили. Бывало, забьет их по-тихому. А бывало и оставит. В хозяйстве лишних рук не бывает.
- Как так получается? - в миндалевидных карих глазах девушки скользило удивление.
- Рано тебе еще знать. Есть дети по любви. А есть бастарды. Вот выдаст тебя отец замуж за какого-нибудь рыцаря, такого как он сам. Вот хлебнешь горя. Всю жизнь, поди, с нелюбимым мучиться. Кхе…кхе… хеее…. Плохо мне… Пойду, прилягу. - и старушка, охая, побрела в свою каморку. - Завтра остригу…
Маринэ сидела в кресле, поджав ноги. В библиотеке отца она читала много книг. О любви. О войне. О рыцарях. О королях. Об Амидоне Кровавом, великом короле, который жил давным-давно. О принцессе - короле… Это было словно сказка… Она была мужественной и смелой. Она была сильной. Я не смогу быть такой сильной… Кхе… Кхе… Не смогу.
* * *
В тот день шел снег. Маринэ редко выходила на улицу, поэтому не знала, что бывает так холодно. Дуя на зябкие пальцы, она брела по городу. В тот день, когда умерла няня, жить в доме отца стало невозможно. Няня так и не успела остричь ей волосы, в ту ночь. Поэтому с утра за дело взялся отец. Ножницы не хотели резать, а Маринэ вырывалась. То, что осталось - едва доставало до плеч.
- Эй, паренек, живее. Не хочешь повоевать? Скоро войско врага будет у самых ворот. - кричал какой-то мужчина, хватая Маринэ за рукав.
- Нет, спасибо. - испуганно проговорила Маринэ, пятясь к стене, пытаясь вырваться из цепких рук рекрутеров.
- Что, к мамочке захотел? Слабак!
- Мама умерла.
- Так пойди, отомсти за нее. У нас приказ - всех, кто старше ребятенка, младше старика - на защиту города. Пиши здесь. Меч тебе дадут там. - мужчина указал рукой на арсенал. У арсенала толпились угрюмые будущие защитники.
- Эх, плохо сбалансирован. - жаловался кто-то хриплым голосом. В руки Маринэ дали меч. Он был непомерно тяжелым и некрасивым. Она испуганно озиралась по сторонам. И тут из толпы раздался крик.
- Ха, поглядите, наемник. За деньги, значит, воюет. Мы вот защищаем за просто так, а он за деньги.
- Слышь, наемник, много получил? - голос был почти ребяческий.
Маринэ подошла поближе, встав в узком переулке, и увидела высокого мужчину в черном дорогом плаще. Волосы у мужчины были длинные, темные, и красиво сплетены серебристой тесьмой. Лицо у него было бледное. На лице красовалась неприятная усмешка.
- Пошли к черту, идейные. - медленно растягивая слова, он двинулся по улице в сторону Главной Башни, прямо на Маринэ. Она стояла и смотрела, как зачарованная на то как его плащ плавно скользил по по ветру при ходьбе.
- С дороги. - грубо сказал он ей, глядя в глаза Маринэ. Глаза у него были желто-зеленые. А внешний угол глаз был опущен вниз, что придавало его лицу скорбное выражение. Его лицо напоминало лица древних королей, которых еще рисуют на гравюрах. Он приблизился еще и она увидела, что глаза у него не похожи на обычные, человеческие. Что-то в них было не то.
- С дороги, мальчишка. - сказал он, скривив губы.
- Проходи, наемник. - тихо сказала Маринэ и прошла вперед, уступая ему дорогу. Было что-то в этом слове оскорбительное для нее, девочки, начитавшейся книг о бескорыстных рыцарях, готовых отдать свою жизнь за короля.
- Таким как ты не место здесь. - бросил он, оборачиваясь.
Маринэ еще немного постояла на площади. А потом пошла по пути к Главной Башне.