Кроме картин, в комнате была еще одна странная вещь — на деревянном косяке двери, на уровне глаз, были глубокие круглые углубления. Они выглядели так, будто какой-то сверхчеловек ударил несколько раз своим огромным кулаком. Таких выбоин было четыре.
— Хью нет в его комнате, — сказала девушка, появившись в дверях. Голос ее был до странности невыразительным.
— Возможно, он рано проснулся...
— Его кровать не тронута. Он не ночевал дома...
— Не стоит волноваться. Ведь он взрослый человек.
— Это верно. Но он не всегда ведет себя, как подобает взрослому, — говорила она спокойно, но чувствовалось: ее что-то волнует. Я не мог понять, страх это или гнев. — Он на двенадцать лет старше меня, но все еще ребенок, стареющий ребенок.
— Понимаю, что вы имеете в виду. Я был какое-то время его неофициальным наставником. Он гений или почти гений, но кто-то должен за ним следить, чтобы он не промок под дождем или что-то в этом роде.
— Спасибо, что вы сказали мне это. А то я не знала раньше.
— Не злитесь на меня.
— Извините. Просто я немного расстроена.
— Он доставляет вам много неприятностей?
— Да нет. Не очень. Во всяком случае, в последнее время. Он немного пришел в себя с тех пор, как обручился с Элис. Но у него все же остались очень странные друзья. Он с закрытыми глазами может сказать, подлинный это Ван Гог или нет. Но в людях не разбирается.
— Надеюсь, эти ваши высказывания ко мне не относятся? Или же я должен представить вам рекомендательные письма?
— Нет. — Она снова улыбнулась. Мне нравилась ее улыбка. — Я, наверно, выглядела ужасно странно, когда вошла сюда в студию и увидела вас. К нему приходят довольно подозрительные типы.
— Какие, в частности? — спросил я как бы ненароком. Над ее головой зияли эти выбоины на дверной коробке, напоминающие следы от удара гигантским кулаком.
Она не успела ответить. Послышался гудок сирены. Она прислушалась.
— Десять против одного, что меня сейчас вызовут в больницу.
— Полиция?
— Нет, «скорая помощь». Полицейская сирена звучит иначе. Я работаю в больнице, в рентгеновском кабинете. Поэтому знаю, как звучит сирена «скорой помощи». Сегодня утром я дежурю.
Я прошел за ней в холл.
— Выставка Хью открывается сегодня вечером. Поэтому он обязательно должен появиться.
Она повернулась к двери напротив, лицо ее прояснилось.
— Знаете, возможно, он ночью работал в галерее. Он всегда очень беспокоится, как развесят его картины.
— Может быть, мне позвонить в галерею?
— Там в офисе до девяти никого не бывает. — Она посмотрела на свои ручные часы мужской формы. — А сейчас без двадцати.
— Когда вы его видели в последний раз?
— Вчера во время обеда. Обедаем мы рано. После обеда он поехал в галерею. Но сказал, что поработает там не более двух часов.
— А вы оставались здесь?
— Примерно до восьми часов. А потом меня вызвали в больницу. Домой я вернулась довольно поздно и решила, что он уже спит. — Она неуверенно посмотрела на меня. Морщинка сомнения прорезала ее переносицу. — Вы меня допрашиваете?
— Извините. Это профессиональная болезнь.
— А чем вы занимаетесь? Я имею в виду, в нормальной жизни.
— Что вы понимаете под нормальной жизнью?
— Просто имела в виду, что сейчас вы уже не служите в армии. Вы юрист?
— Частный детектив.
— Понимаю. — Морщинка у нее над переносицей углубилась. Интересно, о чем она подумала?
— Но сейчас я на отдыхе. — Я надеялся, что это именно так.
Где-то в доме зазвонил телефон. Она вышла, поговорила и вернулась уже в пальто.
— Это действительно за мной. Кто-то упал с дерева и сломал ногу. Извините меня, мистер Арчер.
— Подождите минутку. Если бы вы мне сказали, где находится галерея, я бы мог узнать, Хью там или нет.
— Конечно, вы же не знаете, где это.