— Можете сказать поточнее?
— Неделю, — я пожал плечами. — Вроде бы так. Может, больше.
— Серега, — Панченко сделал знак белобрысому. — Спустись во двор, посмотри на машину повнимательнее.
Вмятины на бампере и все такое…
— Понял! — Лицо Сереги растянулось в радостной улыбке, я и опомниться не успел, как он выскочил из комнаты. Секунду спустя его физиономия снова выглянула из коридора.
— Что такое? — нахмурился Панченко. — Какие проблемы?
— Я-то уйду, — белобрысый подозрительно покосился на меня. — А вы останетесь с этим один на один…
— Он меня не съест. Идите, сержант, — уже более настойчиво повторил Панченко. После этого минут на десять мы оказались избавлены от общества белобрысого энтузиаста. Не знаю, как капитан Панченко, а я почувствовал себя гораздо свободнее.
— Хороший парень, — сказал я, вложив в эти два слова всю гамму своих эмоций по отношению к белобрысому.
Панченко меня понял и не обиделся.
— Молодой, перспективный работник — ответил он. — Делает карьеру. Стены лбом пробивает. Я-то человек пожилой, мне как раз такие помощники нужны. А без умелого руководства он вообще такого натворит…
— Представляю, — согласился я.
— Не представляете, — усмехнулся Панченко. — Кстати, я был в ту ночь у обменного пункта. Когда вы вели переговоры с террористом, помните?
— Еще бы, — кивнул я. — Только я не вел переговоры, Я сидел рядом с ним и старался угадать, кого он грохнет первым — меня или женщину из обменного пункта.
— Ну а я стоял в оцеплении. Та еще ночка выдалась… — Панченко откинулся на спинку кресла, но, как оказалось, предаваться воспоминаниям он и не думал.
Пальцы капитана быстро вытащили из папки еще одну фотографию. Пока что Панченко держал ее ко мне тыльной стороной.
— Вы узнали Леонова, да? — Панченко пристально смотрел на меня, но я никак не отреагировал на его испытующий взгляд. — Узнали или нет? Я не подозреваю вас Константин, я просто провожу расследование этого происшествия. Быть может, это обычное дорожное происшествие… А может, и нет. Если что-то знаете обо всем этом — скажите. Пока юноша бегает во двор и обратно. Я-то не буду вам «шить дело». Моя карьера уже сделана.
Я основательно задумался и попутно помечтал о кружке пива, которая пришлась бы мне сейчас как нельзя более кстати.
— Ну вот что, — медленно произнес я. — Эти визитные карточки… Честно говоря, не помню, что я засовывал кому-либо в карман сразу шестнадцать штук.
Ни знакомым, ни незнакомым.
— То, что вы не помните, еще не значит, что такого не было вообще, — резонно заметил Панченко. — Между прочим, что у вас с лицом? Эта ваша «бытовая травма»…
— Чем еще она вас не устраивает? — сердито отозвался я.
— Объясняю: побитое лицо, помятый вид, явное похмельное состояние.
Неудивительно, что шестнадцать визитных карточек забылись. Люди по пьянке забывают и не такое.
— А этот Леонов… — Я не торопился с вопросом, потому что уже догадался, каким будет ответ. — Он тоже был пьян, когда его сшибла машина?
— Тоже? — Панченко усмехнулся. — Проговорились, Константин. Да, он был пьян. Точнее говоря, когда его нашли и провели определенные медицинские исследования, то оказалось, что в его крови сильное содержание алкоголя. Вот так. Какие отношения у вас были с покойным, Константин? Когда вы его видели в последний раз? Живым или мертвым?
— Фотографию, — сказал я. — У вас уже вспотели пальцы.
— Навряд ли, — ответил Панченко и повернул снимок лицевой стороной. Это была увеличенная паспортная фотография все того же мужчины. Здесь он был на несколько лет моложе. Гражданин Леонов также был гладко выбрит, одет в черный костюм, светлую рубашку и однотонный галстук с немодным увесистым узлом.