Писатель и в самом деле подробно и нарочито прозаически воспроизводит диалог протопопицы и купчихи о капустных грядках, описывает сговор родителей Гаврилы со свахой Савишной относительно предстоящего сватовства дочери купца Куличева; детально выписана сцена, когда купец Аввакумов обсуждает приданое будущей невестки, вплоть до перечисления количества одеял, перин, юбок и т. д. Но все эти разговоры о капусте, о женитьбе, а также описания купеческих хором, огорода, лавки у Погодина были подчинены единственной цели – обнаружить непреходящее сиротство юноши среди чужих людей, в чужом мире, проявить несовместимость высокой духовности героя и низкой мелочности быта.
Главное в изображении Погодиным купеческого мира в "Черной немочи" заключается в том, что перед читателем предстает раз и навсегда сложившийся уклад жизни, утомительное повторение одних и тех же событий, в то время как настоящая жизнь, о которой мечтает Гаврила, – это нарастание новых и новых жизненных впечатлений, это неустанное движение вперед. Поначалу герою нравятся суета, шум, разнообразие лиц, возрастов, званий в лавке отца. Но протекло два года, а "общее действие" в купеческой лавке продолжало оставаться неизменным: "перед глазами всегда одно и то же". Трагическое осознание своей обреченности "всю жизнь до гроба, до гроба… проводить одинаково, покупать, продавать, продавать, покупать" заставляет Гаврилу воспротивиться предначертанной купеческим бытом жизненной участи: "Если все следующие тридцать лет моей жизни будут похожи на один день, то зачем мне и жить их?".
Юноша устремлен к абсолютному знанию о мире ("Мне все хочется знать. и отчего солнце восходит и закатывается, и отчего месяц нарождается., что такое судьба., что такое добро, разум, вера."), а ему взамен предлагается ритуальное, предсказуемое существование. И тогда он напишет в своей прощальной записке, что "смерть мила" ему, поскольку только она может освободить его от непосильной рутинной жизни и даст возможность начать "новую", "свободную", но за пределами купеческого мира.
Трагедийный финал "Черной немочи" Погодина, плотность ее бытового содержания, явившегося составной частью конфликта, ощутимо свидетельствовали о сориентированности бытовой повести 30-х годов на углубленное осмысление проблемы человека и среды, жизненных конфликтов – ведущих тенденций историко-литературного процесса в преддверии "натуральной школы".
Повести Погодина, являющиеся, пожалуй, наиболее характерными образцами жанра бытовой повести конца 18201830-х годов, значительны с точки зрения расширения границ изображения социально-бытовой сферы российской действительности, и, как следствие этого, введения в литературу разнообразных социальных типов, а также стремления воссоздать картины общественных нравов и достоверные характеры их представителей.
Например, в создании образов служителей культа писатель идет от народного иронического к ним отношения. Отец Федор ("Черная немочь") изображен "заспанным, в шерстяном колпаке на голове" ("Лег отдохнуть, – замечает протопопица, – нынче было много именинников, так он устал за молебном и поздно вышел из церкви"), погруженным в глубокие раздумья о состоянии церковных дел ("богатый граф Н., после похорон своего дяди, купил очень мало парчи на ризы, и потому они будут несколько коротки и узки, особливо для дьякона"), распивающим чаи с купчихой и попадьей. На протяжении всего повествования отец Федор ни разу не изображен в торжественной ризе и стоящим за алтарем, а его рассуждения о "христианских добродетелях", "об отчаянии как одном из смертных грехов", о "святой вере", как правило, прерываются мирскими замечаниями типа: "Эхма, лампадка-то погасла, знать масла плут-лавочник отпустил не свежего.".
В ряде случаев Погодин намеренно отказывается от непосредственного описания сословного быта и нравов; например, в повести "Невеста на ярмарке" картины жизни провинциального дворянства возникают опосредованно, через рассказ героини Анны Михайловны о своем житье-бытье с Петром Михеевичем. Но именно это безобидное повествование любящей жены о верном, заботливом отце и предприимчивом муже недвусмысленно формировало образ судьи-лихоимца, взяточника, безгранично и безнаказанно пользующегося служебным положением.
Рассказ купчихи Марьи Петровны в доме священника отца Федора ("Черная немочь") аналогичным образом воссоздает жизненную обстановку в купеческой среде и характер купца-самодура Аввакумова.
Чтобы более полно и многогранно раскрыть характеры героев, Погодин показывает их в различных бытовых ситуациях. Так в "Черной немочи" протопопица предстает не только своенравной барыней-хозяйкой, вечно бранящейся со слугами. В сцене внезапного визита купчихи Марьи Петровны это обыкновенная женщина, "сгорающая" от любопытства по поводу срочного разговора гостьи со священником, а в разговоре с прислугой Афанасьевной – заядлая сплетница, наделенная особым "умением решать всякие запутанные дела".
Настоящее театральное представление разыграли друг перед другом две давнишние подруги Анна Михайловна и Прасковья Филатьевна ("Невеста на ярмарке"). Наперебой льстили одна другой, радовались и умилялись внезапной встрече. Но стоило только Анне Михайловне узнать, что блестящий офицер Бубновый, неописуемый богач (по его собственным словам), претендент в мужья одной из ее дочерей, никто иной как сын Прасковьи Филатьевны, "любезная подружка" сразу стала для нее "нищенкой", "целый век таскающейся по чужим домам". Оскорбленная за себя и за сына, Прасковья Филатьевна, в свою очередь, высказала собственное суждение по поводу материального благосостояния Анны Михайловны: "Я хоть таскалась, да не грабила середь бела дня, не заедала сиротского хлеба".
С целью углубленного раскрытия характера героя Погодин исследует обстоятельства жизни, в которых тот рос и воспитывался. Своего рода "рассказ-биография" возникает на страницах повести "Невеста на ярмарке", когда речь заходит о гусаре Бубновом. Чтобы создать яркий, живой образ офицера-гуляки, мота, влюбленного в самого себя и в легкую, разгульную жизнь, с которой ему нестерпимо тяжело расставаться, писатель использует также внутренний монолог героя.
Одним из оснований обращения Погодина к бытописанию является попытка социальной трактовки характера, осмысление жизни и судьбы человека в аспекте общественных взаимоотношений героя из "низов" и представителей господствующего класса.
Сам выходец из крепостных, писатель со всей откровенностью поведал об участи русского мужика, находящегося под игом жестокосердных хозяев-помещиков ("Дьячок-колдун", "Нищий", "Невеста на ярмарке", "Черная немочь"). Особое внимание Погодин уделил изображению будней крепостного права, каждодневным его проявлениям. По мысли писателя, будничное, привычное должно было показать бесчеловечность крепостного права глубже и резче, чем картины исключительные.
Крепостной быт проявляется каждодневно в форме сквернословия, пощечин и зуботычин. Вся дворня протопопицы ("Черная немочь") и Анны Михайловны ("Невеста на ярмарке") звалась не иначе, как Степками, Ваньками, Федьками… Этим именам неминуемо сопутствовали постоянные бранные определения: "Федька, врешь, дурак!". "Ванька, Ванька! Оглох что ли ты, болван?" Неуклюжий Ванька "лет пятидесяти" превращен своей хозяйкой Анной Михайловной в мальчика на побегушках: "Ванька! Поставь самовар, да сходи за барышнями., вели Федьке в три часа закладывать, вымажи хорошенько колеса, збрую осмотри". Погодин с возмущением говорит о праве крепостников на покупку и продажу крепостных людей. В "Невесте на ярмарке" Анна Михайловна хвалится, что ее муж, "еще будучи губернаторским секретарем, накупил вволю и мальчиков и девочек – иных за бесценок".
В начале 30-х годов бытописательная тенденция отчетливо проявилась в повестях О. Сомова, но по сравнению с Погодиным это бытописание иной тональности. Сомов сосредоточен по преимуществу на изображении повседневной мирно текущей жизни дворянских усадеб, на "неповторимых приметах уходящего в прошлое архаичного провинциального быта". В его бытописании больше незлобивого юмора, чем резкой иронии и сарказма, столь свойственных бытописанию Погодина. В "Романе в двух письмах" герой, столичный молодой человек, попадает в простодушное и хлебосольное семейство дяди – сельского помещика. В письмах к другу он слегка подтрунивает над своим деревенским времяпрепровождением, сдобренным назиданиями тетушки и "блеском сельского остроумия" молоденькой кузины, хозяйственным витийством дядюшки и пусканием бумажных змеев с маленькими двоюродными братцами. Но от внимательного взгляда не может ускользнуть и то, как приятно и тепло находиться столичному денди в кругу этих людей: ранним утром купаться в реке, бродить уединенно "по окрестностям, иногда с книгой", пить послеобеденный кофе с густыми сливками, а в довершение всего однажды повстречать "уездную барышню" и влюбиться.
Вслед за автором "Евгения Онегина" Сомов не преминул описать и сельский бал, наводнив его легко узнаваемыми пушкинскими персонажами. В повести много занимательных поворотов и ситуаций, выписанных в присущей писателю юмористической и добродушно иронической манере.