- Откуда ты знаешь, что я пою и танцую?
Муся вскочила и села в кровати, задумчиво обхватив руками свои загорелые коленки.
- Мне сказал об этом бог Аполлон, мой троюродный племянник.
- Нет, мне нужна вся правда.
- Ты пела во сне, Мария-Елена.
- Что я пела?
- Я не знаю, как называется эта песенка. Но я видел фильм, откуда она. Там играет Мэрилин Монро и Джек Леммон. Помнишь, они переодеваются в женщин и наяривают в джазе?
Муся вскочила, завернулась в простыню, которую завязала узлом на плече. Ее узкие бедра плавно вращались в такт ее пению. Руками она вытворяла что-то невообразимое - они все время были возле ее груди, но в то же время жили отдельной жизнью.
I want be loved by you just you
Nobody else but you,
I want be kissed by you
Ta-ta-ta-ta-ta .
Я это пела?
Он смотрел на нее восхищенными глазами.
- Как здорово, Мария-Елена. Еще лучше, чем в том фильме. Господи, а ведь ты очень похожа на Мэрилин Монро.
- Глупости. Она коротышка и толстенькая. Правда, она мне очень нравится.
- Ты поразительно похожа на нее. Не лицом, а чем-то другим. Наверное, своей естественностью. Ты удивительно естественная девушка, Мария-Елена.
- И что еще сказал тебе Аполлон? - спросила Муся, когда они снова лежали в постели, прижавшись друг к другу.
- Он сказал, что я должен оберегать тебя от тебя самой.
- Чепуха. Не мог Аполлон сказать такую глупость. Это ты сам придумал.
- Нет, Мария-Елена, у меня бы не хватило мудрости на такую мысль.
- Серьезно? - Она задумчиво прикусила губу. - Но как ты сможешь охранять меня от меня самой? Это какая-то абракадабра. Ты никак не сможешь сделать это, правда?
- Смогу, Мария-Елена. Тем более что я поклялся Аполлону защищать тебя. Я не позволю тебе сделать то, что причинит тебе вред, нанесет рану, поняла? Ведь со стороны иногда бывает видней. Хотя я, очевидно, никогда не сумею посмотреть на тебя со стороны.
После купания Муся снова завела разговор о ребенке, и тогда Вадим подхватил ее на руки, подкинул несколько раз в воздух и сказал, прижав к себе:
- Он у нас родится тогда, когда солнце нашей любви будет в зените. Сейчас оно только взошло и его лучи греют слабо, так что наш малыш будет постоянно мерзнуть.
- Но он сгорит, когда солнце окажется в зените. Я боюсь, он сгорит в одну секунду.
- Не бойся ничего, Мария-Елена. Пока жив я - а я буду жив всегда, - ничего дурного с тобой случиться не может, поняла? А сейчас давай наденем на себя все самое красивое и отправимся в тот ресторан на берегу. Я хочу танцевать с тобой до утра под шорох луны и сияние волн. Я еще ни с кем не танцевал этот волшебный танец.
Муся была абсолютно трезвой, хоть и выпила два или даже три бокала шампанского. А вот Вадим напился. Встретил в ресторане друга, и они помянули недавно погибшего товарища. Это случилось уже после того, как они станцевали лунный танец, за который Мусе вручили большого плюшевого медвежонка. Она солировала в этом танце. Ее попросили станцевать еще - Вадим, его друг и все остальные. Она увлеклась. За эти несколько минут Вадим успел напиться.
Она с трудом довела его до номера. Он клялся ей в любви, клал голову на плечо, а то вдруг отстранялся и смотрел на нее, как ей казалось, абсолютно трезвыми и чужими глазами.
- Что ты здесь делаешь, девочка? - спросил он, когда они поднимались в лифте. - Не пора ли тебе снова сесть за парту и открыть сказку с картинками, которую ты не дочитала? Помнишь, принц в ней оказался не настоящим, а оловянным или деревянным, я уже подзабыл. Глупенькая девочка положила свою любимую игрушку под подушку, и ей приснился сон… Мария-Елена, тебе нравится этот сон? Или ты не Мария-Елена, а та самая девочка Маша, которая проснулась поутру и все забыла?
- Я - Мэрилин Монро, - сказала Муся и весело рассмеялась. - Разве ты забыл, что с тобой сама Мэрилин Монро?
- Опасная штучка эта белобрысая бабенка. Опасней любой наркоты. - Он разделся до трусов и залез под простыню. - Тогда тебе, Вадька Соколов, полный пиз… Нет, при Мэрилин Монро я не буду ругаться. - Он протянул руку и взял за подбородок наклонившуюся над ним Мусю. - Девочка моя, неужели ты, как и Мэрилин Монро, когда-нибудь потеряешься в этом мире? И не окажется возле тебя Вадьки Соколова, кутилы, картежника, бабника, но парня честного и совсем не корыстного? Тьфу, тьфу, что это я? Прости меня, моя маленькая девочка Мария-Елена.
Он заснул, широко расставив ноги. Муся приняла душ и, откинув край простыни, пристроилась сбоку, свернулась калачиком, положила голову Вадиму на грудь. Она ни о чем не думала. Ей и в голову не пришло расстроиться либо рассердиться на Вадима из-за того, что он напился и украл у них обоих несколько часов наслаждений. Она наслаждалась, глядя на него спящего. Она чувствовала, что может пролежать так целую ночь, неделю, месяц…
Раздался стук в дверь, и Муся, накрыв Вадима простыней, завернулась в халат и повернула ручку.
На пороге стояла горничная с большой корзиной алых роз.
Угольцева потряс до глубины души танец Муси. Вернее сказать, потрясла сама девушка - гибкая, пластичная, отдающаяся ритму без остатка. Он смотрел на нее, слегка прищурив свои красивые темно-серые глаза и потягивая небольшими глотками джин с тоником. Он размышлял о том, откуда вдруг на выцветшей клумбе нынешнего июльского бомонда мог появиться этот свежий экзотический цветок.
Сперва он решил, что девушка работает в этом ресторане, но уже через минуту понял, что такого быть не может: слишком чисты и незапятнаны похотливыми взглядами пьяных развратных самцов ее движения. К тому же она не профессионалка - у Угольцева был искушенный глаз человека, четверть века смотревшего на мир сквозь объектив кинокамеры. Это последнее обстоятельство возбуждало его сверх меры. Его давно воротило от киношно-театральных девочек, знающих о том впечатлении, какое производит на мужчин каждое их движение.
Он подозвал жестом официанта.
- Откуда она? - спросил он подобострастно склонившегося над его столиком парня.
- Не знаю. Она здесь в первый раз.
- Она одна?
Угольцев был уверен на девяносто девять и девять десятых процента, что ответ будет отрицательным, и тем не менее отдавал себе отчет в том, что наша жизнь состоит из сплошных случайностей. Дело в том, что он пришел минут пять назад и не мог видеть танца Вадима и Муси.
- С ней был парень. Но он, похоже, встретил приятеля. Они пьют за стойкой. Водку.
Официант кивнул в сторону бара. Там сидели одни мужчины.
Угольцев медленно достал четвертной и положил на тарелку, где лежал счет.
- Узнай, где остановилась. Я пробуду здесь не больше получаса. И принеси еще джина. Со льдом и без тоника.
Официант едва заметным плавным движением взял деньги, которые словно растворились в его ладони, приложил руку к груди и попятился в полумрак ночи.
Между тем Угольцев видел, как к Мусе подбежали парень с девушкой, судя по одежде американцы, стали трясти ее за руки и что-то возбужденно кричать. Потом девушка сняла со своей шеи длинное ожерелье и надела его на Мусю. Угольцев невольно отметил, что это был довольно дорогой подарок - горный хрусталь.
Снова заиграла музыка - это был последний хит Аль Бано и Ромины Пауэр, но девушка спрыгнула с эстрады и направилась в сторону бара. У нее была восхитительная походка. Дело в том, что ее торс поворачивался на шестьдесят градусов вправо при шаге левой ноги и наоборот. Это было врожденное. Придумать такую походку, а уж тем более ее скопировать, смогла бы разве Айседора Дункан, и то при условии, если все восторги по поводу ее неповторимой грации не посмертная легенда.
Угольцев не спускал с девушки глаз. Вот она приблизилась к высокому темноволосому парню, сидевшему с краю под пальмой, положила руку ему на плечо. Он мгновенно обернулся, обнял ее за талию, привлек к себе. Он был военный - Угольцев определил это безошибочно по его скупым, четко отмеренным движениям, хотя парень, судя по всему, был здорово на взводе. Угольцев сделал два вывода - как оператор он умел подмечать то, чего не видел глаз простого смертного: пара образовалась недавно, и девушка лишилась невинности буквально на днях.
Официант поставил перед Угольцевым бокал с джином и сказал:
- Их видели на пляже в "Жемчужине". Приехали два дня назад. На машине. Номер ленинградский. Область. Могу узнать номер комнаты.
- Не стоит. У нее слишком худой верх. Мне нужна женщина-вамп, а не подросток с ключицами, как у Одри Хепберн. Лед воняет укропом. Вы что, держите на нем вареных раков?
Официант сделал обиженное лицо и удалился. Он знал Угольцева уже несколько лет - это был настоящий русский барин, затесавшийся в плебейскую киношную среду. Правда, как правило, он со своей группой общался мало. Менялись режиссеры, актеры и прочие действующие лица съемочной площадки, но Угольцев непременно каждое лето приезжал в Сочи снимать очередной фильм. Он был известным оператором.
Между тем парень и девушка уже стояли в обнимку на дорожке, ведущей на набережную. Налетел порыв ветра, и густые волосы упали ей на лицо. Угольцева поразила грация, с какой она их откинула. Он даже пожалел, что с ним не оказалось кинокамеры.