Спать
хотелось невероятно,ноКелюсвсе-такискудабольшимудовольствием
спустился бы вниз, где глухо гуделагигантскаятолпа,окружавшаяБелый
Дом. Однако покидать комнату ни он, нидругиеофицерызапасанеимели
права.
Первый день в Белом Доме прошел почти незаметно.Всебыловновеи
как-то нестрашно, скорее напоминая очередной митингизтех,чтонемало
перевидала Столица за последние годы. Только трибуной теперь служила броня
бронетранспортера - все прочее оставалось прежним.Ораторы,какобычно,
сменялидругдруга,наконецпоявилсяПрезидент,бросившийвтолпу
несколько короткихжесткихфраз.Келюсаплодировалвместесовсеми,
привычно посмеиваясь над президентским аканьемиподсчитываязнаменитые
"чта-а-а", разносившиесянадплощадью.Однакоснаступлениемтемноты
настроение изменилось. У бетонных стен постепенно осталось неболеетрех
сотен добровольцев, не было ни оружия, ни теплойодежды,авближайших
переулках уже гудели танковые моторы. Вскоре Келюс понял:те,ктоушел,
имели свои резоны.
Келюс остался. Не толькопотому,чтопересиживатьночьвтеплой
квартире у настроенного на волну "Свободы"радиоприемникабылопопросту
стыдно. Его не держало то, отчего не вышли наплощадьдругие:родители,
семья, работа. В свои двадцать семь Келюс был волен выбиратьсвоюдорогу
сам.
Впрочем, егождалдед.Ностарик,егополныйтезка-Николай
Андреевич Лунин - в эти дни стоял по другую сторону бастионов, с теми, кто
окружилтанкамиБелыйДомиподнималввоздухвертолеты,готовясь
размазать Келюса и его товарищей по бетонным плитамнабережной.Дедбыл
так же свободен и сам сделал свой выбор.
Лунин-старший оставался последним и единственнымизвсехизвестных
Келюсу родственников. Они жили вдвоем после того,какдесятьлетназад
родители Николая погибли в рухнувшем надГималаямисамолетепопутив
Дели, где отец работал советником посольства. Дед почти неменялся,хотя
возраст его приближался к девяти десяткам, и Келюсу поройстановилосьне
по себепримысли,чтоонживетпододнойкрышейссовременником
русско-японской войны и большевиком еще доперекопского периода.
Сам Келюс вышел из партии еще весной, что, собственно,иобеспечило
ему полнуюсвободувпоследующиемесяцы:руководствоинститута,где
Лунин-младший преподавал историю, уволило его почти мгновенно,сославшись
на счастливо подвернувшееся сокращение штатов. Николай пожалплечами,не
став искать защиты ни у друзей-демократов, ни у деда, грозившегосянадеть
свои награды за три войны и отправитьсяискатьправдывсерыйВавилон
Центрального Комитета. Возвращатьсянаработунетянуло.Келюсчитал
газеты, с недоверчивой усмешкой просматривал телевизионные новости и ждал.