Хотя, как я успела заметить, двое из троицы внимания заслуживали. Один был брюнетом - как я люблю, правда, несколько полноватым - что я не люблю. Второй же был еще лучше: имел прекрасную фигуру и веселенькую мелированную стрижку. Эх, в другие, более спокойные, времена мы бы с Марусей, тесня друг друга, вывалились за дверь и, перепрыгивая через две ступеньки, понеслись бы на второй этаж. Там по нюху и Марусиному наитию отыскали бы помещение, в котором парни шабашат, а, найдя, жеманясь и хихикая, пригласили бы их испить чаю. Вот такие мы вертихвостки!
Но только не теперь. Теперь мы серьезные, почти угрюмые, и на мужчин, даже таких молодых-пригожих, не делаем стойку. Просто удивительно.
- Просто удивительно, - прочитала мои мысли Эмма Петровна. - Что это вы дамы таких гарных хлопцев проигнорировали?
- Не до этого сейчас, Эмма Петровна, - сурово ответила Маруся. - Не до баловства.
- Тебе бы вообще, дорогуша, баловаться пора прекратить. Не девочка ведь, 35 скоро стукнет, а все туда же, глазки бы парням строить.
- 35 не 50, можно и построить, - с ударением на слове "пятьдесят" протянула Маруся. Типа, нам до вашего полтинника еще жить и жить, не одному успеем голову вскружить.
- И тебе 50 будет, не волнуйся. А от привычек своих профурсеточных пора избавляться уже сейчас.
- Вы тут матом не ругайтесь, Эмма Петровна, - обиделась на незнакомое слово Маруся. - И не вам советы давать, вы в мужчинах ничего не смыслите…
- Это почему же? - возмутилась бывшая учительница. - Только потому, что я не была замужем?
- Конечно, - с чувством превосходства ответила Маруся.
- Е-рун-да! Вот Лелька тоже не была, а вы с открытыми ртами об ее любовных приключениях слушаете, да еще советов спрашиваете.
Ну вот. И до меня добрались! Я вжала голову в плечи и попыталась не дышать - авось, пронесет. Но, не пронесло.
- Лель, - возопила Маруся. - Ну, хоть ты скажи ей, что ваше поколение, от ихнего отличается, как, как, как… "Мурзилка" от "Плейбоя"!
- Брейк, господа, - я сделала попытку утихомирить спорщиц, но не тут-то было.
- Вам Эмма Петровна полагалось замуж девственницами выходить.
- Прекрати, Маруся, - предостерегла представительница поколения "Мурзилки". - Я пошлости не потерплю.
- Да вы даже от слова "секс" краснеете.
- Хватит! - прокричала Эмма Петровна, заливаясь краской.
- Секс, секс, секс!
- А ну прекратите! - прикрикнула я.
Все остальные с радостным любопытством молчали и ждали продолжения. Княжна даже шею вытянула, чтобы ничего не пропустить - как-никак таких стычек в нашей комнате еще не было.
- И "Камасутру", поди, не читали?
- Зато я читала Пастернака и Ахматову.
- А что такое презерватив вы знаете?
- Знаю.
- А видели?
- Видела.
- Может, и покупали даже?
- Да как ты…
- Замолчите! Обе! - гаркнула я.
Маруся закрыла рот, Эмма Петровна наоборот открыла, чтобы глотнуть воздуха. Остальные застыли в немом ожидании.
- А ты чего раскричалась? Командир нашлась, - зло зыркнула на меня Маруся, но, судя по всему, она уже поуспокоилась и начала приходить в себя. - Мы просто спорим. Да, Эмма Петровна?
- Дура ты, Маруся, - беззлобно выругалась ответчица.
- И вы дура, - радостно ответила Маруся. Она, видимо, уже раскаивалась. Вот такая она у нас, горячая, но отходчивая.
- Вот и ладненько! - обрадовалась я и, потирая руки, приготовилась испить чаю, но тут Эмма Петровна принялась за меня.
- А ты, Лелечка, зря с этими парнями не познакомилась.
- Я?
- Ну не я же, мне-то уже поздно. А вот тебе еще пока нет.
- Еще пока? Я что уже дряхлею?
- Нет, но скоро, лет эдак через 5, тебя будет тяготить одиночество. И ты выскочишь замуж за первого встречного, помяни мое слово.
- Но вы же не выскочили! - отбрыкивалась я.
- Потому что я не знала народной мудрости.
- Мужчина должен быть чуть получше обезьяны?
- Нет. - Эмма Петровна, выдержав длиннющую паузу, торжественно произнесла. - Плохенький хорошему дорожку торит.
- Что он с дорожкой делает, плохенький ваш, я не поняла? - заволновалась Маринка.
- Прокладывает, то есть. - Эмма Петровна по старой учительской привычку встала в стойку у стола. - Мне всегда мама говорила, пусть плохенький, но твой. Я фыркала, вот как ты, Леля, и все принца ждала. А зря! Сначала неказистый, потом получше, а там, глядишь и принц бы пожаловал. Начинать надо с малого, а потом по возрастающей. Они ведь мужики какие?
- Какие? - заинтересованно выпалила Маруся, хотя уж кто бы спрашивал, но только не эксперт по мужчинам, коим она только недавно отрекомендовалась.
- Приземленные. Мы, женщины, думаем как? Если нет достойного тебя мужчины, надо быть одной и ждать, когда достойный появится. А как рассуждают они? Раз одна - значит, некому не нужна. А раз некому, значит и мне. Что я хуже других?
- Я что-то не пойму… - начала, было, я, но Эмма Петровна остановила меня жестом и продолжила:
- Потом, не забывай, что мужчина охотник и забияка. Ему за женщину драться надо. Вспомни хотя бы оленей, которые из-за самки по весне рогами сталкиваются, или собак, или петухов. А с кем ему за тебя драться, коль ты одна одинешенька? Вот то-то и оно! - Эмма Петровна сделала глубокий, удовлетворенный вдох, после чего закончила свою эффектную речь словами. - По этому и говорят, что плохенький хорошему дорожку торит.
- Эмма Петровна, миленькая, да у меня столько этих плохеньких было, что если б они и впрямь что-то торили, то ко мне бы уже не дорожка вела, а трасса Е-95.
Все согласно закивали - знали, черти, как часто я связывалась с теми, кто этого был совсем не достоин. Даже Эмма Петровна глубокомысленно хмыкнула, отказавшись от дальнейшей дискуссии.
- Может, взбодримся, чайку попьем, - предложила Маринка.
Все оживились, захлопали ящиками, доставая свои бокалы и кружки. Маруся нежно вынула чайную пару немецкого фарфора, которой гордилась, как Брежнев своими геройскими звездами.
Княжна налила мне и себе по чашке (что в обычные дни делала только после долгих уговоров), сунула мне последний сухарик, поднесла свой бокал к губам, как вдруг…
Все еще четверг
SOS!
У-а-а! У-а-а! - раздалось оглушительное, надрывное, пронзительно-противное "уаканье" пожарной сигнализации.
- Что это? - охнула Эмма Петровна.
- Учебная тревога, наверное, - беспечно ответила Княжна и отхлебнула чай.
- Какая еще учебная! - вытаращилась Маруся. - Об учебной нас за неделю предупреждают. Это настоящая.
- О господи! - вторично охнула Эмма Петровна, после чего вскочила со стула и заметалась по комнате. - Надо спасаться! Девочки, хватаем личные вещи и бежим!
- Как бежим? - преградила путь перепуганной коллеге вездесущая Маруся. - Вы что забыли?
- Забыла, - прошептала Эмма Петровна, в ужасе прикрывая глаза. - Забыла. - Тут она рванула в кладовку и под оглушительный ор сигнализации начала вытряхивать из нее зеленые тюки. - Надевайте. Только быстро! Ну что же вы? - выкрикнула она, видя наше бездействие.
- Это противогазы что ли? - поинтересовалась Марья, подпинывая один из тюков.
- Да, да, - обрадовалась нашему прозрению Эмма Петровна. - Нам надо их надеть и эвакуироваться…
Мы переглянулись. Конечно, паниковать рано, (мы же не знаем масштабов пожара, может, у кого-то просто кипятильник задымился) тем более рано напяливать себе на лица резиновое, посыпанное тальком безобразие, но покинуть стены комнаты не мешает.
- Правда, пошли отсюда, - допив чай, решилась Княжна. - Может, домой пораньше сбежим.
- Как бы не так, - гаркнула Маруся. - Вы разве забыли, что мы члены противопожарной дружины?
- О-о, - застонали мы разом.
Дело в том, что наша чрезмерно активная Маруся умудрилась записать нас во все мыслимые комиссии и дружины. Мы и за соблюдением правил техники безопасности следим, и за зелеными насаждениями, и за тараканьим племенем наблюдаем, еще мы инспектируем территорию на предмет неубранного мусора, и собираем металлолом. Короче, благодаря Марусе у каждой из нас есть как минимум 4 разных повязки, 3 пилотки и две смены униформы, включающие в себя брюки, халат, фартук и еще какую-то мелкую дребедень неизменного синего цвета.
Знали бы вы, сколько раз мы пытались протестовать, когда начальник с хитрым прищуром сообщал нам о нашем членстве в новой комиссии, сколько раз грозились побить Марусю, с чьей легкой руки мы в этой самой комиссии и оказывались, но все без толку - начальник говорил, что ничего уже нельзя сделать, Маруся клятвенно заверяла, что больше так не будет, но по прошествии времени о своих зароках забывала и ввязывалась в новые авантюры, не забывая при этом втянуть в них и нас.
Членами противопожарной дружины мы стали совсем недавно. И членство наше ознаменовалось двумя событиями: первое - нам выдали зеленую форму, второе - плакаты с нашими фамилиями вывесили во всех коридорах НИИ. Так что теперь каждый нихлоровец знает, кто конкретно стоит на страже их противопожарной безопасности, и кто какими средствами за нее борется. Я, например, вывожу людей из здания, Княжна вызывает пожарных, Маринка работает с огнетушителем, а захапистая Маруся с песком и кошмой. Что такое "кошма" Маруся до последнего времени не знала, а напросилась с ней работать только потому, что ей слово понравилось. Когда же уразумела, что это кусок тряпки, которой сбивают пламя, жутко обиделась и даже попыталась выйти из дружины, мотивирую это тем, что ее обманом в нее заманили.