- Я думала, что "кошма" - это что-то вроде "кашпо" или "кашне", - верещала она, размахивая своими худенькими ручонками перед носом начальника.
- А зачем при пожаре горшок и шарф, ты не подумала? - резонно замечал начальник. - Кашпо на стену вешают, тебе с кошмой надо работать …
- Не буду я с тряпкой работать, - горячилась Маруся.
- Раньше надо было думать, а теперь ничего уж не поделаешь, - разводил руками Кузин.
Но и тут Маруся не сдалась без боя, с присущим только ей упорством она начала выклянчивать у Маринки огнетушитель, и та даже согласилась, но было поздно - плакаты-то уже на каждой стене, и как сказал Кузин "ничего уж не поделаешь".
Маруся сделала вид, что смирилась, а в одно прекрасное утро неожиданно выяснилось, что кошма со стенда чудесным образом испарилась. Кому понадобился кусок грубой тряпки, так и не выяснили, новую вешать не стали из боязни, что и ее сопрут, чем очень порадовали Марусю, которая и старую-то своровала с большим трудом.
- Ну что, голуба, - ехидно поинтересовалась Княжна у Маруси, -
с кошмой работать будем?
- Так нет ее, - невинно замигала своими огромными глазищами наша активистка.
- Найдем, - продолжала издеваться Ленка. - И про песочек не забудем. Да?
- Отстань, - огрызнулась Маруся и зашагала к выходу.
- Противогаз возьми! - громыхнула ей в след Эмма Петровна. - Противогаз-то!
Маруся развернулась, схватила в охапку первый попавшийся тюк, нацепила его себе на бок и вывалилась в коридор, громко бумцая тяжелым противогазом по своему костлявому бедру. Мы потянулись следом.
Коридор выглядел, как всегда - ни гари, ни дымы. Зато за дверью, разделяющей его и фойе, слышались истерические вопли и топот ног.
- Ну вот, как всегда мы самые последние, - с досадой прошептала Марья.
- А еще дружинницы, - подпела ей Княжна. - Мы же в авангарде должны быть. - Она ощутимо ткнула Марусю в бок. - Особенно ты, бригадирша.
- Сами виноваты, нечего было чай дуть, когда труба позвала, - отбрила оппонентку "бригадирша". - А теперь без лишних разговоров на борьбу с пожаром, шагом марш!
И мы, как послушные призывники, зашагали к двери.
Выйдя в фойе, первое, что увидели, так это груду огнетушителей, сваленных прямо на пол. Вид эта груда имела нарядный - огнетушители были ярко-красными, сверкающими - но бестолковый. Вокруг нее бегали взмыленные мужики, пинали алые емкости и матерились. Рядом, беспрестанно вереща, размахивала руками вахтерша. А из двери, разделяющей фойе и лестничный пролет, валил густой сизый дым.
- Это что за безобразие? - генеральским басом гаркнула Маруся.
- Пожар! - с новой силой заверещала вахтерша. - Горим!
- А почему не тушим? - возопила командирша, деловито растолкав мужиков, и вырвав из груды самый большой огнетушитель.
- Нечем, - доложил один из них, самый взмыленный и почему-то чумазый мужичек, по голосу идентифицированный, как наш начальник Кузин. - Ни один огнетушитель не работает.
Все закивали, потом Кузин опасливо выглянул на лестницу, принюхался, после чего доложил:
- Скоро догорит.
- Что, что догорит? - загалдели мы.
- Патентное бюро.
- И где оно у нас находится? - поинтересовалась Маруся.
- А вот как поднимешься, так сразу и оно. Первая дверь, - охотно пояснил Кузин.
- А точно догорит? - заволновалась я.
- Ну… Наверное, - замялся Кузин. - А что, думаете, нет?
- А вдруг перекинется? Там же бумаги кругом, стеллажи, пенеплен на стенах. Все это должно хорошо гореть.
- И что нам теперь делать? - проблеял один из мужиков.
- Тушить, - скомандовала Маруся.
- Но не работают же…
- Кошмой.
- Нет ее! Украли!
- Тогда песком, - сурово скомандовала Маруся, - Мужчины, бегом за ящиком и лопатами.
Представители сильного пола во главе с Кузиным ходко затрусили к противопожарному щиту.
- Пожарных вызвали? - прокричала им вслед Княжна.
- Нет, вроде, - обернулся один из мужчин, кажется, начальник монтажного цеха. - Или вызвали? - он ткнул Кузина в сутулую спину. - Вань, вызвали?
- Не знаю.
- А главного по технике безопасности?
- Мы хотели, но его нет. Он на городском собрании, читает доклад о соблюдении противопожарных норм.
- Вот олухи! - выругалась Княжна и заспешила к телефону.
Маруся тем временем сгоняла за припрятанной в кладовку кошмой, нацепила на моську противогаз, по-ленински вытянула руку, после чего прогудела:
- Г-у-у.
- Чего? - обалдела Маринка.
- Г-у-у.
- Гу. Как?
Маруся рывком сдернула с лица противогаз и рявкнула:
- За мной, говорю!
- А-а, - облегченно кивнула Маринка. - Понятно.
- Вперед! - воскликнула командирша еще более зычно, и первой ринулась на задымленную лестницу.
Пролет мы миновали с большим трудом, ибо видимость была нулевая, и мы постоянно спотыкались, налетали друг на друга, толкались, ругались, короче, вели себя как невоспитанные ежики в тумане.
Когда лестница была преодолена, мы, откашливаясь и потирая ушибленные локти, вывалились в коридор второго этажа. Там оказалось не так дымно (видимо, сквозняк выдувал чадный туман за дверь) и мы смогли обозреть почти все пространство. Оказалось, что дверь в искомый кабинет находится прямиком перед нашими слезящимися глазами. Дверь почему-то заперта, а из-под нее валит вязкий черный дым.
- Разойдись!!! - донеслось до нас из тумана.
Мы разошлись, вместе с нами к стеночкам прилипло еще несколько зевак, примчавшихся на пожар, как на шоу Жан-Мишеля Жара. Мы непонимающе переглядывались, недоумевая, кто же отдал дурацкий приказ. Ответ не заставил себя ждать. С гиканьем из тумана вынырнул уже знакомый вам Селейман Абрамович, пыхтя, пронесся по коридору, глухо врезался в дверь своим костлявым плечиком, охая и хрипя, отлетел на исходную, после чего повторил заход еще раз десять.
- И так уже 10 минут, - доверительно сообщила нам одна из любопытных дам. - Никак взломать не могут.
- А покрепче мужика в институте не нашлось? - разозлилась Княжна.
Кумушки синхронно пожали плечами, типа, мы-то тут причем. Княжна хотела еще что-то сказать, она даже глаза сузила и рот раскрыла, но тут из тумана вместо измочаленного Швейцера вывалилась крепкая пожилая мадама в цветастом платье и бросилась на дверь с таким душераздирающим воем, как неутешная вдова кидается на гроб любимого мужа.
- Погибла! А-а! Погибла, девочка моя! Сгорела, душенька! А-А! - заголосила она, молотя руками по запертой двери.
- Чего это она? - наморщила нос Княжна. - Психическая что ли?
- Нет, это Галина Ивановна, - тут же доложила одна из кумушек. - Начальница Патентного бюро.
- И что это меняет? - с сомнением протянула Ленка, следя за беснующейся мадамой. - Разве начальники не могут быть психическими?
- Там у нее Дуся осталась. Сгорела, наверное, уже.
- А кто такая Дуся? Кошка что ли?
- Бегония, - прыснув в кулачек, пояснила еще одна кумушка.
Тут дверь, уставшая сопротивляться натиску мощной начальничьей груди, охнула и со скрежетом распахнулась. Тут же из образовавшегося проема в коридор хлынул поток черного едкого дыма, заволакивая все вокруг. Кумушки с чихом разбежались, а мы, стражи противопожарной безопасности, ворвались внутрь.
Огонь уже завладел половиной кабинета. Пылали занавески, стулья. Стеллажи с вкусными для огня бумагами уже обуглись и только дымились. Пожар медленно, но верно подползал к дверям.
- Вперед! - пророкотала Маруся и первая бросилась на амбразуру.
Тушили мы долго. Так как пользовались только подручными средствами - ни песка, ни огнетушителей мы так и не дождались. Благо, в комнате, была раковина и куча емкостей, типа, кружек, тарелок, сахарниц. Вот из них мы и заливали беснующийся огонь. Еще топтали его ногами, сбивали уцелевшими ковриками. Но круче всех боролась с пожаром Маруся. Словно ангел возмездия, она носилась по кабинету, размахивая, как знаменем, своей кошмой, набрасывалась на языки пламени, била их, топтала, и вновь срывалась с места в поисках новых.
Когда пожар был почти потушен, (оставалось залить лишь отдельные костерочки) в комнату на метеорной скорости влетел Кузин. В его вытянутых руках алел огнетушитель.
- Нашел! - проорал он радостно, после чего нажал на рычаг.
С шипением и писком из раструба вылетела нестройная струя белой массы.
- Работает! - взвизгнул начальник. - Вот! - и он вновь нажал на рычаг.
Баллон в руках Кузина задрожал, забился, потом вылетел, упал, закружился волчком по комнате, и к-а-а-к плюнет пузырчатой пеной в потолок.
- Спасайся, кто может! - взвыла я, ныряя под стол.
- Мама! - пробасил Кузин и тоже бухнулся на пол.
Через 4 минуты, когда все содержимое баллона было выплеснуто на потолок, стены, почерневшее окно, наши испуганные физиономии, мы выбрались из укрытий. Обозрели разгромленную комнату. И ужаснулись. Пейзаж напоминал иллюстрацию к футуристическому боевику или фантастической утопии, типа, Земля после атомного взрыва. Представьте: выжженное пространство комнаты, закопченные стены, обугленный шнурок, свисающий с потолка, бывший некогда очень миленькой люстрой, по углам груды головешек, луж, грязных тряпок, и все это покрыто ляпушками потусторонне-белесой массы.
- Н-да, - только и сказал Кузин, окинув соколиным взглядом сей разгром.
Н-да, - закивали мы, утирая с лица подтаявшую пену. Больше ничего вымолвить мы не успели, так как в комнату, пошаркивая, вползла Галина Ивановна. Увидев, что стало с ее кабинетом, а пуще с ее Дусей (превратившейся в черный стручок) она зарыдала.