Дела на сегодня были закончены, сотрудники и коллеги шумной толпой покидали кабинет, и, когда за последним закрылась дверь, я плюхнулась в кресло и потянулась, сцепив руки над головой. "Сто лет не была в фитнес-центре, совершенно распустилась с этими личными делами", - подумала я и решила заехать домой, переодеться и отправиться поправлять свою физическую форму и потрепанные нервы.
На выходе из здания, доставая ключи от машины, я не обнаружила в сумочке мобильник и вспомнила, что оставила его на столе. Отругав себя за рассеянность и забывчивость, я взялась за ручку двери, но в тот же миг она резко распахнулась, я отшатнулась, взмахнула руками и упала бы, если бы мужчина, так не вовремя открывший дверь, не ухватил меня за руку.
- Извините, Дарья Васильевна… - услышала я у самого уха знакомый голос.
За руку держал меня Лудовин, собственной персоной, его серые глаза смотрели на меня в упор, серьезно, удивительно серьезно. Интересно, мне на роду написано падать в его присутствии? Я собралась, вернула состояние равновесия, выдернула руку и сказала:
- Ну что вы, Роман… э-э-э… Петрович… вам не в чем извиняться, это случайность.
- Интересная штука, не правда ли? - ответил он вопросом, усмехнулся и чуть отступил, словно решив осмотреть меня с ног до головы, что, впрочем, и сделал. - Я опять вас спас, только сейчас сам был виноват.
- Не вижу ничего интересного, - отрезала я. - И что вы вообще здесь делаете?
- Заходил в отдел кадров, забрал документы.
- Какие документы?
- Ну, какие документы можно забрать в отделе кадров? Трудовую и все такое…
- Вас увольняют? - удивилась я.
- Почему увольняют? Сам ухожу…
- Почему, Роман Петрович?
- Но вы же сами, Дарья Васильевна, утверждали, что работа моя не престижна, что я мелко плаваю… - ухмыльнулся он.
- Решили нырнуть поглубже? А что, у вас есть сомнения насчет того, что чернорабочий на стройке - это не предел мечтаний для человека с возможностями?
- Насчет нырнуть не скажу, но откуда вы знаете о моих возможностях?
- Я немного разбираюсь в людях и могу отличить безголового, ни на что не способного болвана от вполне разумного человека.
Он уставился на меня удивленно, наигранно удивленно.
- Вы слишком высокого обо мне мнения.
- Ничего подобного, Роман Петрович, не скромничайте, вы очень успешно обаяли девушку, а потом бросили ее, влюбив в себя!
- Хм… ваш жесткий натиск меня смущает. Но вы ошибаетесь, Дарья Васильевна…
- Я? Ошибаюсь? - возмутилась я.
"Дарья Васильевна, до завтра", - махнул рукой пробежавший мимо главный инженер, с интересом глянув на Лудовина.
- Знаете, Роман Петрович, - продолжила я. - Хотела бы сказать вам пару слов, всего пару, но оставила в кабинете мобильник и должна вернуться за ним. Если вы не спешите, подождите меня здесь, я вас не задержу надолго.
- Конечно, Дарья Васильевна, подожду, - кивнул он и бросил на меня быстрый странный взгляд.
Добравшись до кабинета и обнаружив злополучного виновника ненужного столкновения на столе, я опустилась в кресло, чувствуя себя до крайности паршиво.
"О чем я собираюсь с ним разговаривать? Отчитывать за то, что он бросил Риту? Но с какой такой стати?
Во-первых, мне следует радоваться этому, а во-вторых, он пошлет меня подальше и правильно сделает, потому что не мое это дело. Странно то, что он расстался с ней и тут же уволился… Что бы это значило? Спрошу его об этом? В конце концов, здесь нет ничего криминального, и я как работодатель имею право интересоваться судьбами своих работников!" Раздраженная собственными сомнениями, я вытащила зеркало, поправила волосы и подрисовала губы.
Приближаясь к выходу из здания, я уже мечтала, чтобы Лудовин ушел, но моим желаниям не суждено было сбыться - он, прихрамывая, прохаживался по тротуару, засунув руки в карманы куртки, и мне ничего не оставалось, как шагнуть навстречу.
- Весь внимание! - сказал он, улыбнувшись.
- Садитесь в машину, - бросила я, щелкая кнопкой дистанционки и направляясь к своей малютке.
- Дарья Васильевна!
- Что? - обернулась я.
Лудовин, стоял, не двигаясь с места.
- Вас что-то не устраивает?
- Я не поеду в вашей машине. Если хотите поговорить, давайте пройдемся пешком.
- Это с какой стати? - возмутилась я.
- Как хотите, Дарья Васильевна… хотя, я мог бы пригласить вас выпить кофе или что покрепче… - заявил он.
Невозможный, невозможный тип! Кто он такой, чтобы так нагло разговаривать? Он издевается надо мной? Может, он - брачный аферист? Ну да, и поэтому пашет на стройке чернорабочим, именно там и находит свои жертвы! Почему же он так кичится своим незавидным положением? Я страшно разозлилась, захлопнула дверцу машины и… согласилась прогуляться с ним пешком. Из принципа. Но пить кофе отказалась, это был бы перебор.
Вечер выдался умеренно теплым, и прогулка по не слишком шумному Владимирскому, даже в компании бывшего футболиста и чернорабочего, а ныне безработного, совсем не повредит. И в фитнес-центр я еще успею.
- У вас есть работа на примете? - спросила я.
- Да, есть, - коротко ответил он.
- А работа на стройке это?..
- Хотите знать, почему я пошел на стройку?
- Нет, не хочу, впрочем, любопытно было бы узнать…
- Хм… ну это длинная и не очень интересная история…
- Можете коротко, я пойму…
- Ну, а если коротко, то я, как вы уже знаете, играл в футбол с двенадцати лет, неплохо играл. Потом попал в аварию, с игрой пришлось завязать, да и со спортом, а на стройку пошел, потому что нужны были физические нагрузки, чтобы восстановиться.
- Но почему на стройку, чтобы восстановиться? Очень странно! Вы же могли заниматься в клубе, в спортцентре, разве нет? А зарабатывать чем-то другим.
- Хм… - он взглянул на меня как-то изучающе. - Знаете, Дарья Васильевна, чем-то другим, как вы выражаетесь, не вышло, да и желания не было. Мужики тоже удивлялись, зачем меня понесло туда… А может быть, чтобы вас встретить?
- Что? - я остановилась. Да он при этом еще и дипломат! Он, что ко мне клинья подбивает? И как у него хватает наглости вот такое заявлять? Да кто он есть, на самом деле? Альфонс?
- Очень милая шутка, - сказала я.
Лудовин смотрел куда-то в сторону, мы остановились у решетки небольшого сквера, над которой веерами покачивались пожелтевшие листья каштана.
- Ну да, шутка, конечно, прикол, - ответил он. - Слова стоят мало, всякий, кто чего-то хочет, украшает сотней врак одну сомнительную правду.
Я совершенно смутилась и жутко разозлилась, чувствуя, что жаром ударило в лицо, и никакая пудра не спасет теперь мой покрасневший от гнева нос.
- Знаете, Роман Петрович, все это совсем не смешно. Вы решили ухлестнуть сначала за Ритой, а теперь, бросив ее, за мной!
- Поверьте мне, не так ужасна моя вина, как вам сообщила Рита. И я не собирался за вами ухлестывать… - лицо его помрачнело, он, кажется, тоже покраснел. - Я сказал то, что сказал…
Совсем близко от меня были его серые глаза, злые и темные, гладко выбритые синеватые щеки и подбородок, тонкие губы. Я пыталась поймать свою злость, которая стекала, скручиваясь где-то в желудке в горячий дрожащий узел. Вот сейчас возьму и поцелую его в эти тонкие губы, чтобы… я мотнула головой, приходя в себя. Мимо прошел старик, взглянул на нас, что-то пробормотав в пышные седые усы.
В пятницу вечером Федор уже не в первый раз намекнул, что нам, как людям зрелым и лишенным предрассудков, давно пора продвинуться в отношениях, тем более, что союз наш - дело решенное, и нет смысла ждать и откладывать сие знаменательное событие. Я вздрогнула, вспомнила Романа Петровича, пообещала обдумать предложение Федора и дать ответ в ближайшее время, сильно разочаровав жениха, воспылавшего гормоноактивными чувствами. Распрощавшись с обиженным Федором, я отправилась домой и, едва переступив порог, начала дергаться, переживать и третировать население своей квартиры. Василии на меня не отреагировали и устроились в гостиной перед телевизором смотреть футбольный матч огромной важности, зато на кухне Дора разбила стакан с каким-то ядовито-малиновым соком. Его брызги попали на стену и теперь красовались на светло-абрикосовом фоне отвратительными несмывающимися пятнами. Я почти молча проглотила неудачу криворукой племянницы лишь благодаря своевременному вмешательству Кристины. Она взяла Дору под защиту, заявив, что коль скоро здесь начнется гром небесный, от молнии мудрей уйти.
- Лучше уйдет молния! - бросила я и попыталась присоединиться к теплой компании Васек-болельщиков, нервно утрамбовывающих своими пятыми точками мой белый шведский диван. Вид зеленого футбольного поля с мелькающими на его фоне мужскими фигурами снова пробудил моего личного внутримозгового кота, который тут же расправил когти и, напомнив о разговоре под каштаном, спросил: "В какие игры играет Лудовин?". Я попыталась ухватить наглого кота за шкирку, возразив сакраментальным "Какое мне дело до всего этого?", но он начал сопротивляться, вопя, что так просто от него не отделаться.
Василии в один голос заорали "Йес! Го-о-ол!", я вскочила с дивана и рванула обратно на кухню к мирно беседующим девам. Точнее, мирно беседовала Кристина, а Дора слушала ее и терла губкой стену, размазывая по светлым абрикосам розовую малину. Жизнь шла своим чередом. Я достала сигареты и удалилась на лоджию выкуривать из мозгов мерзавца кота.