- Она самая, - скривилась женщина в ухмылке. - Разве не ей ты "подписываешь" все свои "знаки"? В правом верхнем углу? И… - вдруг смолкнув, склонила она набок голову. - И тебе пора. Мелеха? Ты проводишь баголи?
- А разве вы всё мне уже сказали? - недоуменно уточнила я, тоже, однако, поднявшись с места.
- Есть вещи и поважнее. Судя по твоим последним рисункам, - уже обращаясь в седую дымку, напоследок изрекла здешняя жительница.
- Ну и дела… А ты, значит, Мелеха? - кошка в ответ потянулась и, спрыгнув с лавки, важно направилась из склепа. Я, собрав свои "знаки" в папку, поспешила за ней. - Ну и дела. Хотя, дорогу я и сама знаю.
- Маэ-у-у…
Привычно свернув вправо, я на ходу огляделась по сторонам, успев удивленно хмыкнуть (ведь ночь давно), а потом, вслед за рыжей проводницей, внезапно свернула в первое левое ответвление. Здесь, ярдов через тридцать, начиналась сравнительно новая часть городских захоронений и мною почти не изученная. Да и к чему? От материнской могилы далеко и надгробия особой художественной ценностью не блистают. Разве что, сравнительно гладким мрамором и вычурностью высокопарных надписей на постаментах. Так мы прошли еще какое-то время: Мелеха - впереди, покачивая кончиком загнутого хвоста, я - следом, прислушиваясь и продолжая удивленно озираться. И поэтому, момент, когда кошка шустро сиганула в ближайшие от дорожки кусты, заметила слишком поздно. Поздно, чтобы последовать ее мудрому примеру.
- О! Кого я вижу! - тощий парень, замерший прямо по курсу, весело сплюнул и, засунув руки в карманы, на моряцкий манер, качнулся. Его спутник, стоящий ко мне в профиль, выразительно подпрыгнув, поддернул на себе штаны:
- Сестра Красавчика? Зоя?
- И что с того? - с тоской взирая на горящие из кустов кошачьи глаза, произнесла я.
- Да так, самая малость: брат твой нам кое-что должен. Да, Медун?
- Ха! Точно так, - оскалился второй.
- И внезапная фортуна мне подсказала…
- Идите к лысому дракону! Оба! - сделала я шаг назад, выставляя перед собой как щит, картонную папку. - Понятно?
- Это с чего мы такие дерзкие? - ответно наступая, сузил глаза тощий. - Думаешь, уважаемый отчим за тебя впряжется?
- Пошли прочь! - пожалуй, последнее слово вышло даже истеричным. Что вызвало громкий смех у обоих парней. Мне же, резко стало не до веселья - вот же дура! И ведь, действительно, перепутала явь с потусторонним миром. Так теперь - получай, дура. - Пошли отсюда прочь! - уже не глядя, попятилась я назад, заметив, что мои преследователи вдруг, замерли (неужели, возымело?). Однако уже через миг сама натолкнулась спиной на преграду. - О-ой!
Арс недовольно сморщился:
- Зоя, какого хоба ты тут делаешь? Я тебя по всему городу ищу, - и, оттеснив меня в сторону, вышел вперед. - Здорово, портовые помойщики.
Я же, трусливо заскулив, прижала к груди руки.
- Да, неужто, сам? А мне говорили, ты свалил давно из этого городишки?
- Мало того, он еще и один.
- Арс, побежали.
- Зоя, не канючь… А вот здесь вы ошибаетесь.
Пронзительный свист заставил меня прихлопнуть к ушам ладошки. И уже через несколько мгновений, из ближнего поворота, вынырнул запыхавшийся дружок Арса. Смуглый Потап, вмиг оценив обстановку, тоже присвистнул. Правда, гораздо тише:
- Та-ак… А ты, значит, здесь.
- Зоя, вали домой, - тихо процедил брат, не спуская глаз с замерших напротив противников.
- А как же…
- Зоя! Я кому сказал!
- Ла-адно, - медленно пятясь, двинула я в обратном направлении и лишь за кустами у поворота на секунду замерла… Вроде все тихо. А уж потом со всех ног понеслась по центральной аллее в сторону кладбищенских ворот… Вот же дура! Дура!..
Тучная Люса, встретившая меня на крыльце, сначала вступительно зашипела (сэр Сест то спит давно), а уж потом, увидев мои расширенные от ужаса глаза, за руку потащила в свою комнатушку за кухней… Там мы с ней и встретили пасмурный мутный рассвет. Я - вся в слезах вперемешку с размазанными по щекам соплями. Люса - в причитаньях и молитвах у своей гипсовой Мадонны. А, когда сквозь оливы в саду робко пробилось солнце, в наше окно тихо постучали.
- Арс! - подскочив с высокой кровати, в два прыжка домахнула я до подоконника и, сдвинув горшок с геранью, распахнула створки. - Арс…
Брат расплылся в кривой улыбке:
- Ой, - и тут же скривил нос от боли в распухшей губе. - Теперь я тебя быстрее нашел. Зоя, Люса, выйдите в сад. Я вас там буду ждать. И у меня очень мало времени.
- Хорошо, - понятливо кивнула женщина и опять ухватила меня за руку…
Дальнейшее действо отложилось в моей памяти так же смутно, как и сам тот рассвет ожиданья. Я лишь кивала сначала на речи брата. Потом, когда до меня дошел их смысл, намертво вцепилась в его драный рукав:
- Не уезжай, Арс.
- Моряки не уезжают. Они - уходят, - глядя в сторону, буркнул он, до боли напомнив мне сейчас отца.
- Ну, не уходи. А хочешь, я сама на себя все возьму?
- Убийство? - повернулся ко мне Арс.
- Святая Мадонна. И это надо же. Племянник наместника. И такая сволочь.
- Люса, ты хоть не причитай. Все обойдется. Сэр Сест обещал. Хоть это, - вдруг, нахмурился он и, отодрав мои цепкие пальцы, обхватил обоими руками за плечи. - Зоя…
- А?
- Не бери в голову и не канючь. Я бы все равно отсюда свалил. А тебя я не брошу и обязательно найду, через какое-то время. Ты только… - отстранился он от меня и заглянул в глаза, как в зеркало своих собственных. Таких же голубых и родных. Единственно родных сейчас. - Ты меня прости, Зоя. Я тебя совсем забросил. И сам виноват. Но, обещаю, я тебя найду. Где бы ты ни была. Вот только сейчас… Мне пора.
- Арсений, сынок, а пирожков в дорожку? - теперь запричитала Люса.
- Не надо. Меня там накормят.
- Где, "там"? - ревностно уточнила она. Арс усмехнулся. Потом снова сморщился:
- Ровно в шесть от пятого причала отходит ладменский "Витязь". Я ухожу на нем. Там и накормят. И… все, девушки. Мне пора…
Ему пора. И он ушел. Лишь вскинул руку напоследок, будто вспомнив что-то важное и, выудив из нагрудного кармашка свои очки с сиреневыми круглыми стеклами, водрузил мне их на нос:
- Носи, сестренка. В них тебя не тронут… Свои…
- Спасибо… Арс… Прощай…
Глава 2
Бархатный закат накрыл Канделверди, вмиг примирив меж собой кричащие городские колеры. Лимонно-желтые, малиновые и терракотовые дома, смягчившись в этом приглушенном свете, уже не казались задирами, насупленными друг на друга через узкие улочки: "Нет, я тебя краше, и горшков с цветами на мне больше - вон, даже прохожие макушками об них шеркаются". Как там сказал сегодня маэстро? "Край, где в людях, еде и природе напрочь отсутствуют полутона?".. Я бы еще и чувство меры добавила, да, боюсь, он опять верещать начнет про переизбыток оного у меня самой. А, впрочем, пусть верещит.
- Доброго здоровья, монна Пеппи! Как ваши внуки и поясница?
- О, Зоенька! Одни неизменно оттягивают другое! - перевесила через подоконник внушительные формы соседка. - И ты знаешь, что странно?
- Что язык у тебя до земли еще не оттянулся?
Женщина мигом захлопнула рот и исчезла за кружевной занавеской:
- А ты меня не одергивай! Я тебе не штаны!.. Так о чем я хотела тебе сказать?.. Оголодал он! Как по тратториям ближайшим слоняться!.. Зоя! Не ходи замуж, чтоб тебя потом не одергивали на самом…
- Пеппи! - вновь требовательно огласились глубины кухни. - Пеппина, где мой томатный суп?! Зоя, беги отсюда пока я не помер с голода, а ты - от загиба мозга!
- И вам доброго здоровья, мессир Димас! - захохотала я. - Монна Пеппи, я обязательно воспользуюсь вашим советом. Тем более женихи на горизонте что-то не семафорят.
- Ну конечно, - криво ухмыльнулась та. - С таким то… соглядатаем.
- Это вы о чем сейчас?
- Да так, деточка - о жизни, о грехах наших, - изучая край собственной ставни, пробормотала монна Пеппи. - А ты знаешь, что мне сегодня Тилья-косуха сказала? Это та, которой ты на свадьбу дочери комод расписывала. Ну, она еще потом…
- А-а! Вспомнила. И что она вам сказала?
- Неужто, рецепт нового супа? - втиснулся в оконный проем костлявый мессир Димас и показушно зажевал прихваченную с собой булочку. Супруга несчастного, скосившись на эту "демонстрацию", ехидно поджала рот:
- Да, как же - суп! Она даже каштаны жарить не умеет - вечно, то надрезать их позабудет, то…
- Так что же она вам сказала?
- А то, деточка, что она вчера вечером, когда возвращалась с пристани, где своими… каштанами торгует, видала, как из задней двери конторы твоего опекуна выходила женщина.
- Монна Пеппи, если вы про моральный облик сэра Сеста, то он меня совершенно не волнует.
- И правильно, Зоя. Крепче спать будешь, - качнул своей загорелой лысиной сосед, а его супруга одарила нас обоих глубоким вздохом:
- Так и я не про его "побрякушек" с улицы услад. Нашли, чем удивить. Все дело здесь в том, что была то настоятельница монастыря Святой Маргариты, что за Волчьей горой. Тилья ее лично знает, потому как ездит туда регулярно за мазью от своего почечуя.
- Монна Пеппи, да пусть хоть сама Святая со всем божественным пантеоном в ряд. Мне на то глубоко и издали. Это все, что сказала вам Тилья-косу… да фу, монна Тилья?
- В общем-то, да, - даже растерялась рассказчица.
- О-о! А я уж думал, раз супа мне не видать, то хоть новость будет… Пеппи, разворачивай свой…