Похвала подлости - Поломошнов Борис

Книга "Похвала подлости" Бориса и Егора Поломошновых - это путешествие в тонкий мир психологии подлеца - существа древнего, изощренного и хитрого, которое творит свои каверзные дела испокон веков. Целью авторов книги является разоблачение методов искусной и жесткой игры подлого человека.

Она разделена на множество глав, которые повествуют читателю о кредо подлеце, его жизненных принципах торжества над утопающими, о его холодной невозмутимости и черствости. Цитируя мировых писателей и философов, авторы открывают истинное стремление человека подлого: заставить другого страдать, иметь выгоду любыми путями, лгать и втираться в доверие ради собственного величия. Весь мир представляет собой арену извечной борьбы совести и разума с подлостью и глупостью, исход которой зависит от нас - такова основная идея авторов. Книга посвящена широкому кругу читателей, всем, кто желает постичь науку разоблачения подлости и изменения мира к лучшему.

Содержание:

• ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 1

• КРЕДО ПОДЛЕЦА 1

• СМЕХ ПРОТИВ СТРАХА 5

• ПАРАДОКСЫ СУДЬБЫ 5

• ПОД ЛУЧЕЗАРНЫМ СОЛНЦЕМ НАДЕЖД 8

• ТО, О ЧЕМ ХОТЕЛОСЬ БЫ НЕ ЗНАТЬ 10

• КАТЕХИЗИС ПОДЛЕЦА 12

• ОТ АВТОРОВ 46

• ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ 46

• ЛИТЕРАТУРА 46

Борис Поломошнов, Егор Поломошнов
ПОХВАЛА ПОДЛОСТИ

"Все глупости и подлости род человеческий уже давно совершил и теперь их только повторяет".

Андрей Тарковский. "Андрей Рублев"

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Эта книга должна была появиться на свет пятьсот лет назад: как естественное продолжение и дополнение "Похвалы глупости" Эразма Роттердамского, "Похвалы подагре" Виллибальда Пиркгеймера, "Похвалы кривосудию" Крота Рубиана, "Корабля дураков" Себастьяна Брандта.

Что же послужило причиной не-написания ее тогда? Через сто лет? Через двести? Через триста?

Ответ давайте искать вместе.

КРЕДО ПОДЛЕЦА

"Совесть - жидовская выдумка".

Адольф Гитлер

Кредо (от лат. credo - верю) - символ веры; основа мировоззрения, убеждений.

" Подлец - подлый человек, готовый достигать целей своих низким искательством, в ком нет чувства чести" [27, с. 184].

Каждый человек, находящийся в здравом уме и при трезвой памяти, хочет быть счастливым и не хочет быть несчастным.

Это - норма.

Иное - отклонение.

Каждый человек рождается для того, чтобы быть счастливым самому и нести счастье другому.

Это - норма?

Иное - отклонение?

А что если отклонение встречается чаще, чем норма, то в таком случае что из них - норма, а что - отклонение?

Счастье (несчастье) одного связано со счастьем (несчастьем) другого весьма причудливо, затейливо и замысловато.

Подчиненный желает здоровья и счастья постоянно измывающемуся над ним боссу. Наследник - долгих лет жизни своему престарелому богатенькому предку. Бизнесмен - процветания своему конкуренту… Чье еще пожелание может быть таким , как эти? Вероятно, только должника, желающего здравия и "многие лета" своему кредитору.

Люди живут среди людей.

Это - норма.

Иное - отклонение.

Относятся же люди друг к другу (некто к никто, враг к врагу) по-разному: от любви до безразличия, и от безразличия до ненависти.

Отношение одного к счастью (несчастью) другого исчерпывается - ни много ни мало - семью вариантами (числовое совпадение с тем, чтобы быть "на седьмом небе", с семью пороками, семью добродетелями и "семью кругами ада" просьба считать чистейшей случайностью).

Первый вариант : человек воспринимает счастье другого как свое собственное счастье. Это - доброжелательность.

Второй вариант : несчастье другого - мое несчастье. Это - сострадание.

Третий вариант : мне глубоко безразлично несчастье другого . Это - черствость.

Четвертый вариант : мне совершенно безразлично счастье другого . Это - отрешенность.

Вариант пятый : счастье другого вызывает во мне жгучее ощущение моего несчастья. Это - зависть.

Вариант шестой : несчастье другого - мое счастье. Это - злорадство.

Вариант седьмой , он же - последний (сразу в двух вполне прозрачных смыслах), отличающийся от предпоследнего всего одним, но зато весьма существенным моментом:

Наивный, произрастающий на "поле чудес в стране…" инфантилизм одних - питательная среда и основа процветания мерзопакостной подлости других.

Зло есть уродливый плод извращенного совокупления подлости с глупостью.

Как сказал Иммануил Кант, "в природе нет злосности (böses)" [43, с. 111].

В мире животных обитают хищники и паразиты . В людской среде существуют тираны и подлецы .

Кто хуже - тиран или подлец?

Велик соблазн сказать, что хуже - оба: ведь и тот и другой губят свои жертвы. Но одно и то же "дело" они делают по-разному.

В мире животных хищник убивает свою жертву, как правило, сразу. Паразит - постепенно.

В мире людей тиран , как правило, насильничает. На то он и тиран. Подлец же всегда завораживает. На то он и подлец.

Первый из них вызывает у своей жертвы жгучую ненависть и яростный протест. Второй - безудержную любовь его жертвы к нему и ее же страстное желание всецело ему отдаться. Итог же для жертв и того, и другого один и тот же: на то они и жертвы.

Тиран, как правило, примитивен. Оружие тирана - "кляп, дыба, топор".

Подлец - изощрен. Как паразитирующий клещ постепенно внедряет свой кровососущий хоботок в живое тело паразитируемого, так подлец плавно втирается в доверие своей инфантильно-наивной жертвы. Оружие подлеца - маска благожелательности, яд лжи и кинжал иезуитства.

Тиран демонстративно, подчеркнуто, наглядно жесток по отношению к своим жертвам: чтобы другим неповадно было умничать, да и вообще - чтобы боялись.

Подлец же действует исключительно "во благо жертвы".

Нельзя сказать, что тиран лучше подлеца - и тот, и другой находятся "по ту сторону" позитивного участка шкалы ценностей. Зато можно смело сказать, что подлец хуже тирана.

В мире животных хищники, сами того не желая, способствуют сплочению своих потенциальных - парнокопытных, не-парнокопытных, не-копытных - жертв: те становятся в круг, в центре которого помещаются слабые, по периметру располагаются сильные, выражая тем или иным способом свою готовность дать отпор врагу - хищнику. Жертвы же паразитов умирают в одиночку: у животных нет средств коллективной борьбы с паразитами.

В мире людей тиран , опирающийся только на грубую силу, обречен: порождаемая его жестокостью коллективная жажда возмездия ему раньше или позже, но обязательно оказывается сильнее индивидуального страха перед ним. Как сказал Сенека, "Multos timere debet quem multi timent" - "Многих должен бояться тот, кого многие боятся" [99, с. 16].

Подлец же, опирающийся своими протезами мудрости - хитростью, коварством и изворотливостью - на благочестивую глупость и инфантильную наивность своих жертв, как правило, недосягаем для мести своих жертв: он всегда старается для них , стремится сделать им "как лучше" . Получается же у него всегда "как всегда".

Подлец - любому делу конец . Если только это "дело" делается не в его, подлеца, личных или корпоративных интересах.

И, тем не менее, в глазах своих инфантильно-наивных жертв подлец всегда неуязвим . Как ему это удается? Точно так же, как картежному шулеру удается подменить шестерку на туза: подлец ВСЕГДА ГОТОВ превратить уготованный для своих доверчивых жертв кукиш в указующий перст, направленный в сторону виновника всех их бед, являющегося - о, чудо! - по совместительству его, подлеца, врагом. несчастье, причиненное мной другому - мое счастье .

Это и есть подлость .

Ее проявления разнообразны. Суть же - одна и та же. Независимо от конкретной формы ее осуществления.

Если злорадство пассивно, созерцательно, умозрительно , то подлость активна, деятельна, энергична . Она преисполнена чувством хорошо исполненного долга, сознанием собственного достоинства и собственного же величия и великолепия.