Принято за аксиому считать, что каждый хочет, чтобы у него все было и чтобы ему за это ничего не было. Однако всякая аксиома имеет свою область действительного, то есть, существующего с необходимостью применения. Так например, параллельные прямые не пересекаютсятолько в области, ограниченной рамками евклидова пространства, то есть такого, радиус кривизны которого равен бесконечности, но они пересекаютсяв любом криволинейном, например, Лобачевского - Римана пространстве.
Абсолютных аксиом не бывает.
Не-каждыйхочет, чтобы у него было все.
Как известно, Сократ, придя как-то раз на базар, выразил свое изумление тем, как много, оказывается, существует вещей, которые ему никогда не понадобятся.
В отличие от Сократа, любой подлец страстно желает не только иметьвсе, на что он "положит глаз", но еще и чтобы при этом расплачивались за все его имениедругие люди: их здоровьем, их благополучием, их жизнями.
Внешне подлец вполне похож на человека: руки, ноги и все такое прочее. Однако в подлеце, в отличие от человека, наличествует дополнительный орган: имения за счет другого. Таким органом у подлеца является его непоколебимая уверенностьв том, что каждый другой(кроме того, кто превосходит его самого в подлости) слишком глуп для того, чтобы быть таким коварным, как он, и слишком труслив для того, чтобы быть таким жестоким, как он.
Подобные органы имения за счет другого (этакие крововсасывающие хоботки) наличествуют у всех паразитов. Например, как пишет Альфред Брем в своем знаменитом сочинении "Жизнь животных", у клещей "спереди всегда имеется выемка, где помещается сосательный хоботок, который у всех клещей хорошо развит и имеет очень сложное устройство. Когда представляется случай укусить, клещ крепко вцепляется своими зазубренными челюстями в кожу животного и, выдвигая хоботок, сильно нажимает им, словно стараясь пробуравить; в то же время выдвигаются с обеих сторон челюстные сяжки, которые своими заостренными концами прокладывают путь нижней губе; последняя снабжена зазубринами, обращенными назад, которые препятствуют ей двигаться назад. Когда хоботок таким образом проникнет далеко в глубь ранки, челюстные сяжки отгибаются в стороны, как лапы якоря, и клещ, поместившись столь удобно и прочно, начинает сосать кровь" [7, с. 322].
Однако паразитирующие животные или растения имеют лишь ограниченныеих естественными потребностями претензиик паразитируемым ими организмам.
У подлецаже претензии к другому безграничны.
Для подлеца любой другой - не более чем средство, которое можно и нужно максимально использовать в своих собственных целях.
Если другомуэто не нравится, то тем хуже для другого.
Подлец глубоко убежденв справедливости принципа: каждому - свое. Как говорится, "богу - богово, кесарю - кесарево". Подлецу - хорошее. Другому - остальное.
Отсюда - лозунг подлеца: "Я ВСЕГДА ГОТОВ делать другому то, чего я не хотел бы, чтобы другой делал мне!"
Не трудно заметить, что этот лозунг существенно отличается от категорического императива Иммануила Канта. Но по отношению к кантовскому императиву как "А" и позиция Конфуция, и кредо Бернарда Шоу являются "не-А". Означает ли это, что библейский Матфей, Хуан Луис Вивес и Иммануил Кант оказались по одну сторону баррикады, а Конфуций, Бернард Шоу вместе с каждым приверженцем кредо подлеца - по другую ее сторону?
С позиций формальной логики - да, означает: первый закон классической (формальной) логики - закон тождества гласит, что "А" равно "А". Всегда и везде. Везде и во всем. Отныне и во веки веков.
В таком случае, сообразуясь с той же самой формальной логикой, "не-А" должно быть равно "не-А". Всегда и везде. Везде и во всем. Отныне и во веки веков.
К счастью, формальной логикой вся логика не исчерпывается.
Ахиллесовой пятой формальной логики является двусмысленность самого понятия "не-А": под ним может скрываться и контрарная (полярная, диаметральная) противоположность "А", как например, черное по отношению к белому, и контрадикторная противоположность, то есть все то, что не является "А". По отношению к белому цвету это может быть и оранжевое, и голубое, и розовое, и радужно-разноцветное, и фиолетовое в крапинку.
Содержательнаяже логика (в любом из ее проявлений) выдвигает требование конкретностипонимания и истолкования содержания и смысла понятий, которыми оперируют.
Формальная логика - в силу неотъемлемого, генетически присущего ей свойства - отрывать форму мысли от ее содержания - становится в руках проходимцев и подлецов универсальным инструментом, своего рода "палочкой-выручалочкой", при помощи которой можно, производя жонглирование содержанием понятий, манипулировать сознанием одурачиваемых.
Как в руках ловкого наперсточника стаканчик с шариком внутри него вдруг - о, чудо! - становится пустым, так у манипулирующего сознанием других предатель вдруг становится патриотом, трус - осмотрительным и дальновидным человеком, дурак - своеобразно мыслящим, лгун - извращенно понятым, подлец - незаслуженно оскорбленным, ржавое - золотисто-оранжевым. Только что "не-А" было контрарной(полярной, диаметральной) противоположностью по отношению к "А", было "черным" по отношению к "белому", и вдруг - о, чудо! - стало контрадикторнойпротивоположностью, то есть всем тем, что не является "А": по отношению к "белому" - "розово-голубым", "вишнево-малиновым", "фиолетовым-в-крапинку".
Само же белоебывает разным: от крыльев херувимов и одежд последователей Гиппократа, до саванов преставившихся и одежд волков в овечьих шкурах.
Способность к манипулированию сознанием другогочерез подмену содержания понятий для подлеца - предмет его особой гордости, вызывающий у него прилив самовосхищения и пароксизм самодовольства.
Подлец кичится своим исключительным умом и сообразительностью как проявлениями собственной мудрости.
На самом же деле там, где у человека полагается пульсировать живой, трепетной - дышащей, видящей, слышащей, понимающей, чувствующей и со-чувствующей мудрости, у подлеца торчит мертвое: хитрость, коварство и изворотливость - скрипучие протезы мудрости.
Как волк-людоед отгрызает свою попавшую в капкан лапу, так подлец-людовед ампутирует ставшие ему обузой зачатки мудрости и остатки совести. На место живого он приспосабливает к себе мертвое: сработанные по последнему слову бездушной PR-техники и бессовестной политтехнологии функциональные устройства, обеспечивающие головокружительное продвижение к "зияющим высотам" [38, с. 0 - 314] благоденствующей подлости.
Если "глупость - это казненная мудрость" [79, с. 128], то подлость - это ампутированная совесть, обрезанная "под самый корешок" вместе с зачатками мудрости. Подлецу, как известно, все к лицу. Будучи по своей сути моральным уродом, подлец считает себя нравственным красавцем, и любуется, и гордится своими протезными достоинствами, как Нарцисс своими, тешащими его прелестями.
Подлец при каждом удобном случае - а для него все случаи удобны, поскольку ему неведомы такие понятия, как стыдно, неудобно, неловко - изрекает: "Я!", - сопровождая это сакраментальное местоимение словесами: "глубоко убежден". По мнению подлеца такое словосочетание должно производить чарующее, магическое воздействие на всех кому выпало несказанное счастье лицезреть его и внимать ему.
Подлецу и невдомек, что еще двадцать восемь веков назад безымянный автор древнеиндийской "Дхармы" сформулировал интегрированный индекс, с помощью которого и сегодня можно безошибочно судить о мере ничтожности каждого конкретного человека: "Ничтожен тот, кто любит говорить о чужих недостатках или о своих добродетелях" [31, с. 19].
Достаточно подсчитать, сколько раз местоимение "Я" встречается в выступлении того или иного деятеля, разделить полученное количество на суммарное число слов, содержащихся в этом выступлении, чтобы получить тем самым статистически точный индекс ничтожности выступающего. Колебания этого индекса от выступления к выступлению будут весьма незначительны: его величина зависит не от того, о чем идет речь, а от того, кто ведет речь. Темы речей подлеца могут варьироваться в достаточно широких пределах, сущность же речащего их неизменна.
Глубокая убежденность, о хроническом наличии которой у "себя, любимого" так любит распинаться подлец, на самом же деле, как заметил Александр Зиновьев, "есть признак интеллектуальной недоразвитости. Убеждения суть лишь компенсация за неспособность точно понять данное явление в его конкретности. Это - априорные установки на то, как поступать в конкретной ситуации без понимания ее конкретности. Человек с убеждениями догматичен, зануден и, как правило, глуп. Убеждения не влияют на поведение людей. Они лишь украшают тщеславие, оправдывают нечистую совесть и маскируют глупость" [39, с. 131].