Ей попалось на глаза короткое платье из черного шелка. Она сняла его с вешалки и осмотрела со всех сторон. Глубокий вырез на спине. Нет. Слишком сексуальное. Сняла с вешалки следующее. Красное. Короткое. Вырез на груди. Черт! Она повесила оба платья обратно. Господи, неужели она так одевалась последнее время? Как шлюха!
Алисса прошла вдоль всех вешалок. Время от времени останавливалась, приглядывалась, но, не особенно задерживаясь, проходила дальше. Наконец она заметила коричневое, шоколадного оттенка платье. До пят. С длинными рукавами и высоким воротником. Как раз для женщины, которая чувствует себя никому не нужной мрачной старухой. Лучше не придумаешь! В нем-то она и пойдет на открытие галереи. Алисса вспомнила, что купила его после разрыва с последним любовником. А через неделю она уже сошлась с Грантом, так что ни разу даже не надевала это убожество.
- Мам, ты здесь?
Алисса сняла с платья целлофановый пакет.
- Да.
Через пару секунд юркая Мишель уже отыскала ее. Девушка была точной копией юной Алиссы. Красавица, несмотря на эти поношенные джинсы и бесформенный спортивный свитер, несмотря на то, что ее светлые волосы были собраны на затылке в беззаботный "конский хвост". Алисса знала, что дочери достаточно часок посидеть перед зеркалом за туалетным столиком, чтобы полностью преобразиться.
- Тут есть что-нибудь, что я могла бы надеть сегодня? - спросила она.
- А куда ты собралась?
Мишель стала передвигать висевшие на вешалках платья, каждый раз недовольно хмурясь.
- На открытие галереи.
Алисса почувствовала, как кровь приливает к ее лицу.
- Я и не знала, что ты тоже идешь…
Мишель задержалась взглядом на платье, которое было в руках матери.
- И ты хочешь это надеть?! Мам, ты что?! Какой кошмар!
Алисса ревниво прижала платье к груди.
- Когда ты решила пойти?
Мишель пожала плечами:
- Вчера вечером. Это Дэвид уговорил меня. - Дэвид Джонстон был ее дружком. На этот месяц. - А вы с папой еще кого-то с собой берете туда?
Алисса отрицательно покачала головой. Она еще не знала, сколько времени уйдет на привыкание к мысли о том, что дочь отныне будет посещать те же светские рауты, что и она сама. Дочь. Очаровательная. Юная. Совсем не такая, как ее мать. Алиссе за ней не угнаться.
Она почувствовала, как на глаза вновь начинают наворачиваться слезы. Слезы зависти.
- О мам! Можно я это надену?
Алисса бросила взгляд на белое платье, которое держала в руках Мишель. Оно было куплено год назад, когда они с Робертом присутствовали на регате "Кубок Америки". Приемы по вечерам там были просто шикарные, и снимки Алиссы в этом платье появились повсюду. "Господи! Неужели это было только год назад?!"
- Можно, - наконец ответила она. - Если, конечно, тебе очень хочется появиться на обложке следующего номера "Плейбоя".
- Ну, мам…
- Просто мне кажется, что ты еще немного не доросла до такого наряда.
- Мам, мне уже восемнадцать, между прочим! Оно мне очень пойдет.
"А мне уже нет, - захотелось крикнуть Алиссе. - Мне уже никогда его не надеть!"
Она решительно прошла к подставке с обувью и стала разбирать картонные коробки. "Атласные туфли-лодочки шоколадного цвета… Они должны быть где-то здесь". Она стала выкладывать коробки на пол. "У них еще золотые застежки". Она резким движением сорвала крышку с очередной коробки. Белые кожаные. Тьфу! Она отшвырнула коробку в сторону. "Я надену топазовые сережки в золотой оправе и такую же брошь". Алисса потянулась к новой коробке. Черные сандалии на высоком каблуке. Она отшвырнула коробку за спину. "Подведу глаза бронзой, чтобы подчеркнуть их янтарный отлив. Янтарь. Золото. Это цвет богатства. Цвет власти".
- Мам, что с тобой? Что ты делаешь?
Алисса отодвинула от себя очередную коробку.
- Не могу найти свои туфли. Ты их не брала?
- Нет. Ты же знаешь, что у меня размер больше.
- Да. В таком случае они должны быть где-то здесь.
- Хочешь, я тебе помогу? - предложила Мишель, присела рядом с матерью на корточки и стала открывать коробки.
- Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
Мишель остановилась:
- Да?
- Иди одеваться. Приведи себя в порядок. Ты выглядишь просто ужасно.
Мишель села прямо на пол:
- Мам, что случилось?
Алисса достала с полки очередную коробку, сняла крышку, заглянула внутрь и отшвырнула в сторону.
- Что случилось? Ничего не случилось. Просто никак не могу отыскать эти чертовы туфли!
- Если ты так не хочешь, чтобы я надевала это платье, пожалуйста, я его не надену.
- Да надевай что угодно, мне все равно! А теперь, прошу тебя, оставь меня в покое.
Мишель поднялась:
- Конечно. Пойду одеваться.
- Вот и прекрасно. Иди.
Услышав, как затихли шаги дочери, Алисса тяжело села на пол, закрыла лицо руками и зарыдала. Все было так несправедливо! Так несправедливо! Она окинула взглядом весь этот бардак, устроенный собственными руками. Вот она, материальная сторона жизни. Все сплошь дорогие приобретения. Ситуация напомнила ей детство. Девочкой она любила играть в гардеробной у тети Хельмы. Показывала Полли и Лю-Анн - это были единственные подружки, которых она завела в частной школе, - тетушкины платья, меховые шубы… Со смехом девочки примеряли маленькие шляпки тети Хельмы - те, что без полей и с плоским верхом, как у Жаклин Кеннеди, - которых было великое множество. А также длинные до локтей перчатки в тон к шляпкам. Полли и Лю-Анн приглашали Алиссу и к себе домой поиграть. Алисса знала, что подруги завидуют ей, потому что их матери не имели таких богатых гардеробов. И это в какой-то степени компенсировало Алиссе осознание того, что у них были матери, а у нее не было.
Но в один прекрасный день Полли и Лю-Анн решили, что они уже выросли из этих игр и что им больше не хочется дружить с Алиссой. Алисса в ответ обозвала их избалованными дурочками, добавила, что если у них есть живые родители - это еще ничего не значит, и в завершение разговора послала их к черту. Словом, Полли и Лю-Анн здорово досталось от Алиссы, они даже расплакались. Сама Алисса стойко дождалась их ухода, а потом заперлась в гардеробе тети Хельмы, надела маленькую шляпку, пару длинных до локтей перчаток, села прямо на пол, как сейчас, и тоже разрыдалась. И плакала она до тех пор, пока глаза не высохли сами собой. Тогда ей казалось, что в тот день она пролила все слезы, которые Бог отмерил ей на целую жизнь.
Тетя Хельма, однако, обрадовалась, узнав, что Полли и Лю-Анн больше не придут. Она сказала, что эти девочки не ровня Алиссе, что их семьи ничего из себя не представляют, а родители - полные ничтожества. Дядя Джек сказал, чтобы Алисса не обращала на тетю Хельму внимания, что та злится только потому, что жизнь ее сложилась не так счастливо, как хотелось. Алисса не желала огорчать тетю и дядю, поэтому не стала больше заводить друзей.
Грант Вентуорс назвал ее злой женщиной. Точно так же, как дядя Джек в свое время отозвался о тете Хельме. Что ж, по крайней мере у Алиссы имелись серьезные основания для того, чтобы злиться.
Она подняла с пола шелковую туфлю персикового цвета на каблуке и запустила ею в висевшие на вешалках платья. Любовь сгорела? Ну и что? Алиссу никто никогда по-настоящему не любил, и ничего, выжила как-то без этого.
И тут Алисса вспомнила про Джея Стоквелла. Он один любил ее. Это было давным-давно, в другой жизни. Но он действительно любил ее. Она провела ладонью по разбросанным вокруг нее туфлям. Злость ушла и на ее место заступила печаль.
И Роберт. Он тоже когда-то любил ее. Разве нет? Не так, как Джей, конечно. Без страсти. Без самоотречения. Но это тоже была любовь. Мягкое, спокойное чувство. Они с Робертом были людьми одного круга, у них были сходное воспитание, сходное мировоззрение, сходные жизненные ценности. Между ними были почти партнерские отношения. Он был выгодной партией для Алиссы, а она была выгодной партией для него.
Когда все начало меняться?
Почему?
Алисса коснулась ладонью мягкой замши синей туфли. Неужели им с Робертом уже ничего не склеить?
Она не питала к нему ненависти. Его просто не за что было ненавидеть. Он по-прежнему был добр к ней, терпелив, чуток. Одна беда - изменял.
Можно ли все повернуть вспять? Не поздно ли?
Она поднялась с пола и быстро просмотрела оставшиеся коробки с обувью. Может, еще не поздно. Скоро девочки разъедутся из отчего дома. Кто знает, может, пришло самое время попробовать вновь сойтись с мужем, спасти их брак. Да, старшая дочь выросла, но это еще не значит, что ее, Алиссы, жизнь кончена. Она еще довольно молода… Ну, по крайней мере не старуха. Есть еще время доказать Роберту - и всему миру, - что Алисса Пейдж лучше любой любовницы, даже лучше любой юной красавицы с чистой кожей, которая в этом году впервые будет представлена обществу.
Она отвоюет Роберта обратно. И начнет сегодня же.
Алисса посмотрела на часы. Пятнадцать минут пятого. Она сейчас оденется и отвезет ему в лабораторию его смокинг. Подчиненные уже разойдутся по домам. Она соблазнит его прямо в кабинете. После этого у него будет еще полно времени, чтобы принять душ, одеться и успеть вместе с ней на открытие галереи.
Алисса ощутила, как блаженный покой наполняет душу. Да, она сейчас поедет к Роберту на работу - это будет для него сюрпризом. С помощью маленького чуда она вдохнет новую жизнь в их отношения. У них за плечами уже очень много лет, прожитых вместе. И впереди будет еще столько же. А может, стоит забыть прошлое? Представить дело так, как будто он заново женился на ней?