На отделанных роскошными деревянными панелями стенах висели портреты десяти поколений Барриморов: элегантные мужчины и женщины смотрели на все происходящее на земле с чувством высшего удовлетворения, которым они были обязаны не только своему отменному здоровью, но и присущей им физической красоте. Господь, когда он в настроении, может вознаградить не только богатейшими землями в Ирландии, приносившими ежегодный доход в три тысячи фунтов в ценах 1907 года, но и исключительной красотой богов Олимпа. Роксана, Третья графиня, бывшая известнейшей красавицей своего времени, шокировала высший свет тем, что, разбив сердце первого мужа, лорда Дорранса, вышла замуж за лорда Уэксфорда, чтобы тут же сбежать с младшим конюхом.
Там же висел портрет Шестого графа Роднея, известного лондонского Казановы сороковых годов девятнадцатого века. В общественной жизни он получил печальную известность, выселив во время "картофельного бунта" более семисот своих арендаторов, вынудив их тем самым эмигрировать в Америку, а вторую половину оставив умирать с голоду.
Был там и портрет Джеймса Тироне Эндрю Стренджерса Барримора, Девятого, действительного графа Уэксфорда, который в эту майскую ночь занимался любовью с одной из своих горничных в той самой постели, которую шестьдесят лет назад занимала королева Виктория. Джейми Барримору было двадцать семь лет. Он только недавно закончил с отличием Оксфорд и был вторым самым богатым человеком в Ирландии, унаследовавшим также и красивую внешность Барримора.
Он был немного простужен.
- Боже мой, - произнесла его подружка Марианна, когда Джейми приподнялся и чихнул. - Если бы ты развел огонь в этом чертовом сарае, то, возможно, не простудился бы.
- Зачем я буду топить этот "чертов сарай", если я бываю здесь всего две недели в году? - возразил он, стараясь дотянуться до платка на ночном столике. - И ты могла бы относиться с большим уважением к дому, который объявлен национальным достоянием Ирландии.
Марианна откинулась на шелковых простынях и указала пальцем на его пенис.
- Вот это национальное достояние Ирландии, - улыбнулась она. - И ему, конечно, предстоит поработать в эту ночь. А что, если у меня будет ребенок? Ты его признаешь?
- Разумеется, нет.
- Ах, Джейми, какой ты скверный. А теперь допустим, что так случится - разве ты совсем меня не любишь?
Джейми все еще прочищал свой нос платком.
- Я сгораю от страсти к тебе.
- А ты разведешься с женой, чтобы жениться на своей горничной?
- Вряд ли это возможно.
- Не разведешься. Я понимаю, - вздохнула она. - Но разве не хотелось бы мне стать графиней Уэксфорд? Со всеми красивыми нарядами и драгоценностями. Ты возьмешь меня в королевский дворец, Джейми, и представишь королю?
- Непременно. Может, они наймут тебя на работу. Слышал, что в Букингемском дворце не хватает горничных.
- Ах, ты, чертов сноб, - рассмеялась она, приподнявшись на простынях.
У нее были ярко-рыжие пылающие волосы, молочной белизны кожа и сверкающие сине-зеленые глаза. Ей было двадцать два года.
- Я хороша, когда ты укладываешь меня в постель, но, как только ты утолил свое желание, я опять становлюсь горничной Марианной - грязью у тебя под ногами.
- По-моему, ты становишься немного мелодраматичной, - возразил он, отбрасывая платок. - Ведь это же я купил тебе эту коралловую брошь.
Она улыбнулась и поцеловала его в плечо.
- Ты купил, ты, дорогой мой, и мне она нравится. Ну хорошо, больше никаких ссор. И я уже знаю, что надо сделать с твоей простудой.
- Что?
- Мы сейчас оденемся и пойдем к озеру. Такая роскошная ночь, и нет ничего лучше весеннего воздуха, чтобы победить простуду. Давай, прогуляемся!
Она толкнула его в бок, затем поднялась с королевского ложа и стала одеваться.
Джейми Барримор с восхищением разглядывал ее обнаженную фигуру. Марианна Флеерти была, на его взгляд, довольно бесцеремонной, но, без сомнения, самой привлекательной девушкой из всех, когда-либо работавших в Уэксфорд Холле.
Ему уже почти не хотелось возвращаться в Лондон на следующий день. Но через два дня его жена устраивала в их городском доме на Уилт Кресент обед, куда в качестве почетных гостей были приглашены герцог и герцогиня Йоркские. И вряд ли кто-либо может себе позволить пренебречь четой из королевского дома ради какой-то горничной.
Денни Флинн был просто отравлен любовью к Марианне Флеерти, но в то же время и ненавидел ее. Стоя в верхнем углу темного холла, этот семнадцатилетний лакей весь кипел от ярости при мысли, что рыжеволосая бесстыдница была сейчас в постели его хозяина, а не в его, Денни. Взоры Марианны сразили Денни в тот самый момент, когда она появилась в Уэксфорд Холле две недели тому назад, как раз за несколько дней до приезда с ежегодным визитом его хозяина из Лондона. Разумеется, для него у Марианны не было времени - какой-то простой лакей с круглым носом и веснушчатым лицом. А как она бросилась к хозяину!
"Какой позор! Просто позор, что ирландская девушка могла так низко пасть с этим кровопийцей графом Уэксфордом. С тем, кто высасывает соки из Ирландии, чтобы роскошно жить в Лондоне и предаваться разврату. Как она могла так поступить? Как могла? И, конечно, он сам… совсем недавно, прежде чем затащить ее в свою постель, он купил ей дорогую шаль. Боже мой! Есть ли хоть где-нибудь на свете справедливость?"
Дверь парадной спальни отворилась, и Денни поспешил отступить подальше в тень. Тем временем Марианна с лордом вышли из комнаты в холл. Юношеская чувственность Денни едва не разрывала ему сердце на части, когда он представлял Марианну, зарывшуюся в постели вместе с этим светлым куском дерева. Он сжал кулаки и покрылся потом, наблюдая за спускавшимися вниз по лестнице любовниками. Марианна - сука! Предатель Ирландии! А она болтает и смеется.
"О, Боже мой, она должна быть моей, - думал он, приблизившись на цыпочках к краю лестницы, чтобы лучше их разглядеть. - Это же сама Венера. Она должна быть моей! И вот такая - она в постели с этим мерзавцем!"
Он увидел, как хозяин отворил парадную дверь, и вместе с Марианной они вышли в залитый лунный светом сад, оставив в замке Уэксфорд Денни, единственного человека, который в это время не спал.
Он бросился вниз по лестнице и пробежал по редкому ковру, подаренному Третьему графу Людовиком XV, в лиловый салон. Комната не была освещена, но лунный свет разливался по полу, кляксами растекаясь у ножек позолоченной мебели. Денни остановился у окна и стал наблюдать за любовниками, которые шли через сад прямо к искусственному озеру.
"Он собирается заняться с ней любовью при лунном свете? - подумал Денни, ошеломленный их ненасытностью. - О, Матерь Божья!"
Он быстро спустился в холл первого этажа и, выйдя из дома, спустился по каменной лестнице, пробежал через сад с его безмолвными статуями обнаженных богинь, которым холодный ночной воздух был абсолютно не страшен. Обежав вокруг все еще укрытых на зиму кустов, он увидел любовников, которые шли к озеру.
"Неужели они идут купаться? - с негодованием подумал он. - Они должно быть, рехнулись! Они же отморозят себе задницы! О! Такая прелестная милая задница! Марианна, что бы я не отдал, чтобы прикоснуться руками к твоим…"
И тут он увидел три фигуры в масках, выступившие из-за тридцатифутового куста рододендрона, посаженного "сумасшедшим" Четвертым графом по случаю празднования победы при Ватерлоо. Они набросились на Девятого графа, ударив его чем-то по голове, и тут же подхватили его, не дав ему упасть на траву. Денни Флинн замер на месте.
"Бог мой! Кто это?.. Воры? Похитители? Убийцы? Нет. Нет… И она их знает! Она помогает им! Что, что?.. Боже милостивый - это же фении!"
Марианна последовала за тремя мужчинами в масках, тащивших Джеймса Тироне Эндрю Стренджерса Барримора, Девятого графа Уэксфорда за громадный куст рододендрона.
Через некоторое время он услышал звуки хлеставшего кнута и отдаленный стук колес кареты. Затем на дороге он увидел и карету, направлявшуюся на запад от Уэксфорда.
Денни Флинн, от волнения покрывшийся испариной, бросился обратно к Уэксфорд Холлу, чтобы разбудить мистера Палмера, дворецкого его хозяина.
Бриджит О'Доннелл стояла со своей младшей сестрой Джорджианой в порту Квинстауна и наблюдала за двумя полицейскими, которые в свою очередь также наблюдали за ирландскими эмигрантами, поднимавшимися по трапу "Кронпринца Фридриха".
"Сохраняй хладнокровие", - твердила себе Бриджит.
Она смыла краску с волос, вернув им их натуральный каштановый цвет, и убрала с лица косметику, которую наносила очень грубо в течение тех двух недель, что жила в Уэксфорде. На ней соломенная шляпка и светлое пальто из шерстяной ткани, которые должны были защитить ее от ветров Атлантики, пронизывающих обычно спокойный порт на южном берегу Ирландии. Не было причин опасаться, что полицейские как-то свяжут ее с Марианной Флеерти, хотя все газеты и давали описание горничной.
"Черт бы побрал этого младенца, лакея Денни Флинна", - думала она.
Он все рассказал полиции. Но через несколько минут она навсегда покинет землю Ирландии и будет уже на пути в Нью-Йорк и, следовательно, к спасению. Все было спланировано заранее, и до того момента события развивались, как по плану.