Хауз полагал, что для Европы: "лучше признать Германию банкротом и взять с нее столько, сколько она фактически может заплатить…". Кейнс предложил ограничить размер репараций 10 млрд. долл. (75% годового дохода Германии за 1913 г.) с рассрочкой на несколько десятилетий. Кейнс предупреждал, что попытка навязать Германии непосильные репарации приведет победе в Германии либо коммунизма, что стало бы прелюдией "к мировой революции и… к заключению страшного союза Германии и России…" либо реакции, что привело бы к возрождению "из пепла космополитического милитаризма…", представляющего угрозу безопасности в Европе, "так давайте же поощрим Германию и поможем ей занять достойное место в Европе, чтобы страна эта могла стать созидателем и организатором процветания и богатства…" - заключал Кейнс.
Но у союзников были свои приоритеты. По мнению Кейнса: "Целью Клемансо было ослабление и разрушение Германии всеми возможными путями…" Пуанкаре в этой связи указывал: "Немецкий долг - дело политическое, и я намерен пользоваться им как средством давления". Что касается непосредственно самого размера претензий, то здесь мнение правящих кругов Франции отражало заявление радикала Э. Эррио: "Ослабленная Германия нам не заплатит. Сильная она совсем откажется платить. Между двумя этими подводными камнями наш дипломатический корабль должен маневрировать". Настроения, царящие по другую сторону Ла Манша, в Британии, передавал призыв Ллойд Джорджа "Они заплатят за все", который он сделал лозунгом своей избирательной кампании. "Политический инстинкт не подвел Ллойд Джорджа. Ни один кандидат не мог противостоять этой программе", - отмечал Кейнс.
Однако у Германии действительно не было ресурсов, для того чтобы оплатить все предъявленные претензии, об этом гласила ст. 232 Версальского договора: "Союзники и ассоциированные члены признают, что ресурсы Германии… неадекватны требованию компенсации всех потерь и убытков".
Выход из положения нашел Клемансо, предложивший вообще не включать в договор какой-либо определенной суммы. "Месье Клемансо… выступил с заявлением, что о какой бы сумме, в конечном счете, ни договорились эксперты, для предъявления счета Германии эта сумма окажется значительно меньше, чем ожидает французский народ, а поэтому никакой кабинет, который принял бы ее как окончательную, не смог бы удержаться. М-р Ллойд Джордж… с готовностью присоединился к этой точке зрения".
В итоге в Версальском договоре относительно величины репараций было записано только то, что: "Германия и ее союзники ответственны за причинение всех потерь и всех убытков, понесенных союзниками и ассоциированными членами и их гражданами вследствие войны, которая была им навязана нападением Германии и ее союзников". Предусматривалось, что Германия должна была погасить весь долг в течение 30 лет. В феврале 1921 г. общая сумма репараций была определена в 226 млрд. золотых марок. В мае 1921 г. на Лондонской конференции она была снижена до 132 млрд. марок, что составляло более 200% предвоенного национального дохода Германии. Кейнс оценил, что назначенные Германии выплаты в несколько раз превышают ее платежные возможности. Пока же - осенью 1919 г. предполагалось, что выплата репараций должна начаться с 1 мая 1921 г., когда Германия должна будет выплатить первый транш в размере 20 млрд. марок золотом, товарами, ценными бумагами и т.д.
Договор предусматривал создание специальной комиссии по обеспечению репарационных выплат. Союзная комиссия получала "право не только изучать общую платежеспособность Германии и решать (в течение первых лет), импорт какого продовольствия и сырья необходим: гарантируя, что репарации являются первоочередной статьей расходования внутренних ресурсов страны, Комиссия уполномочена осуществлять управление налоговой системой… и внутренним потреблением Германии, а также влиять на экономику Германии путем решения вопросов поставок оборудования, скота и т.д., а также определяя график отгрузки угля".
Ст. 241 по сути окончательно превращала Германию в колонию: "Германия обязуется принимать, издавать и осуществлять исполнение любых законов, приказов и декретов, которые необходимы для полного исполнения настоящих положений". Чтобы у немцев не возникало иллюзий, ст. 429–430 предусматривали прямую оккупацию войсками союзников германских территорий, в случае: "если… Комиссия по репарациям найдет, что Германия полностью или частично отказывается от своих обязательств по настоящему договору…".
Кейнс в этой связи замечал: "Таким образом, германская демократия уничтожается в тот самый момент, когда немецкий народ собрался установить ее после жестокой борьбы - уничтожается теми самыми людьми, которые в течение войны без устали утверждали, что собираются принести нам демократию… Германия больше не народ и не государство, она остается лишь торговым вопросом, отданным кредиторами в руки управляющих… Комиссия, штаб-квартира которой будет расположена за пределами Германии, будет иметь неизмеримо большие права, чем когда-либо имел германский император, под ее властью немецкий народ на десятилетия будет лишен всех прав в гораздо большей степени, чем любой народ в эпоху абсолютизма…".
Правда до выплат было еще относительно далеко, пока же, до их начала, помимо репараций, Германия должна была поставить победителям 371 тыс. голов скота, 150 тыс. товарных и 10 тыс. пассажирских вагонов, 5 тыс. паровозов, передать союзникам все свои торговые суда водоизмещением более 1600 т, половину судов водоизмещением свыше 1000 т, четверть рыболовных судов и пятую часть речного флота, поставить Франции 140 млн. т. угля, Бельгии - 80 млн., Италии - 77 млн. а также передать победителям половину своего запаса красящих и химических веществ. По Версальскому договору Германия также теряла 13% территории, 10% населения, 15% пахотных земель, 75% железной и 68% цинковой руд, 26% угольных ресурсов, всю текстильную промышленность и т.д.
Мало того, Франции были предоставлены в собственность: все права на использование вод Рейна для ирригации и производства энергии, все мосты на всем их протяжении и наконец, под управление немецкий порт Kehl сроком на семь лет. Англичане, в свою очередь, прибрали к своим рукам зоны деятельности германского рыболовного флота. Все крупнейшие германские водные пути были отданы под управление союзников с широкими полномочиями, большинство локального и местного бизнеса в Гамбурге, Магдебурге, Дрездене, Штеттине, Франкфурте, Бреслау передавались под управление союзников, при этом, по словам Кейнса, почти вся мощь континентальной Европы находилась в Комитете по охранен водных ресурсов Темзы или Лондонского порта. И это была еще только часть всех требований и претензий победителей.