Николай Бутрехин, давнишний друг Сергея, жил на берегу речки Дятлинки. Здесь, в самом центре города, чудом сохранилась еще с довоенных лет улица из двух десятков старых деревянных домов. Огромные клены, вязы, липы и тополя надежно укрыли от глаз архитекторов и градостроителей эту маленькую улицу на берегу. Называлась она Старорусская. В генеральном плане города предусматривалось в этом районе разбить большой городской парк, поэтому, наверное, и не трогали до поры до времени старые деревянные дома. Парк пока существовал лишь на кальке, а допотопная улица
благоденствовала. Позади домов сочно зеленели огороды и фруктовые сады. На другом же берегу Дятлинки возвышались многоэтажные современные здания Сельхозинститута, городского совета, новой гостиницы "Дятлинка". Так вот и сосуществовали на разных берегах современное, каменное, закованное в серый асфальт и гранит, и древнее, деревянное, отживающее свой век.
Сергей любил эту тихую зеленую улицу и даже сделал несколько фотоэтюдов, которые опубликовал в областной газете. На одном из снимков, по мнению Сергея самом удачном, был заснят глухой уголок улицы: часть бревенчатого дома, разросшийся огород, спускающийся к речке, и старая, крутой дугой изогнувшаяся ива. Вершина ее спряталась под воду. На корявом, отполированном до блеска стволе сидели двое серьезных босоногих мальчишек с удочками в руках. Сергей увеличил снимок и преподнес Бутрехину.
Была суббота; и по набережной гуляли люди. Большой каменный мост внушительной аркой перекинулся через Дятлинку. Из-под моста тихо выплыла лодка. В ней сидели парень и девушка. Луч солнца, оставив широкий розовый след в воде, ударил в гитару, лежавшую на корме, и она вспыхнула, стала золотой. Вспыхнула и бронзовая каска на голове солдата, стоящего на высоком гранитном пьедестале. Этот монументальный памятник павшим в боях за освобождение города от фашистских захватчиков был установлен на холме сразу за парком и виден издалека.
Николай Бутрехин был дома. Можно было не подниматься на высокое крыльцо, а сразу идти к старой иве. Именно оттуда доносились резкие звуки аккордеона. Упрямо, раз за разом один и тот же аккорд. Сергей улыбнулся: второй месяц мучает вальс "Амурские волны"! Сначала Николай учился играть на крыльце своего дома, но однажды пришел с работы и не увидел на месте аккордеона: отец спрятал его на чердаке. С тех пор Коля
уходит подальше от дома и разучивает вальс на пустынном берегу.
Бутрехин не заметил, как за его спиной остановился Сергей. Положив крепкий подбородок на аккордеон, как настоящий музыкант, Николай энергично растягивал мехи. Растопыренными несгибающимися пальцами осторожно дотрагивался до белых и черных клавиш. И хотя пальцы его чуть касались клавиатуры, из нутра аккордеона вырывались резкие, пронзительные звуки. Так на рынке визжат поросята, когда их запихивают в мешок.
Зубы Николай стиснул так, что на щеках образовались желваки, светло-голубые глаза прикрыл белесыми ресницами. Когда он оторвал от аккордеона подбородок, на нем отпечатался след от никелированной металлической сетки.
- Привет, Рахманинов! - весело сказал Сергей. Николай с облегчением поставил на траву аккордеон,
пошевелил занемевшими пальцами.
- Ни черта не получается! - Он мрачно посмотрел на аккордеон. - Может, у меня нет слуха?
- Купил бы лучше гитару, - сказал Сергей - На . гитаре можно и без слуха тренькать.
- И все-таки я добью этот вальс, - сказал Николай. - Технику я уже освоил.
- К чему тебе все это? - спросил Сергей. - Ну, ладно, у человека призвание с детства.,, А у тебя? Никогда ни на чем не играл, и на тебе - аккордеон!
- Я думал, что человек может всего добиться... если сильно захочет... А тут, видно, получилась осечка. Одного желания и упорства мало: нужен, оказывается, и талант.
- Не расстраивайся, - сказал Сергей. - Я тебя на свою свадьбу приглашу играть...
Он провел рукой по шершавохму, наклонившемуся к воде стволу ивы и сел. Подтянул повыше брюки, чтобы не вытягивались на коленях.
- Как съездил? - спросил Бутрехин.
- Нащелкал десятка два снимков. Старика одного откопал, вот личность! Борода, как у Льва Толстого, и лоб такой же. Мало того, что выращивает в колхозном саду лучшие в районе яблоки, так еще собирает в лесу разные сучья и коренья. И такие вещи делает - ахнешь. И звери, и люди, и птицы... Настоящую выставку можно устраивать. Подарил мне фигурку кабана. С шерстью, клыками, - и все сделано из корня.
- Везет же людям! - вздохнул Бутрехин. - Ездишь по белу свету, людей интересных видишь, а я сижу, как пень, в своем театре. Да, забыл тебе сказать: режиссер дал мне новую роль.
- Старика?
Николай, хотя и считался в театре плотником, вечерами играл в массовках. Ему почему-то всегда давали роли стариков. Появлялся он на сцене с длинной седой бородой. Иногда произносил два-три слова, а чаще всего молча ходил по сцене вместе с другими актерами, подавал письмо, если нужно было, или приносил поднос с чашками. Стариков он играл хорошо, никогда не подумаешь, что идет по сцене молодой человек двадцати пяти лет - старик и старик.
- Плюну я на все это и махну в Сибирь на строительство ГЭС, - сказал Николай. - Такие стройки развернулись по всей стране! А на целине что делается? Палатки, звездное небо, костры... Романтика!
- Ну, не только романтика, - усмехнулся Сергей.- Там и холод, и зной, и работать за двоих надо...
- Мой двоюродный брат уехал в Казахстан по комсомольской путевке... Девушку встретил! Приглашал на свадьбу.
Николай полез в карман за сигаретами и вместе с пачкой вытащил сложенную в несколько раз бумажку. Взглянув на Сергея, неловко снова спрятал в карман.
- Никак от почитательницы твоего артистического таланта? - поинтересовался Сергей.
- А почему бы и нет? - усмехнулся Николай.- После спектакля преподнесли цветы, а там записка...
- Ну и как? - спросил Сергей. -Встретились?
- Встретились.
- Красивая хоть?
- Ничего.
- Какая-то странная девушка, - сказал Сергей.- Всем молодые герои-любовники нравятся, а ей старичок приглянулся.
- Я бы не сказал, что она девушка... А вообще, видная женщина, фигура и все такое... Куда мы сегодня с тобой двинем? В кино или на танцы?
- Сколько же лет-то твоей знакомой? - допытывался Сергей,
- У женщин не принято спрашивать, сколько им лет. На вид так лет сорок пять...
Сергей присвистнул.
- .. .а может, сорок, - поспешно добавил Николай.
- Значит, ей за пятьдесят, - подытожил Сергей.- Она случайно не администратором в ресторане работает?
- Думаешь, бесплатно угощать будет? - усмехнулся Николай. - Она закройщица из ателье.
- Еще лучше! - воскликнул Сергей. - Закажем ей летние брюки, рубашки...
- Насчет брюк я не уверен, - ухмыльнулся Николай.- А дамские трусики - пожалуйста... Видишь ли, она работает в дамском ателье.
- Ну ничего, ты получил коронную роль... даже со словами, так что теперь записки с цветами посыплются. ..
- Я тебя не забуду, - пообещал Николай.
Сергей взглянул на часы и поспешно спрыгнул с ивы.
- Тащи свою бандуру домой, времени в обрез!
- Я никуда не спешу, - сказал Николай.
- Наконец-то я ее встретил...
- Прекрасную Незнакомку? - улыбнулся Николай. - Кстати, верни мне томик Блока.
- Она прекрасна, как... - Сергей рассмеялся.- Ладно, обойдусь без эпитетов. Правда, чемодан у нее будто камнями набит...
- Бедняга, - насмешливо посочувствовал Николай.
- Мы договорились в театре встретиться,
- Ну и встречайтесь, а я-то тут при чем?
- Я тебя не узнаю! - воскликнул Сергей. - Твой друг почти влюбился, а ты даже не хочешь взглянуть на мою Прекрасную Незнакомку!
- Хорошо, пойдем, - согласился Николай. - Я у тебя ее отобью!
В субботу и воскресенье в Облдрамтеатре после короткого спектакля играл эстрадный оркестр. Танцевали в большом фойе на втором этаже.
Спектакль еще не кончился. В зрительном зале было немного народу. Закрывался сезон, и шли старые пьесы, не пользующиеся у публики успехом. Через притворенную дверь слышно было, как кто-то томно пел: ".. .Я тоскую по соседству и на расстоянии... с неба звездочку достану и на память подарю..."
Друзья сидели в буфете и пили теплое пиво. У Сергея упало настроение. Он устроился за столом напротив входа в зал и поминутно смотрел в ту сторону. Николай насмешливо поглядывал на приятеля, потягивая из стакана мутноватое пиво. Откуда-то залетевшая в храм искусства пчела, раздраженно жужжа, торкалась в стекло. Сергей, бросив взгляд на вход, поставил стакан, встал и, подойдя к окну, принялся ловить пчелу. Схватив за крылышки, выпустил в форточку.
- Не ужалила? - полюбопытствовал Николай. Сергей залпом выпил пиво и закусил бутербродом с сыром.
- Встретил я в Кунье... - начал он.
- Прекрасную Незнакомку, - перебил Николай.- Я уже слышал. Где же она?
- Во-первых, не она, а он; во-вторых, это была не Прекрасная Незнакомка, а собака, - без улыбки сказал Сергей.
- Про собак я люблю, давай трави.
- Что-то такое было в его глазах... Я окрестил пса Дружком, и он сразу принял эту кличку... Ну, как бы тебе сказать... словно пес почувствовал во мне хозяина. .. Даже не хозяина, а друга. Не раздумывая, пошел за мной. Захотел бы, он бы и в вагон вскочил... А когда я уезжал в Нелидово, морда у него была такая грустная, будто он разочаровался во мне. И, веришь, у меня такое ощущение, что я обманул Дружка.
- Ты какой-то чувствительный стал, - усмехнулся Николай. - Пчелу выпустил, теперь вот про собаку вспомнил. ..