Лиля вышла из гостиницы с пухлой сумкой. Широкая плиссированная юбка перехвачена черным ремнем с блестящей пряжкой. Увидев ее, Сергей улыбнулся, представив, как парашютным куполом взовьется ее юбка, когда они припустят по шоссе.
Бросив рассеянный взгляд по сторонам - она не заметила Сергея, - Лиля направилась к черному "ЗИМу", стоявшему у подъезда. Заглянула внутрь машины и отошла в сторону. Сергей, покуривая под тополем, наблюдал за ней. Наконец Лиля увидела его и подошла. Она уже успокоилась и с улыбкой спросила:
- Где же наша машина?
Сергей тоже улыбнулся и, отобрав у нее сумку, направился к своему "ИЖу", стоявшему у самого тротуара. На лице девушки отразилось глубокое разочарование. Это не укрылось от Сергея. Ему стало смешно: ну чему их там учат в университете? Неужели они думают, что практикантов возят на редакционные задания в обкомовских "ЗИМах"? Видно, ей никогда не приходилось добираться до отдаленного колхоза в кузове громыхающей по бездорожью полуторки, а потом, где уже и машине не пройти, в телеге, запряженной задумчивой и неторопливой лошадкой...
- Я вижу, мой открытый лимузин вам не понравился, - сказал Сергей. - Поезжайте на автобусе, он отправляется в шесть часов, а в Усть-Долыссах встретимся.
- Я сейчас, - сказала Лиля и скрылась в подъезде гостиницы.
Сергей не стал привязывать ее сумку к багажнику. Может, действительно решила ехать на автобусе?..
Лиля скоро вернулась. Вместо плиссированной юбки на ней были серые в обтяжку брюки и тот же ремень с блестящей пряжкой. Усаживаясь позади Сергея, она ядовито заметила:
- Я думала, у вас по крайней мере мотоцикл с коляской.
- Мне так больше нравится, - буркнул Сергей.- Держитесь крепче.
- За что?
- За небо... Там же есть ремень!
- Я на него сумку поставила.
Сергей слез с седла и, не выключая мотор, приторочил сумку резиновыми жгутами к багажнику. Лиля молча наблюдала за ним. Одна нога на подножке, другая упирается в тротуар. Судя по всему, не новичок, ездила на мотоцикле.
- Вы быстро не гоните, - предупредила Лиля.- Я боюсь.
Сергей хмыкнул в ответ и резко взял с места. Девушка ойкнула и обхватила его обеими руками, но тут же отпустила, вцепившись в ремень.
Лавируя между грузовыми машинами, Сергей быстро обогнал их. Вот и переезд. Шлагбаум открыт. За переездом по обе стороны шоссе потянулись кирпичные корпуса заводов и фабрик. Здесь они попали в настоящий водоворот машин. С ревом проносились мимо самосвалы. Когда машины обступили мотоцикл со всех сторон, Лиле стало страшно. Казалось, эти рычащие железные гиганты сейчас стиснут их с обеих сторон и расплющат, как консервную банку. Однако Сергей уверенно пробирался меж них.
Последний строящийся заводской корпус остался позади, и на шоссе стало свободнее. Сергей незаметно прибавлял и прибавлял скорость. Шелестели на изгибах шоссе черно-белые столбики, тонко, с нарастающим звуком свистел в ушах упругий ветер, на одной напряженной ноте ровно гудел мотор. Видя, как легко, играючи управляет мотоциклом Волков, Лиля, поначалу изрядно перетрусившая, немного успокоилась. Да и что ей оставалось делать? Просить этого насмешливого и упрямого парня ехать потише было бесполезно. Она устроилась за его спиной так, чтобы ветер не дул в лицо. Спина у Волкова широкая, крепкие с буграми мышц плечи, из-за ворота черной кожаной куртки выглядывает полоска загорелой шеи. Он без шлема, и ветер треплет его мягкие черные волосы.
Лиле приходилось два или три раза до этого прокатиться на мотоцикле. Помнится, она сильно трусила, так как знала, что ездит на довольно опасном виде транспорта, но сейчас ей было спокойно и приятно. Она слушала, как свистит горячий ветер, шелестят пыльные кусты, стремительно приближаясь и тут же резко обрываясь позади, смотрела на золотистые поля с одиночными деревьями на буграх, на неожиданно появляющиеся среди белых берез синие озера с солнечным блеском.
Сергей, чуть повернув к ней голову, весело прокричал:
- Ну как, не жалеете, что поехали на мотоцикле?
Она ответила:
- Мне хорошо.
Он, наверное, не расслышал, потому что все еще держал голову повернутой к ней. Лиля видела скуластую щеку, внимательный, прищуренный от ветра глаз. Тогда она приблизила губы к его уху и тоже крикнула:
- Нравится!..
Иногда Сергей забывал, что позади примолкла пассажирка, и по привычке начинал напевать, но скоро спохватывался: пел он все, что придет на ум, а так как слов почти не знал, получалась белиберда. Опять вспомнилась собака с серебристой шерстью и умной мордой. В глазах ее так и застыло: "Только позови, и я пойду с тобой хоть на край света!"
- Все, точка! - вслух произнес Сергей. - Вернусь из командировки- и в Кунью! Я его должен найти.
Лиля не расслышала, но, решив, что он обратился к ней, громко спросила:
- Вы что-то потеряли?
- Наоборот, нашел! - весело ответил Сергей.
В этом месте речка сливалась с продолговатым, вытянувшимся вдоль шоссе озером. На берегу стояли величественные сосны и ели. Деревянный мост перекинулся через реку, усеянную обросшими мхом валунами. Сергей всегда здесь останавливался - остановился и в этот раз. На озере не видно ни одной лодки. У берегов вода .была темная, и в ней отчетливо отражались сосны и небо, а посередине - светлая, искрящаяся солнцем.
Они стояли рядом и смотрели на озеро. Ветер разлохматил ее волосы, брюки и рубашка побелели от пыли. Лиля нагнулась и потерла колено, наверное с непривычки нога затекла.
- Ну, что вы встали? - взглянула на него девушка. - Идите же куда-нибудь.
Подумав, что она и сама могла бы пойти куда-нибудь, он медленно побрел вдоль берега. Подняв камень, размахнулся, но вдруг раздумал и опустил руку: жалко было нарушать это хрустальное безмолвие. В озере все отражалось настолько явственно, что хотелось нагнуться и потрогать руками.
Сергей выбрал удачную точку, взвел затвор фотоаппарата и сделал несколько снимков. Колючая выгнутая лапа ели крупным планом вошла сверху в кадр. Этюд получился немного грустным. Хорошо, если бы из камышей торчал просмоленный нос рыбачьей лодки, но рыбаков на этом тихом озере почему-то не видно.
- Какой красивый вид,- услышал Сергей Лилин голос. Он не заметил, как она подошла и остановилась рядом. Сергей навел на нее фотоаппарат и сфотографировал на фоне озера.
- Все равно ведь фотографии не сделаете, - усмехнулась она.
- Вас, наверное, часто обманывали, - сказал Сергей.
Лиля поправила на брюках широкий черный пояс, нагнулась и сорвала красноватый стебель конского щавеля. Пожевала и сморщилась.
- Далеко еще до Усть? ..
- Столько же, - сказал Сергей, глядя на нее.
Она тоже взглянула ему в глаза, бросила на землю травинку и пошла к мотоциклу.
- Поехали, - не оборачиваясь, сказала она.
У мотоцикла остановилась и положила руку на седло. Сергей поправил на багажнике съехавшую набок сумку, открыл отсек для инструмента и достал мотоциклетные очки с зелеными светофильтрами.
- Вы любите собак? - вдруг спросил он, раскачивая очки на белой резинке.
- У нас в доме всегда живут собаки. И сейчас две: спаниелька Муза и овчарка Джим.
- Наверно, отец охотник?
- Да.
- "Дай, Джим, на счастье лапу мне, - продекламировал Сергей, - такую лапу не видал я сроду..." - и вновь взглянул девушке в глаза: - Вы любите Есенина?
- Говорят, хороший поэт, - ответила Лиля.
- Говорят! - фыркнул Сергей. Надел очки, резко крутнул стартер и, перебросив ногу, уселся в седло.- Блестящий поэт! - сказал он.
Он развил скорость сто пятнадцать километров. Это был предел, больше из "ИЖа" не выжать. Ветер уже не свистел в ушах, а выл волком, кусты слились в сплошную зеленую массу, желтыми проплешинами мелькали поля, на какой-то миг в шумящей зелени возникал яркий синий блеск воды и тут же исчезал, черно-белые бетон-
ные столбики на опасных участках щелкали, как кастаньеты.
Лиля, уткнувшись носом в кожаную куртку, сидела позади и не проронила ни звука.
Райцентр Усть-Долыссы расположился на холме в сосновом бору. Вдоль поселок широким стальным лезвием рассекало шоссе, а поперек на две части разрезала узкая речка, текущая в обрывистых каменистых берегах, будто в ущелье. На седых холмах, круто вздымающихся вокруг Усть-Долысс, тянулись в небо высоченные корабельные сосны и ели. Вырвавшийся из-за пухлого облака луч заходящего солнца полоснул по вспыхнувшим стволам деревьев, высветил сонные серые валуны в реке, заставил засверкать радугой неспокойную воду в речке. На западе садилось солнце, а на востоке над вершинами сосен уже возник бледный прозрачный месяц.
Дорога, по которой шли Лиля и Сергей, была старая, заброшенная. Между двумя глубокими колеями, оставленными телегами, вспучился неровный бугор. Высоко над травой поднялись стебли ржи. Меж колосьев, кивающих самому легкому ветру, синими огоньками вспыхивали васильки. Сергей свернул на лужайку, посредине которой разлегся плоский камень-валун. В траве мерцали круглые закрывшиеся на ночь головки куриной слепоты, сиреневые шапочки полевого клевера. Чуть поодаль одиноко стояла огромная береза. Коричневым конусом возвышался под ней муравейник. Слышно было, как негромко шелестели листья, вразнобой гудели майские жуки. Пахло муравьиной кислотой, разбавленной медом и мятой.
Лиля стояла на дороге и смотрела на Сергея. А тот уселся на большой гладкий валун и позвал ее.
- Посидите пять минут молча, а потом скажите, что вы чувствуете, - сказал он, когда она подошла к нему.
- Вы, Сергей, какой-то странный, - улыбнулась она. - Что же я должна чувствовать?
- Помолчите, - попросил он.