Вот так и в детстве он постоянно выуживал у нее секреты: по-братски выспрашивал, а потом над ней же и подсмеивался. Но на сей раз Фейт в самом деле было нечего рассказывать.
- Говорю тебе, я веду очень скучную жизнь. Никаких интрижек - полагаю, я просто трусиха, да и вообще все это очень сложно. Никого подходящего не встретила. К тому же, - как бы поправилась она, - все время занималась девочками. Звучит разочаровывающе занудно. - Фейт рассмеялась, и Брэд остановил на ней взгляд своих зеленых глаз.
- Значит, ты до сих пор безумно влюблена в Алекса, - констатировал он.
Фейт задумчиво отвернулась, но тут же снова посмотрела на него. Странно, но после стольких лет между ними по-прежнему ощущалась близость. Она верила ему такому, каким он стал и каким был для нее. Отчасти он заменял ей Джека. Иногда был даже ближе, чем брат. Фейт иногда рассказывала Брэду такие вещи, которыми никогда бы не поделилась с братом.
- Нет, - честно ответила она, - я в него не влюблена. Во всяком случае, не "безумно" как ты сказал. Просто люблю. Он хороший человек. Хороший отец, хороший мужчина. Мы добрые друзья. А больше - пожалуй, не знаю. На первом месте у него работа, и ему ничье одобрение не требуется. И никогда не требовалось. Мы живем под одной крышей, время от времени ходим на деловые обеды, иногда к друзьям. Но по большей части каждый живет своей жизнью. И нам особенно нечего сказать друг другу.
Брэд наконец понял, отчего у нее в глазах такая тоска.
- Тебе, должно быть, одиноко, - тихо прокомментировал он, хотя его собственная жизнь казалась ничуть не лучше.
Вот уже несколько лет они с Пэм жили просто как знакомые. Неурядицы между ними начались после того, как он предпочел в работе свой путь - жена никак не могла простить, что Брэд ушел из конторы отца. Она сочла это бегством, своего рода предательством. Приняла на свой счет и не желала понять, что новое дело больше ему подходило. Ведь оно никак не соответствовало тому, чего хотела и к чему стремилась Пэм: чтобы он зарабатывал деньги, и как можно больше.
- Иногда одиноко, - подтвердила Фейт. Нелегко было признаться, что ей одиноко все время. - Он очень нелюдимый человек, у нас разные потребности. Мне нравится бывать с людьми, заниматься с дочерьми, вместе проводить выходные. Но теперь ничего этого не осталось. Алекс не видит смысла ни в чем, что не связано с работой, - даже в гольф играет с клиентами или с теми, с кем стремится познакомиться, чтобы в будущем вести дела.
- Господи, - пробормотал Брэт, проводя пятерней по волосам и откидываясь на спинку стула.
Глаза его встревоженно смотрели на Фейт. Ему ужасно не понравилось, что подружка детства вела подобную жизнь. Эта женщина заслуживала гораздо большего. Так говорил Джек, и Брэд с ним всегда соглашался.
- Он прямо как Пэм. Та тоже только и думает, как бы заработать побольше денег. А мне, честно говоря, наплевать. - Брэд застенчиво улыбнулся. - Нет, я, конечно, не хочу, чтобы мы уморили себя голодом, но до этого и не дойдет. Пэм гребет большие гонорары в конторе отца - обзавелась очень, очень солидными клиентами. Да и отцовское заведение, когда он выйдет в отставку или умрет - уж не знаю, что последует раньше, - перейдет не к кому-нибудь, а к ней. Более чем достаточно, чтобы выкрутиться. У нас превосходный дом. Отличные дети. Чего еще желать? Сколько еще можно зарабатывать? Прелесть в том, что я могу себе позволить делать все, что мне нравится. Не надо искать всяких толстосумов и нудно заниматься их налогами. Я люблю свою работу, она очень много для меня значит. Пэм в недоумении, потому что я не получаю столько, сколько должен. Но в конце концов, кому какое дело, кроме дядюшки Сэма пятнадцатого апреля? У нас хватает, чтобы оставить детям и самим жить с комфортом. Настала пора сделать что-то и для людей. Кто-то же должен этим заниматься.
- Я тебя очень понимаю, - задумчиво проговорила Фейт. Ей показалось, что Брэд принял правильное решение. Но с другой стороны, в его отношениях с женой появилась серьезная трещина.
- Видишь ли, для Пэм на первом месте положение и престиж: кто твои друзья, что о тебе думают, в какие ты ходишь клубы и на какие вечеринки тебя приглашают. Не знаю, может быть, я старею или совершенно свихнулся, но, по мне, лучше проторчать в тюремной камере с подростком, чем сидеть на чопорном обеде рядом с каким-нибудь денежным мешком, который нигде не работает и ни черта не способен сказать, - говоря об этом, Брэд разволновался, и Фейт невольно улыбнулась.
- Это все как будто про меня, - заметила она. - Лучший аргумент в пользу того, чтобы возвратиться в юридическую школу.
- Возможно, - ответил он. - Не знаю. Скажу одно: я понял, что в жизни надо делать что-то важное, а не заниматься недвижимостью или выслушивать хныканье по поводу налогов и помогать папашам и мамашам сохранять богатства для детей, которым давным-давно пора самим зарабатывать на жизнь. Если бы я не ушел, то наверняка убил бы кого-нибудь из них. - Брэд ненавидел работу в конторе тестя и всеми силами стремился вырваться оттуда.
- Мне так наскучило целыми днями ничего не делать, - призналась Фейт. - Кажется, время проходит зря. У дочерей своя жизнь. У Алекса - работа. Мне теперь не о ком заботиться, и не знаю, куда себя деть. Все, что от меня требуется, - торчать дома, по вечерам готовить ужин. Остается ходить по музеям и обедать с подругами.
- Тебе определенно надо возвращаться в университет, - твердо подытожил он, - если не хочешь поступать на работу.
- А что я умею делать? Я не работала с тех пор, как родилась Элоиз. А до этого была на побегушках: подай-принеси. Так вертеться можно в двадцать два года. А в моем возрасте - полная чушь. Беда в том, что я не знаю, что мне нужно. Уверена в одном: Алекса хватит удар, если я скажу, что возвращаюсь в юридическую школу.
- Наверное, это его пугает, - согласился Брэд. - Ему приятно сознавать, что тебе нечего делать и ты от него зависишь. С Пэм примерно то же. Ей нравилось, что я на них работал. А у меня от этого развивалась ужасная клаустрофобия. Уж лучше я наломаю дров и утону, но сам.
- Ну, до этого не дойдет, - успокоила его Фейт. - Судя по всему, ты прекрасно справляешься и делаешь нужные вещи. Не может быть, чтобы деньги так много для вас значили.
- Для Пэм - да. Она оценивает себя по своему успеху и по тому, какой он принес ей доход. А я думаю, что в конечном счете это не важно. Умирая, я хочу сознавать, что кого-то переделал, что сумел изменить пару жизней и спас подростка - не позволил совершить рокового шага. Но ничего подобного не произойдет, если я буду продолжать избавлять от налогов людей, у которых и без того слишком много долларов.
- Такое впечатление, что Алекс и Пэм - просто близнецы, - улыбнулась Фейт.
Она еще в детстве ценила достоинства и взгляды Брэда. Фейт расстроилась, когда Эллисон ей напомнила, что к пяти надо освободить комнату, а в шесть часов она с мужем уезжает в аэропорт.
- По-моему, все прошло достаточно хорошо, - заметила Эллисон.
Обе женщины выглядели уставшими, но зато на похороны пришло много друзей Чарльза - получился день любви и уважения.
- Ты все прекрасно устроила, - похвалила ее Фейт, а сама подумала: свидятся ли они когда-нибудь еще? И хотя они никогда не дружили, эта мысль навеяла грусть. - Чарльз был бы доволен.
- Да, наверное, - согласилась Эллисон.
Женщины взяли пальто, и Бертран подписал чек - настоял, что будут платить они. А Фейт заплатила за цветы и церковь, что обошлось почти в такую же сумму.
Брэд вышел вместе с ними к лифту. Эллисон и Бертран собирались наверх забрать вещи, а Фейт хотела спуститься в вестибюль и взять такси.
- Когда ты уезжаешь? - спросила она Брэда, пока они ожидали кабину.
- Завтра утром, - ответил он.
В это время прибыл поднимающийся лифт. Фейт обнялась с Эллисон, а Бертран придержал двери.
- Береги себя, Фейт, - проговорила Эллисон. Она оценила все, что в последние два дня сделала ее сводная сестра. У нее тоже было ощущение, что их пути больше не пересекутся.
- Обязательно. И ты тоже. Позванивай. - Они говорили как люди, которым нечего друг другу сказать, но которые хранили общую крупицу прошлого.
Супруги вошли в лифт, Фейт помахала рукой и, когда кабина ушла, со слезами на глазах повернулась к Брэду:
- Я так устала терять людей… говорить им "прощай"… они исчезают из моей жизни, и остается только пустота.
Кивнув, он взял ее за руку, завел в лифт, и они молча поехали вниз.
- Сильно спешишь домой? - спросил Брэд, когда они пересекали вестибюль, направляясь к выходу.
- Не особенно. Вечером мы приглашены, но не раньше восьми. Так что время есть.
- Хочешь что-нибудь выпить? - спросил Брэд, хотя последние несколько часов они только и делали, что ели и пили в комнате наверху.
- А как насчет того, чтобы проводить меня домой?
Двадцать четыре квартала - вполне приличная прогулка, а Фейт хотелось побыть на свежем воздухе. Они вышли через вращающиеся двери и зашагали вперед.
Сначала оба молчали, а потом заговорили одновременно:
- Так что ты собираешься теперь делать, Фред?
- Над чем ты будешь работать, когда вернешься к себе?
Они рассмеялись, и первым ответил Брэд:
- Попытаюсь добиться оправдательного приговора подростку, который случайно выстрелил в своего друга. Хотя, может быть, и не случайно. Они оба влюблены в одну и ту же девчонку. Ему шестнадцать, и его обвиняют в преднамеренном убийстве. Трудный случай, а он - приятный парень. - Такие дела были для Брэда обычным занятием.